Яви свой свет (фэнтези)

- Сильфарин? Что такое, малыш? Ты жутко бледен! – Ругдур схватил молодого человека за плечи и заставил развернуться лицом к себе. – Сильфарин!
Юноша приложил руки к груди и потер ими то место, где сердце, морщась от боли.
- Да так… Что-то ворочается… там. Как будто кто-то нож в ране поворачивает.
Ругдур смерил его обеспокоенным взглядом.
- Не нравится мне это…
- Забудь, - попытался улыбнуться Сильфарин. – Пустяки. Просто…
Он не смог договорить: острая боль вспыхнула таким убийственным огнем, что он согнулся почти пополам, судорожно глотая ртом воздух. Ругдур поддержал его, требовательно заглядывая в лицо.
- В последние дни ничего с тобой не случалось… особенного?
Глубоко вдохнув, Сильфарин покачал головой.
- Слушай, малыш, надо, чтобы Сайибик взглянула.
- Нет. – Он оттолкнул руки рельма и не без труда выпрямился.
- Что значит нет? – возмутилась Великая у него за спиной. – А ну-ка, посмотри мне влицо!
Но Сильфарин только ниже опустил голову, и его глаза скрыла упавшая на лоб челка.
- Что за упрямая ослица тебя укусила? – не выдержав, воскликнул Ругдур. – Эй, Норах, может, ты ему сможешь втолковать?
Свон нахмурился, подходя ближе.
- Ну, нет, против его упрямства я бессилен. За тринадцать лет это понял.
- Сильфарин… - Сайибик взяла лицо юноши в свои ладони и все-таки поймала взгляд человеческих глаз.
Пригляделась… и сдавленно вскрикнула, прикрыв руками рот. И быстро отвела взор, побледнев и задрожав.
- Что такое? – нахмурился Сильфарин.
- Я… я не… Не спрашивай… - немного шатаясь, Великая отошла к костру.
- Объясни: что ты видела? – не отставал от нее Ругдур.
Она резко развернулась и приложила палец к губам.
- Тсс! Я спущусь к реке – нужно по-Читать Знаки. Не идите за мной.
Сильфарин глухо простонал, падая на землю.

Целых два дня боли в груди никак не желали оставлять Сильфарина, и за это время он еще трижды лишался чувств. Каждый раз, приходя в себя после обморока, молодой человек видел над собой обеспокоенное лицо Ругдура; каждый раз слышал, как тревожно перешептывались между собой Норах с Улдисом, как шагал по кругу, маясь и хрустя снегом, Шагхара. Княжна Реаглинская, обнаружившая неплохие познания в искусстве целителей, постоянно делала Сильфарину какие-то горькие дымящиеся отвары из коры деревьев, в чем ей старательно помогала Галлу (забота девушки из племени людей была для сына Рунна особенно приятна). Что касается Сайибик…
Сайибик так и не разъяснила никому из них причин своего загадочного поведения. Из-за Сильфарина путники довольно часто и надолго останавливались, и во время каждого привала Великая уходила куда-нибудь в пустое поле и часами говорила там со Знаками, а возвращалась бледная и измотанная. И молчала.
Сильфарин и остальные уже устали спрашивать у Сайибик, в чем дело, и даже научились делать вид, что все в порядке. Только изредка, мрачно переглядываясь между собой, они подмечали, как останавливался отрешенный взгляд прекрасной девы на осунувшемся лице ее ученика. И подавляли вздохи недоумения.
- Что имеет в виду Великая, когда говорит, что читает какие-то… знаки? – однажды не удержалась от вопроса Галлу, кладя на горячий лоб Сильфарина тряпицу, пропитанную целебным настоем.
- Она имеет в виду, что говорит с Правдой, чтобы получить ответы на свои вопросы, - не совсем понятно отозвался Сильфарин, устало закрывая глаза.
- С Правдой?
Не открывая глаз, он улыбнулся.
- Знаешь, было время, когда меня тоже терзал этот вопрос. Правда… Что за Правда? Какая такая Правда? А мне так часто приходилось слышать о ней из уст посвященных!
- Да, но теперь-то ты знаешь о ней, верно? – Галлу легко дотронулась до его плеча, и Сильфарин, хитро сощурившись, взглянул ей в лицо: было что-то в голосе девушки, что его развеселило.
- Что значит этот тон, сестрица? Уж не хочешь ли ты, чтобы я вот так запросто все тебе о ней рассказал?
Смутившись, Галлу опустила глаза.
- Мне было бы очень интересно послушать о Правде Великих вумианов и их учеников. Честно. Ты… расскажешь мне?
Сильфарин рассмеялся, но новый взрыв отвратительной ноющей боли заставил его тут же умолкнуть. С трудом сделав вдох, юноша закашлялся.
- А ты смелая и дерзкая девочка, Галлу, - усмехнулся он, когда приступ прошел. – Хотя… я должен был и раньше догадаться: робкая-то никогда не позволит себе даже просто мечтать о великом вожде.
Галлу залилась краской, но все же встретила смеющийся взгляд Сильфарина. А молодой человек с удовлетворением отметил про себя: «Мне жуть как повезло! Эта девочка готова на все, чтобы освободить Рагхана от гнета Эйнлиэта, и в этом у нас цели совпадают!»
- Ну-ну! Не надо так краснеть! Я же не слепой: сразу все понял.
Девушка поджала губы.
- У тебя начисто отсутствует чувство такта.
- Ну, прости. Какой-то я сегодня уж больно веселый. Так бы и подурачился с Улдисом и Шагхарой, но боюсь, что сейчас немного не в состоянии носиться. Надо же хоть с кем-то…
- Так что, сын Рунна? – нетерпеливо перебила Галлу. – Ты расскажешь мне о том, что это такое – ваша Правда?
Сильфарин привстал на локтях, пристально вглядываясь в глаза собеседницы.
- Ты что, серьезно хочешь это узнать?
Недолго думая, Галлу твердо кивнула.

- Хм… - Сильфарин огляделся по сторонам, разыскивая глазами Сайибик, хоть прекрасно знал: она опять спряталась от них и Читает. – Не думаю, что наставница одобрит это, но…
- Что – но?
Он заговорщически подмигнул девушке.
- Но она сейчас другим занята, так что решать мне. Слушай, сестрица!
Прижав одной рукой тряпицу у себя на лбу, сын Рунна сел и тихо охнул от неприятного ощущения – будто холодная рука в груди нагло копошилась. По лицу потекли еле теплые струйки лечебного отвара княжны. По спине – пот. По жилам – кровь. Быстрее, быстрее…
Неслась она, горячая, стремительная, безжалостная – не жалела ноющего сердца, разрывая его своим бешеным напором. Быстрее…
Задрожали руки.
Эх, сын Рунна, это только с виду ты веселый и самоуверенный! А на деле? Волнение свое нелегко спрятать – и зачем? Нелегко спрятать – легко объяснить. Ведь только сейчас, только в это мгновение ты ступаешь на свой истинный путь – путь освобождения людей. Ты узнал Правду… Пришла пора поделиться ею с человеком. Это – твой первый дар им. Первый шаг. Потом будут еще шаги, но первый должен быть обязательно, и главное теперь – не оступиться у самого истока.
Началось…
По крайней мере одного человека ты уже можешь спасти. Ее – Галлу.
Эх, если бы и Рагхана тоже мог…
- Сначала я расскажу тебе короткую историю о двух братьях, - со вздохом начал Сильфарин. – Одного из них зовут Рунном, другого – Ганнусом. Никто не знает, по чьей великой воле они появились среди Пустоты в те самые далекие времена, когда еще не было этого мира. Но Великие вумианы называют его Некто Без Имени. Некто, создавший Нечто – Материю, что состояла из множества частиц, которые были столь же крохотны, сколь необъятна сама Пустота. И из тех песчинок Он и соткал два совершенных тела, поразительно похожих друг на друга. Только одно было из света, второе же – из частиц темных. Но… после рождения Рунна и Ганнуса Некто Без Имени ушел обратно в Ничто, потому что, как думают Великие, сердце Его всегда принадлежало только Пустоте. И два Его сына остались одни среди бесконечного пространства, но в скором времени поняли, что укрепились их души и телесная оболочка больше не нужна им. Тогда они покинули свои тела, а из частиц, прежде составляющих бренную плоть, сотворили Вселенную Айриндаэн, в которой ты живешь.
Сильфарин перевел дух, потирая грудь, а Галлу даже не шелохнулась и не издала ни звука, терпеливо ожидая продолжения рассказа.
- А потом появилась Она. Прекрасная дева, возлюбленная Великого Рунна. Отец Света называл ее Правдой, но это была не та правда, к которой мы привыкли теперь. В Ней не было ни капли зла, ни капли порока, в Ней все было светло, чисто и идеально. Она стала живым воплощением мира, который Рунн построил и собирался расширять, наполняя светом. По первому замыслу Рунна во Вселенной нашей не было ничего темного. Да, такова была его Правда. Не то, что есть – то, что должно быть. И было бы. Если б не Ганнус.
Вздрогнув, Галлу медленно подняла на рассказчика глаза. Большие и темные, они поблескивали двумя стальными лезвиями: там, в глубине их, на дне человеческой души, шла битва. От Сильфарина это не могло укрыться.
- А что… что сделал Ганнус?
Он усмехнулся.
- А ты не знаешь? Прячась от Рунна и Правды в своей темной обители, Ганнус создал армию жутких тварей, а закончив, выпустил ее на волю. Ужасная сила, призванная разрушать и сеять хаос… Вопреки воле того, кого мы зовем Тираном, она не смогла причинить вреда Отцу Света и только лишь разозлила Рунна, открыв тому глаза на истинный лик брата. Но… увы, разгневанный предательством Ганнуса, он сам поддался темным чувствам и изменился. А вместе с ним изменился и облик всего мира. И слишком далек он был от той дивной картины, которую когда-то рисовала Правда. В нем царила истина иная – жестокая и приземленная. Истина, которая вечно зиждется на противоборстве двух самых могущественных духов – создателей Айриндаэн. – Сильфарин опустился на спину, вновь закрывая глаза. – Правда не могла жить в такой Вселенной. Видя перед собою страшную реальность, которую не удалось предотвратить Рунну, Она покинула этот мир и ушла в Ничто. С тех пор, говорят, нет существа несчастнее нашего Отца…