Lucky Мэри

Цитата :

Спасибо Ксю и Ирэнн!!! Надоумили меня на написание этих глав Laughing а также помогли советами))))

Мил, да нам-то за что? Ксю правильно сказала, мы же только секес требовали))))

Цитата :

Да "волшебный пендаль" Ксю и Ирэнн

Нуууу... мы нечаянно))) мы больше не будем)))

Цитата :

Девочкам за "пендель" отдельное спасибо))))

Маняка, совсем засмущала

Ирэн пишет:

Мил, да нам-то за что? Ксю правильно сказала, мы же только секес требовали)))

Вот вы-то как раз и виноваты, Мэри все так бы и страдала у меня, а вы ей счастья попросили))) вот и порадовалась девочка на свою голову! И что ей щас делать??? Удовольствие не сравнить с нахлынувшим осознанием вины

Ирэн пишет:

Нуууу... мы нечаянно))) мы больше не будем)))

Как это??? Меня пинать надо.... а то опять Мэри у меня в депрессию уйдет Даж Вик со всем его обаянием не поможет)))

Цитата :

И что ей щас делать???

Расслабиться и получать удовольствия))))

Цитата :

а то опять Мэри у меня в депрессию уйдет

Даже не думай об этом))) на дворе и так зима, еще депрессии не хватает

Цитата :

Меня пинать надо....

Неее) пинать не будем) у нас есть это --->

Ирэн пишет:

Неее) пинать не будем) у нас есть это --->

Ир уже боюсь)))))
Думаю следующая главка понравится, сплошной позитиффф

Мила, спасибочки за проду!!! Горячо получилось

Глава 6

Виктор сидел за столом своего кабинета, уставившись на пустую бутылку водки. В голове ни одной мысли. Стыд, злость и ненависть, вожделение и желание, чувство вины и сожаления сменяли друг друга, оставляя после себя пустоту и отрешенность. Хотелось кричать и крушить всё подряд. Напиться, подраться, забыться. Не чувствовать.
Он закрыл глаза, но желаемое забытье не приходило. Снова и снова в памяти всплывал образ Эмили со страстью, отвечающей на его ласки. На миг, поддавшись искушению, он не думал, что это окажется таким счастьем просто прикасаться к ней, целовать, слышать слабый стон удовольствия, срывающийся с её губ. Но взгляд её холодных глаз вернул его в суровую реальность. Чувство стыда от совершенной ошибки накрыло его оглушительной тишиной.
Сколько нужно выпить, чтоб унять этот зуд в груди? Стереть воспоминания из памяти? Как заглушить эту боль? Зачем он вообще напился? Что теперь ему делать? Ряд вопросов, на которые он так и не мог найти ответов. Впервые он не знал, как ему поступить.
Не в силах сдержать ярость, Виктор с силой швырнул бутылку в стену, осколки со звоном разлетелись по кабинету. Он попытался привстать, но тут же схватился за голову, которая раскалывалась от боли. Нервно потирая виски, Виктор пытался сосредоточиться. Пол, стены, всё вокруг было мутным и плыло перед глазами. Кое-как встав, прикладывая неимоверные усилия, он направился к бару и достал ещё бутылку с водкой. Алкоголь обжигал горло, но зато он сразу почувствовал, как тёплая волна пробежала по венам, а голова перестала болеть и кружиться. Спустя несколько часов пьянства он забылся тяжёлым сном.

Кто-то с силой тряс Вика за плечо. Выработанные годами рефлексы, среагировали быстрее, чем разум. Виктор развернулся и со всей силы ударил кулаком в лицо противнику. Резкая боль отразилась в костяшках пальцев. Пелена спала с глаз и Вик смог разглядеть своего обидчика. Им оказался Анатолий Белов – его лучший друг и по совместительству начальник службы безопасности архитектурного бюро, директором которого был Виктор. Белов лежал на полу, не подавая никаких признаков жизни, из носа тонкой струйкой текла кровь. Голова раскалывалась, а в груди по-прежнему давило.
Вик наклонился к другу, проверяя его пульс, тот открыл глаза, полные непонимания и злости.
– Твой хук слева – прощайте страхи, прощайте стрессы. – Белов протянул свою руку и Виктор помог ему подняться. – Ты охренел!? Как, чёрт возьми, это понимать?!! – Внутри у него всё кипело и взрывалось. Когда Белов злился, то переходил на русский.
– Толя не ори!
– Твою мать! Вик, какого хрена ты на меня накинулся!?
– Ты же знаешь, не люблю, когда ко мне подходят сзади незаметно – прошипел Виктор, глядя на Белова исподлобья.
– Незаметно? Да я тебя минут пять тряс, пытаясь хоть как-то расшевелить! А ты с кулаками накинулся! – проорал Белов, сжимая кулаки до хруста, пытаясь сдержать себя, чтобы не ударить своего друга.
– Обращайся, – кривая усмешка появилась на лице Вика, – ты же знаешь я всегда к твоим услугам.
– Да, только сегодня в мои планы нокдаун не входил, – Анатолий посмотрел на свою белоснежную рубашку с красными пятнами крови. – Твою мать, Вик! Рубашка от Ральфа Лорена! Ты хоть представляешь, сколько я за неё отдал?
– Да не ори ты так Толя, – только Виктор мог называть этого громилу русским уменьшительно-ласкательным – и без тебя тошно. Голова раскалывается. – Он сел в своё кресло, плеснул в стакан водки, выпил его залпом.
– Ну, хреновое самочувствие сейчас не сравнится с завтрашним! Давно ты так не напивался Витя! Ты мне нос сломал! Едри твою за ногу!
– Приложи лёд. Не впервой же.
– Твою мать! Какая муха тебя укусила?
– Отвали Толя. Я тебя не звал. Оставь меня одного.
– Оставлю только после того, как расскажешь, почему напился.
– Не важно.
– Эта твоя бывшая? Вот сука! Так и знал, что эта стерва так просто не успокоится! – Злость переполняла его. Он ненавидел бывшую жену друга всеми фибрами души. Эгоистичная, мелочная и жадная она вызывала у Белова только чувство омерзения. Он беспокоился за Виктора. В последнее время ему пришлось многое пережить. Не удивительно, что он напился. Белов посмотрел на приятеля. Виктор выглядел ужасно: тёмные круги под глазами, взъерошенные волосы, рубашка, закатанная до рукавов, была расстёгнута и торчала из штанов.
– Джанет здесь не причём. – Внутри у него всё мелко дрожало от усталости и напряжения.
– Тогда кто?... – молчание. Белов подошёл к бару, заметив в углу осколки бутылки, достал пакет со льдом и приложил к ушибленному носу. Сев в кресло напротив Виктора, он налил себе в стакан водки и залпом выпил белую жидкость, чуть поморщился и занюхал рукавом. – Хорошо пошла!!! – сказав это по-русски, Белов налил себе и Вику ещё водки. – Значит это Эмили?
– Толик я поступил, как последняя сволочь! – он посмотрел полным горечи взглядом.
– Что ты сделал?
– Занялся с ней сексом.
– И ты, поэтому напился?
– Нет…
– Тогда почему?
– Кажется, я влюбился…

«Дура!».
«И что теперь? Как себя вести? Что делать дальше!?». Вопросы один за другим возникали в голове Мэри, но ответов не было. Она мерила комнату быстрыми шагами, нервно сжав руками плечи. Сначала она дико злилась на него, сожалея только о том, что он так быстро ушёл. Ей хотелось броситься на него и выплеснуть всю злость и обиду, ударить его, накричать… расцеловать, прижаться к его широкой груди, уснуть в его тёплых объятиях, проснуться утром с первыми лучами солнца и наблюдать, как он спит. Потом она злилась на себя: за то, что не в состоянии избавиться от мыслей и воспоминаний о нём, за то, что всё это время ждала, что он всё-таки вернётся, за те чувства, что начала испытывать к Виктору.
Нервы стягивало в тугой узел, что было трудно дышать. Затылок кололо от напряжения. Эмоции бушевали и за ними было сложно разглядеть мысли. Мэри не могла определиться, что испытывает к Виктору, разрываясь между мощным сексуальным влечением и здравым смыслом. Физически её тянуло к Виктору словно магнитом. Его объятия сводили с ума, лишая рассудка. За несколько минут их близости, она ощутила целый спектр радуги. Чувства, о которых она даже не догадывалась ранее, одно за другим окунали её в мир счастья и эйфории. Несколько минут удовольствия и радости, до… до того, как она осознала, что произошло. Ошибка, случайность, о которой она, наверное, будет жалеть всю жизнь. Мэри упрекала себя за слабость, что подалась соблазну, не смогла устоять перед его очарованием и притяжением. Она до сих пор чувствовала прикосновение его руки на своей коже, запах его тела, ощущала его тёплое дыхание на своих губах. Стоило закрыть глаза, как перед ней вновь появлялся его образ. Его зелёные, светящиеся страстью и томлением глаза. Звук его голоса, от которого от затылка до кончиков пальцев пробегали сладкие мурашки. От этих воспоминаний Мэри почувствовала, как по всему её телу начинает разливаться приятное тепло.
«Виктор… и что же мне с тобой делать?».
Мэри подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу. Нарушая тишину, за окном чуть слышно шёл дождь. Он звучал так тихо, что, казалось, его капли едва касались стекла. Безмолвно следя за их движением, Мэри слегка прикасалась к окну, чтобы наслаждаться музыкой, льющейся с небес. Стук капель постепенно успокаивал, расслаблял. Тревоги и волнения покидали голову Мэри, мысли прояснялись.
Решение пришло само собой. Она решила довериться воле случая. Возможно, это просто ошибка, случайность, просто так сложились обстоятельства, но, может быть, это что-то большее. Мэри не знала, но впервые ей не хотелось планировать наперёд. Она захотела рискнуть, предоставив ему сделать первый шаг.

В день выписки лил сильный дождь, то усиливаясь, то стихая. Громыхал гром и сверкали молнии. Всё кругом было серо и уныло. Свинцовые тучи заволокли небо, скрыв за собой солнце. Казалось, сама природа стала отражением чувств и переживаний, царивших у неё в душе.
С утра к Мэри приехал стилист, чтобы подготовить её к пресс-конференции. Ему понадобилось три часа, чтобы привести её в «надлежащий вид». От его причитаний у неё сильно разболелась голова. Две таблетки обезболивающего не помогали. Боль глухо отбивала чечетку в висках.
К обеду в её палату стали стекаться журналисты. Они, как стервятники, накинулись на неё с вопросами о несчастном случае, об истории её спасения, о её планах на будущее. Кто-то переживал, кто-то сочувствовал, кто-то восхвалял её геройский поступок. Всё было так наигранно и фальшиво, что Мэри стало очень плохо. В палате было душно, её начало тошнить, голова кружилась и она с трудом уже могла различать лица окружающих.
Мэри была в растерянности, не знала, что делать, что говорить. Её раздражали вопросы журналистов. Взглядом она искала среди толпы Виктора. Ей хотелось почувствовать его тепло, уверенность, силу. Но его не было.
Наступила тишина, а затем под вспышки фотоаппаратов в палату вошёл Том Ленгвуд. Все с замиранием наблюдали за «воссоединением семьи». Несколько каналов в прямом эфире снимали, как мэр подошёл к своей дочке и со слезами на глазах стал обнимать её.
– Эмили. Дочка. Я так за тебя беспокоился.
Мэри и так раздражала вся эта комедия, но вид плачущего Ленгвуда просто довёл её до белого каления. Она решила подыграть «папочке» и с совершенно непонимающим взглядом посмотрела на него.
– Кто вы? Я вас не узнаю.
– Что? – опешил Ленгвуд. – Дочка, что ты такое говоришь? Я твой отец! – его взгляд забегал по окружающим, ища поддержки. Одна из женщин громко вздохнула и заплакала. Остальные с сочувствующим видом смотрели на растерянного мэра.
Мэри решила первой нарушить воцарившуюся тишину. Ей хотелось вывести этого мужчину из себя, сделать ему больно. Она хотела отомстить ему за то, что он отнял у неё Дженни. Теперь она могла также лишить его того, чем он так сильно дорожил, дочерней любви.
– Как вас зовут?
– Что? – Ленгвуд о чём-то задумался и не сразу расслышал заданный ему вопрос. – Дочка, как же так? Ты совсем меня не помнишь? – в его взгляде Мэри увидела горечь и разочарование. На долю секунды ей стало его жалко, но чувство мести было сильнее.
– Я вообще мало кого помню. Доктор говорит, что мне нужно время, чтобы всё вспомнить. Я пережила очень сильное потрясение и мой мозг блокирует неприятные мне воспоминания.
Мэри заметила, как напрягся Ленгвуд. Его скулы свела судорога, взгляд стал непроницаем.
– Но я же твой отец!
Мэри чуть ли не подпрыгнула от крика Ленгвуда, но в этот момент она увидела того, чей образ и мысли о ком так и не покидали её голову. Виктор стоял в дверном проёме, возвышаясь над всеми. Не замечая никого из присутствующих, он смотрел только на неё одну. Весь его вид источал какой-то невидимый свет, уверенность и силу, так что рядом стоящие люди инстинктивно сторонились его.
Мэри как завороженная, смотрела на него, не в силах оторвать взгляд. Одними губами она прошептала: «Забери меня отсюда».
Виктор подошёл к ней ближе, обнял за талию и нежно коснулся губами её волос. Не обращая внимания на вытянувшиеся от удивления лица, он вывел её из палаты.
Мэри доверчиво прижималась к нему, уткнувшись носом в плечо и закрыв глаза, она впитывала его тепло и запах. Мир вокруг растворился, для неё существовал только Виктор и его объятия. Он пришёл. Он рядом, а, значит, она не была ему безразлична. Мэри увидела это в его взгляде, поняла потому, как он крепко прижимал её к себе, защищая от назойливых журналистов пока они добирались до его машины.

Мэри и Виктор молчали. Разговоры были ни к чему и они оба это понимали. Её ладонь лежала в его большой руке. По телу струилось приятное ощущение умиротворения. Счастливая улыбка играла на её лице. Краем глаза Мэри наблюдала за Виктором. Он был абсолютно спокоен, сосредоточенно и аккуратно вёл машину, превышая скорость в разумных пределах. От него исходило чувство надежности, защищенности.
Мэри приоткрыла окно и прохладный свежий воздух стал обдувать её лицо, приятно холодя виски. Внезапно её ослепила яркая вспышка. Несколько машин поравнялись с ними и из их окон высовывались камеры и фотоаппараты. Люди что-то кричали, но Мэри не понимала ни слова.
– Папараци, твою мать! – со злобой выругался Виктор. Он немедленно закрыл окно со стороны Мэри и с силой надавил на педаль газа. Машину тут же резко дернуло вправо. Мэри испугалась, из её груди вырвался крик. Виктор посмотрел на неё, его губы поджались в жестокую линию, брови немного нахмурились. – Не волнуйся, больше они нас не побеспокоят.

Постоянное нервное напряжение последних дней сильно её вымотало, Мэри даже не заметила, как уснула. Она проснулась от лёгкого прикосновения. В салоне машины раздавалась спокойная, приятная музыка. Виктор нежно поглаживал рукой её шею, постепенно запуская пальцы в локоны её волос, слегка наматывая их на ладонь. Прикасаясь подушечками к этим чувствительным зонам, слегка их «царапая» и обволакивая теплом своего дыхания, Виктор вызывал у Мэри целую гамму самых утончённых и нежных ощущений сексуального характера. Кровь начала быстрее «бежать» по сосудам, заставляя грудь приподниматься, принимая красивую округлую форму. Он сжал её и потом начал ласкать кончиками пальцев соски, пока они не напряглись и не стали твёрдыми.
– Поцелуй меня, – сказала Мэри, не отрывая глаз от его губ.
Он наклонился к ней, целуя едва касаясь щеки. Мэри улыбнулась, и подставила ему своё лицо. Его губы заскользили от щеки к шее, оставляя за собой обжигающую полосу из поцелуев. Виктор оторвался от неё, но тут же накрыл её рот своими губами, покусывая их и ловя стоны поцелуями, он стал ласкать языком её язык, проникая всё глубже и глубже. Повинуясь инстинктам, Мэри отозвалась на ласку, и их языки встретились: борясь, переплетаясь, лаская друг друга.
– Ты так красива, – голос низкий с хрипотцой сводил Мэри с ума.

Его руки блуждали по её телу, изучали, ласкали, безошибочно задерживаясь на тех местах, прикосновения к которым заставляли её вздрагивать от наслаждения. Её губы искали его губы, когда он целовал её веки и шею, шепча на ушко нежные слова. Ей не хватало воздуха, когда его рука медленно, словно играя, выписывая хитрые узоры на её теле, опустилась вниз, устремляясь под юбку к самому неизведанному, таинственному холмику. Мэри выгнулась навстречу этой ласке, судорожно хватая воздух подрагивающими пухлыми губами. Почувствовав его пальцы, слегка поддразнивающие её, она застонала.
Виктор прильнул к её губам, жадно, требовательно поцеловав их, одновременно проникая пальцами руки в её разгоряченное лоно, прикасаясь большим пальцем к чувствительному возбужденному нежному клитору ласкающими, скользящими движениями пальца, то нажимая, то слегка касаясь.
Мэри запрокинула голову и полностью отдалась этим прикосновениям.
– Не останавливайся, – она страстно поцеловала его в губы, – прошу, не останавливайся.

Глава 7

Это было прекрасно, непередаваемо, она в который раз поражалась тому, с какой страстью её тело отвечало на его прикосновения. Чувства преобладали над разумом, они кружили её в танце, который до этого был ей не знаком....
Она удивлено смотрела на Виктора, всё ещё переживая то блаженное состояние, в которое её окунули его ласки.
Всё чего она желала сейчас – это быть с ним рядом. Слышать его биение сердца, ощущать его дыхание на своих губах. Она желала продолжения этих ласк, её разгоряченное тело требовало это.
Мэри потянулась к нему. Она хотела просто коснуться его лица. Это было неосознанно. Она и сама не могла объяснить зачем, но ей нужно было прикоснуться к нему, почувствовать. Но Виктор резко отпрянул. Отшатнулся, оставив в душе потрясение и гадкое чувство собственной никчёмности, ненужности.
– Нет, – хрипло произнес он. – Я не должен был... Это всё неправильно…
Голос его был твёрд и спокоен, он говорил, не глядя в её сторону.
То, что он не смотрел в её сторону, то, как он произносил эти слова, этот его чопорный сдержаный тон, обижали Мэри ещё больше, чем сами слова.
Такая резкая смена настроения была непонятна, сбивала с толку. Совсем недавно его взгляд был полон страсти. Он, как и она, желал большего, а сейчас был холоден и отстранен.
– Тебе не кажется, что уже слишком поздно об этом говорить? – язвительно спросила Мэри.
– Не стоит дальше усложнять друг другу жизнь.
Внезапно она устыдилась близости, которую они пережили, её щёки покраснели от смущения и чувства неловкости, от собственного унижения.
Трясущимися руками она отдернула юбку, до боли закусив нижнюю губу, чтобы сдержать подступающие слёзы.
– Тогда почему… зачем ты… – срывающимся голосом пробормотала она.
– Это была ошибка, о которой я сожалею.
– Ошибка … – пробормотала она, почувствовав себя использованной, использованной и выброшенной как ненужную вещь.
– Да ошибка, всего лишь секс! Не стоит придавать этому большого значения.
Его слова вонзились в неё, словно кинжалы. Над ней снова надругались, только на этот раз она это позволила сама.
Впервые она доверилась мужчине, не смотря на все свои страхи, она хотела принадлежать ему как телом, так и душой. Для неё он стал олицетворением всего мужского, что делало её женщиной. Но он так грубо и цинично надругался над её чувствами, что Мэри в очередной раз предпочла забиться в своей скорлупе, боясь выглянуть наружу.
– И что ты предлагаешь? Делать вид, что между нами ничего не произошло? – с горечью спросила Мэри.
– А у тебя есть вариант лучше? – Виктор посмотрел на неё неподвижным, пронзающим взглядом.
– Конечно! Самый лучший выход из этой ситуации – не видеться совсем!
– Это даже не обсуждается.
– Почему же?
– Потому что я тебе нужен… тебе нужна помощь с Эшли… одной справиться у тебя не получится.
Виктор не понимал, почему сам противоречит себе, но он не мог отпустить Эмили. Он нуждался в её присутствии рядом, даже, если это причиняло ему боль. Он также искренне хотел помочь Эшли, за последнее время она стала для него дорога, как его собственный ребёнок.
– Уж как-нибудь обойдусь без твоей помощи. Я уже взрослая девочка. Мне не нужен мужчина, чтобы справиться с моими проблемами.
– Ты изменилась Эмили. Раньше ты мне казалась совсем другой.
– Ты не знаешь меня Виктор! Не знаешь, какая я! – Мэри уже кричала, почти не контролируя себя. – Но в одном ты прав, нам не стоит этому придавать значение. Поэтому живи своей жизнью и не вмешивайся в мою.
Виктор видел в её глазах горечь и боль, но ему казалось, что они скрывали намного больше тайн, чем хотели показать. Виктор чувствовал, что Эмили что-то не договаривает. Интуиция ещё никогда его не подводила, и он хотел знать, что пытается скрыть Эмили. И это была ещё одна причина, по которой он не оставит её одну.
– Ты всё сказала? – спокойно спросил Виктор. – А теперь внимательно выслушай меня.
– Не…
– Не перебивай меня! – чуть повысив голос, сказал Виктор. – Я тебе не чужой человек Эмили. Мой брат был твоим мужем, и теперь мой долг помогать и заботиться о тебе и Эшли. Поэтому хочется или нет, но тебе придётся терпеть моё присутствие, потому как я не собираюсь оставлять тебя одну наедине с твоими проблемами. Я помогу тебе их решать.
– Кто угодно, но только не ты!
– А чем это я плох?
– Да хотя бы тем, что кроме самого себя ты никого вокруг не слышишь!
– Это не так.
– Наверное, ты просто не привык, чтобы тебе указывала женщина.
– Ни одна женщина не может указывать мужчине, что ему делать!
– Ха! Виктор мы уже давно не в каменном веке живём, когда мужчина ходил на охоту, а женщина дома сидела и готовила обед. В нашем веке господствуют технологии и равноправие между женщиной и мужчиной.
– Ты можешь тешить себя этой мыслью, но я уже сказал, что не оставлю тебя одну.
– Значит, ты всё решил за меня?
– Именно. И это больше не обсуждается.
– Ты самолюбивый, деспотичный мужлан! Ненавижу тебя! – дёрнув за ручку, она хотела вылезти из машины, но Виктор резко втянул её обратно.
– И куда ты собралась?
– Неужели не ясно? Куда угодно, лишь бы не видеть тебя! – огрызнулась Мэри.
– Забыла, что сейчас ты объект №1 для всех папарацци!? Успокойся, я отвезу тебя домой.
– Хорошо, но только лишь потому, что я не знаю, где нахожусь и как добраться до дому.
Всю дорогу они молчали, погруженные в свои мысли. Мэри и Виктор как будто бы не замечали присутствия друг друга, но напряжение, повисшее в воздухе, остро ощущалось обоими.
– Ты снова стала блондинкой? – голос Виктора вывел её из задумчивости. Мэри не сразу поняла смысла его вопроса, удивленно приподняла бровь и хмыкнула. – Шатенкой ты мне нравилась больше.
– Молчаливым и ты мне нравишься больше.
– Ты всегда язвишь?
– Нет, только когда меня сильно достают с расспросами неприятные мне личности!
– Я значит тебе неприятен?
– Какой догадливый!
– Не надо так со мной разговаривать Эмили! Я такого тона по отношению к себе не допускаю, – Виктор грозно посмотрел ей в глаза и мило улыбнулся, – даже женщинам.
– Ну, я тоже не приемлю грубости по отношению к себе Виктор! Так что сбавь тон!
– Извини, обычно я так с женщинами не разговариваю.
– Охотно верю. Разговоры с ними тебя, наверное, вообще мало волнуют, – с деланным безразличием в голосе сказала Мэри.
– Что ты хочешь сказать?
– Что слышал. Для тебя женщина лишь способ удовлетворить своё мужское эго.
– Это не так. Я никогда не преследую цели затащить к себе в постель женщину, обычно они сами стремятся к этому.
– Скажи ещё, что тебе приходится от них отбиваться. Извини, но мне с трудом в это верится! – преувеличенно громко и весело сказала Мэри.
– Ты можешь верить во что угодно, но факт есть факт, я нравлюсь женщинам и многие из них желали бы выйти за меня замуж.
– Так почему ты не женат? – Мэри не заметила на его руке обручального кольца.
– Вообще-то я был женат, но ты этого вряд ли помнишь.
– Вы развелись?
– Да.
– Почему?
– Я не хочу это обсуждать.
– Почему?
– Почему тебя это интересует?
– Возможно, это поможет мне что-нибудь вспомнить из моего прошлого…
– Мы приехали.

Они прошли в дом через чёрный вход. Виктор повёл её сразу же на второй этаж в комнату, в которой спала Эшли. Неуверенным шагом Мэри медленно приближалась к кроватке своей племянницы. Дрожащей рукой она дотронулась до одеяльца, в которое укуталась девочка, немного отодвинула его, чтобы посмотреть на её личико.
– Она так похожа на… – Мэри чуть не обронила «на Дженни», но девочка была просто копией своей матери, а Мэри так и не могла поверить, что её маленькой сестрёнки больше нет. Слёзы застилали ей глаза, а в горле стоял ком. Не в силах совладать с собой она выбежала из комнаты и побежала на кухню. Она прекрасно помнила расположение дома, за девять лет здесь практически ничего не изменилось. Та же роскошь и изысканная обстановка царили вокруг.
Трясущимися руками Мэри плеснула в стакан воды и залпом выпила. Её пробивала сильная дрожь, слёзы так и не прекращались, Мэри чувствовала слабость, перед глазами всё плыло, она теряла опору под ногами…
– Эмили! Очнись же! Эмили! – какие-то крики начали долетать до её помутненного сознания. Мэри постепенно приходила в себя. Веки словно свинцом налились и не поддавались усилиям Мэри раскрыть их.
Через несколько минут ей всё же удалось открыть глаза. Перед собой она увидела обеспокоенного чем-то Виктора. На его лбу выступили маленькие капельки пота, а одна прядка чёрных волос выпала из идеальной прически.
– Почему ты на меня так смотришь?
– Ты упала в обморок. Я едва успел тебя подхватить… ты долго не приходила в себя… я беспокоился!
– Помоги мне встать, – с резкостью сказала Мэри.
Виктор поднял её на руки и усадил на стул. У Мэри немного кружилась голова, но в целом она уже полностью пришла в себя и заметила, что её блузка расстегнута на все пуговки. Смущенно прикрывая руками грудь, она грозно посмотрела на Виктора.
– А что обязательно было меня раздевать?
– Обязательно! В случае обморока главное обеспечить человеку доступ свежего воздуха. Удивлён, что ты этого не знаешь. – Одной рукой Виктор поддерживал её за талию, другой убирал мокрые пряди со лба. – Как ты себя чувствуешь?
– Будет лучше, если отойдешь от меня, ты перекрываешь доступ свежего воздуха, так необходимого мне сейчас, – сквозь зубы процедила Мэри.
– Хорошо, как пожелаешь.
Виктор нехотя отстранился от неё. Подошёл к шкафчику, в котором хранились лекарства, выдвинул ящик и достал пластинку таблеток. Налил стакан воды.
– Ты сказала, что Эшли похожа на кого-то…
– Да…
– Ты имела в виду Гарри?
– А почему ты спрашиваешь?
– Просто Эшли копия тебя. Она совсем не похожа на него.
– Она его дочь! Конечно же она на него похожа! – с возмущением воскликнула Мэри.
– Конечно… – Виктор с задумчивым видом подошёл к ней и протянул стакан с водой и таблеткой. – Выпей.
– Что это?
– Успокоительное.
– Зачем?
– Зачем столько вопросов? – Виктора начало раздражать её упорство. – Тебе надо успокоиться и поспать.
– Но я не хочу…
– Мне, что силой заставить тебя выпить эту таблетку?
Мэри испугалась угрозы в его голосе и залпом запила горькую таблетку водой, немного поперхнувшись.
– Теперь доволен?
– Вполне.
– Что теперь прикажете делать мистер «доктор»?
– Рекомендую душ и тёплую постель, – и не дожидаясь ответа, Виктор подхватил её на руки, крепко прижимая к себе.
– Отпусти меня немедленно! Слышишь!? Не притворяйся глухим!
– Тише девочка… тшш…
– Не смей меня так называть!
– Так не веди себя как маленькая! Всех в доме разбудишь.
– Я могу сама идти, – уже тише сказала Мэри.
– Можешь, но так будет быстрее.
– Куда ты меня несёшь?
– В спальню, неужели не ясно?
– Зачем?
– Ты точно не ударилась головой?
– Нет, а что?
– Задаёшь много глупых вопросов.
– Я…
– Да помолчишь ты уже? – с недовольством сказал Виктор.
Мэри замолчала, прислушиваясь к его сердцебиению, вдыхая его запах. От Виктора исходило такое тепло и спокойствие, что Мэри постепенно стала расслабляться, поудобнее устраиваясь в его крепких объятиях.
Переступив порог спальни, Виктор бережно и аккуратно поставил её на ноги и направился в ванную комнату. Мэри слышала, как раздался шум воды, и через минуту показался Виктор с закатанными до локтей рукавами джемпера. Он подошёл к ней и снова, взяв на руки, отнёс в ванную.
– А что водные процедуры мне обязательно принимать в твоём присутствии?
– Нет… – начал неуверенно говорить Виктор, немного прокашлявшись, он уже более твёрдым тоном произнёс, – я принесу во что тебе переодеться.
Мэри наскоро приняла душ, выйдя из кабинки, она заметила аккуратно сложенную одежду на туалетной тумбочке рядом с большим зеркалом. Вытерев насухо тело большим махровым полотенцем, она начала рассматривать бельё, которое принёс Виктор. Это был комплект из короткой сорочки и халата. Мэри надела сорочку из белоснежного шёлкового атласа, на тонких бретельках, с кружевной кокеткой под грудью и критично разглядывала себя перед зеркалом. Мягкая ткань идеально облегала тело, подчёркивая изгибы её фигуры.
– Надо отдать должное Виктору, у него прекрасный вкус.
– Ты звала меня?
– Стучать не учили? Ты не у себя дома Виктор! – Мэри схватила халатик, пытаясь прикрыться. – Уходи!
– Я не…
– Просто уйди!
– Как скажешь… приятных снов Эмили.

Глава 8

Виктор не мог уснуть, беспокойно ворочаясь в постели. Так же беспокойно мысли, казалось, ворочаются у него в голове. Он обдумывал каждый момент этого дня, прогоняя перед собой собственные воспоминания, как кадры кинофильма. Это раздражало, но он делал это, возвращаясь к этой встрече снова и снова, терзая сам себя.
Не нужно было ему появляться в больнице!
Все чаще в последнее время Виктор делал что-то, а потом его преследовало это едкое «не нужно». Это становилось закономерностью, и это его совсем не радовало.
Виктору стоило больших усилий сдерживать натиск назойливых папарацци, которые так и норовили залезть им под кожу.
А Том Ленгвуд, как обычно, действуя в своём репертуаре, решил использовать эту трагедию в личных целях. В целях собственного пиара.
Теперь эти папарацци так просто точно не сдадутся. Им непременно нужно будет знать, а главное, им не составит особого труда узнать, с кем уехала Эмили.
В погоне за сенсацией они начнут копаться в его прошлом, вытаскивая наружу «грязное бельё».
И, в конце концов, они это сделают.
Начнется преследование, а это непременно коснется и Эмили тоже.
Это всё жутко беспокоило, приносило чувство дискомфорта и какой-то неуверенности. И это ему совершенное не нравилось. Неуверенность и бессилие – это не то, что Виктор привык испытывать. К его жизненным принципам «приросли» совершенно иные чувства и эмоции.
«Эмили…» – на одном выдохе произнёс Виктор.
Он причинил ей боль. Был слишком резок и груб, унизил её. Ещё никогда он не чувствовал себя так никчемно, ему было стыдно и противно за себя. Виктор невесело усмехнулся, сделав ещё несколько нелицеприятных открытий о себе.
Не многовато ли за такой короткий срок?
Она вошла в его жизнь так стремительно, в раз перевернув его жизнь вверх тормашками. Впервые он чувствовал себя растерянным, не знал, как поступить. Убеждения шли вразрез с его чувствами.
Стоило закрыть глаза, и он видел её перед собой: маленькую, беззащитную, с большими голубыми глазами, которые таили в себе секрет. С виду хрупкая, что, казалось, тронь её, и она рассыплется на мелкие кусочки. Но это только на первый взгляд. На самом деле Эмили обладала неким внутренним стержнем, который придавал ей сил и упорства. Она вовсе не походила на ту тихую и скромную девушку, которую он впервые увидел на свадьбе брата. Виктор не мог сказать, повлияла ли катастрофа так на неё или потеря любимого, но это явно не была прежняя Эмили.
Никогда ещё он с такой силой и каждой частицей своего существа не желал ни одну женщину. Осознания этого поразило его. Прежде ни одна женщина не занимала все его мысли настолько, что он буквально, стал, одержим ею.
После предательства Джанет, он наглухо закрыл свои чувства к женщинам. Предпочитал долгим романтическим отношениям мимолётные знакомства, воспринимая это как приятную обыденность, скрашивающую его времяпровождение. Не желая повторять ошибки прошлого, Виктор не собирался привязываться к женщинам.
Думая, что любил Джанет, он больно переживал её измену. Но эти чувства не были равны даже сотой доли того, что он сейчас испытывал к Эмили. Она задела его за живое, тронула его сердце. Впервые к нему пришло ощущение того, что он чувствует себя «на месте». И это место рядом с ней. Рядом с ней ему было комфортно, легко и свободно. Целовать её мягкие податливые губы было верхом блаженства. Один её вид, лёгкий взмах ресниц заставляли его изнывать от желания прикоснуться, почувствовать, испытать…
Ощутив жаркое покалывание в паху, Виктор чертыхнулся и вскочил с постели. Надев майку и тренировочные штаны, он направился в спортивный зал. Ему срочно нужно было избавиться от напряжения, сковавшего всё его тело.
Он изводил себя физическими упражнениями, думая, что тем самым сможет выкинуть из головы мысли об Эмили. Занятия боксом всегда помогали ему не думать о проблемах. Мышцы болели, и по всему телу разливалось приятное тепло. Виктор чувствовал себя уставшим, но довольным. На время он отвлёкся от тяжёлых мыслей, напряжение спало.

Проснувшись, Мэри почувствовала лёгкость и ощущение счастья во всём теле, некую смесь спокойствия и душевного умиротворения. Она бережно прижимала к себе Эшли, гладила её голову. Мэри не могла оторвать от неё своего взгляда, налюбоваться, нарадоваться. В эту секунду ей казалось, что весь её мир сконцентрировался на этом маленьком беззащитном ребёнке. Рядом с ней все проблемы и тревожные мысли переставали беспокоить Мэри. Ей хотелось просто лежать и обнимать спящего ребенка, нежно прижимая к своей груди. Мэри была уверена, что Эшли единственная, кто сможет помочь ей пережить боль от потери сестры, кто поможет ей начать жить заново.
Она осторожно подняла её на руки и уложила в кроватку. Нежно поцеловав в лоб, Мэри накрыла девочку одеялом. Постояв несколько минут, она тихо вышла из комнаты.
В спальне, в которую отнёс её Виктор, она чувствовала себя крайне неуютно. Быстро приняв душ, Мэри надела голубой топ на тонких бретельках, узкие белые джинсы и серебряного цвета балетки. Она сильно проголодалась, поэтому решила спуститься на кухню и позавтракать, ограничившись чашкой кофе и булочкой.
Войдя на кухню, она увидела, что Виктор стоит у плиты и жарит яичницу с беконом. На нём была надета чёрная футболка и рваные светло-голубые джинсы, он был босиком и выглядел очень сексуально. Мэри почувствовала, как у неё засосало под ложечкой. Возникло странное чувство, будто в животе порхают бабочки, и непроизвольно, глупая счастливая улыбка сама собой появилась на лице. Она заправила за ухо выбившуюся прядку волос и смущенно посмотрела в его сторону. Виктор улыбнулся в ответ.
– Доброе утро, Эмили! Позавтракаешь со мной?
– Доброе… ты, что умеешь готовить?
– Тебя это удивляет?
– Ты не похож на того, кто сам себе готовит еду.
– Ну, ты много обо мне ещё не знаешь…
– Поверь, мне достаточного и того, что я уже о тебе узнала… – тихо пробурчала себе под нос Мэри.
– Ты с утра всегда такая злюка?
– Вовсе я не… – Мэри замолчала на полуслове, взглянув на Виктора. Уголки его губ подергивались, и он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.
– Кофе? Чай? Может апельсиновый сок?
– Кофе. Без сахара.
Виктор поставил на стол две тарелки с дымящейся яичницей, две кружки с кофе и тосты. Некоторое время они ели в молчании. Когда с едой было покончено, Виктор встал и, взяв тарелки, сложил их в посудомоечную машину.
– Спасибо Виктор. Было вкусно.
– Пожалуйста, Эмили.
– Я, пожалуй, пойду… – начала неуверенно говорить Мэри.
– Эмили, я хотел бы извиниться за вчерашнее.
– Не стоит, Виктор.
– Я был несправедлив, мне не стоило говорить тебе все эти вещи. Я вёл себя очень глупо. Прости.
– Виктор мы оба взрослые люди. Давай рассуждать здраво. Мы просто поддались внезапному порыву. Никто из нас не виноват. Давай просто забудем об этом недоразумении и больше не станем поднимать эту тему. Договорились?
– Да, конечно… так будет лучше… Эмили… я тут подумал, что из-за амнезии ты немного дезориентирована. Ты позволишь мне показать тебе дом и представить прислуге?
– Так мило с твоей стороны.
– Я сегодня уезжаю по делам, не знаю, сколько времени буду отсутствовать. Я бы хотел, чтобы ты в случае чего звонила мне. Я, правда, хочу тебе помочь.
– Да, Виктор. Конечно.
– Ещё, пожалуйста, постарайся не выезжать в город без сопровождения. А лучше всего побудь дома, пока я не приеду.
– Я, что под домашним арестом?
– Нет, конечно. Просто мне бы не хотелось, чтобы ты излишне волновалась. Папарацци буквально окружили дом и жаждут твоих фото.
– Оу! Не думала, что настолько популярна!
– За тобой и Эшли будет присматривать мой друг.
– Я думаю, не стоит его беспокоить.
– Эмили я не просил тебя думать. Он присмотрит за вами. Что тебе будет необходимо, просто скажи ему, и он достанет. Не стесняйся, он этого не любит.

– Мамочка! У мяя пфполучилась!!!
– Молодец золотце! Очень красиво!
Весёлый задорный детский смех раздавался из кухни, ему вторил такой же женский. Виктор, с минуту поколебавшись, переступил порог. За столом друг напротив друга сидели Эмили и Эшли, с ног до головы перепачканные, в муке и глазури. Увидев улыбки на их лицах, Виктор сам невольно начал улыбаться. Он впервые слышал звуки голоса племянницы, её чистый искренний детский смех.
Услышав его, они разом обернулись. Глаза Эмили выражали удивление и лёгкое смущение. Эшли смотрела на Виктора с не меньшим удивлением, в её взгляде он больше не видел затравленного маленького зверёныша, но всё же в них был некий испуг.
– Вик… что… ты вернулся?
Виктор смотрел на Мэри, и чем дольше он смотрел в её глаза, тем сильнее и радостнее билось её сердце. Она не видела его две недели, иногда он звонил, справляясь об их самочувствии, но тон его голоса был деловым и беспристрастным. И всё же с каждым звонком она испытывала трепет от того, что слышит его голос. Он снился ей. Она скучала по нему, и в то же время была рада, что его нет рядом. Не раз Мэри представляла его крепкие объятия, в которых было так уютно и спокойно, его бархатный голос, от которого по телу разливалось тепло.
Виктор был в светло-коричневом твидовом пиджаке, белой рубашке с расстегнутым воротником и полинялых голубых джинсах. Он выглядел просто великолепно. Его взгляд больше не выражал тоску и горечь переживаний, но между бровями залегла глубокая морщинка. В его тёмных волосах «играли» солнечные зайчики, а загар казался несколько темнее на фоне белоснежной рубашки.
Мэри же за это время многое переосмыслила и успокоилась, а главное сблизилась с Эшли. Девочка тянулась к ней, стала более открытой, начала смеяться и говорить. Но она по-прежнему боялась окружающих, подпуская к себе одну лишь Мэри. Она воспринимала её, как свою родную мать.
Заметив, что Эшли не отводит от Виктора взгляда, Мэри легонько сжала её руку, тем самым, успокаивая и ободряя.
– Эшли это твой дядя Виктор. Не надо его бояться.
Эшли внимательно следила за Виктором, и он замер, ожидая возможной непредсказуемой реакции ребёнка, но она улыбнулась и смущённо перевела свой взгляд на мать. Эмили рассмеялась, убирая выбившиеся прядки волос.
– Чем вы занимались, что так перепачкались?
– Мы испекли печенье и сейчас украшаем глазурью.
– Может, лишние руки вам не помешают? – с волнением в голосе спросил он, боясь услышать отказ. «Что угодно, лишь бы не видеть укор в этих ясных голубых глазах», – встретившись с её взглядом, он заметил лёгкое замешательство и смущение. – Что скажешь Эшли? – девочка слегка кивнула.
Виктор снял пиджак, оставшись в рубашке, рукава которой он закатал до локтей. Мэри даже на мгновение затаила дыхание, как он потрясающе был красив: высок, строен, мускулист, элегантен.
«Умный, интеллигентный, с чувством юмора… властный, самоуверенный, эгоистичный…», – Мэри перебирала в голове список его положительных и отрицательных качеств, составленный ею за это время, что не заметила пристального взгляда Виктора.
– Итак, что нужно делать?
– Садись, – Мэри указала на стул рядом с собой, – бери в руки одно из этих печений и украшай. У нас есть разноцветная глазурь, шоколад, разные кондитерские бусинки.
Они сидели в полном молчании, Мэри наблюдала за Виктором из-под полуопущенных ресниц. Под его ловкими руками из простого печенья в форме человечка получался удивительно красивый моряк.
– У тебя талант! Очень красиво.
– Спасибо, это мой первый опыт по украшению печенья и мне очень лестна твоя похвала.
– Я вовсе не льщу твоему самолюбию Виктор.
– Да, но всё равно приятно, – он улыбнулся ей самой обворожительной и очаровательной улыбкой.
– Так чем ты был занят?
– Мне нужно было лично проверить ход строительства одного проекта.
– Какого?
– «Драгоценные камни Кап Каны». Моё архитектурное бюро разрабатывает дизайн этого курортного комплекса на побережье Доминиканской Республики.
– Ого! Должно быть это дорогостоящий проект?
– Его стоимость 400 миллионов долларов. Это прекрасная возможность утвердить положение моего бюро в этой области.
– А чем ты занимаешься?
– В основном разрабатываю дизайны отелей или спа-курортов. Иногда дизайны частных домов.
– Наверное, это очень интересно?
– Да, я люблю то, чем занимаюсь.
– А почему ты так долго там был?
– Ты разве соскучилась?
– Нет! Нисколько… вот ещё! Мне было чем заняться!
– Да? И чем же? Докучать Анатолию?
– О! Ты о «Толе душечке»?
– Хмм, – Виктор усмехнулся, – так Толю ещё никто не называл. Ты единственная, кто осмелился на это.
– Я вовсе не хотела, но этот чурбан мог бы быть и посговорчивее.
– Признайся, ты просто получала удовольствие, давая ему глупые поручения среди ночи.
– Он, что тебе нажаловался?
– Думаю, он даже о многом умалчивал, но ты и вправду испытывала его терпение…
– Ну, может совсем чуточку, – она показала на пальцах, соприкасая указательный с большим. – Он что-то такое забавное говорил по-русски, и так брови сводил грозно, было очень смешно.
– Могу представить, но Эмили больше так не делай.
– Да ладно тебе Вик. Толя на меня не в обиде.
– Я бы так не сказал... А где кстати он? Я ему не могу дозвониться.
– Он… – Мэри замешкалась с ответом, прикидывая в уме как бы деликатнее ответить, – у Толи сегодня выходной… да! Он у себя в комнате… отдыхает, наверное…
– Но я не давал ему выходного.
– Я ему дала…
– Почему? – Виктор заметил, как она отвела взгляд в сторону, а её щеки слегка порозовели, – Эмили? Что случилось?
– У Толи оказался слабый иммунитет к спиртному…
– Что?! – Виктор резко встал и вышел из кухни, что-то раздражённо бормоча себе под нос.
– Вик! Погоди… он не виноват… – Мэри посмотрела на Эшли, которая по-прежнему разукрашивала печенье глазурью, не обращая ни на кого внимания, – вот и поиграли в города…

Толя

Спойлер:

Глава 9

– Уже проснулась? – спросил Виктор, когда Мэри появилась на пороге кухни.
– Не могу спать долго.
– Кошмары снились?
– Ты слышал?
– Да, – тихо ответил Виктор. Он налил кофе в чашки и поставил их на стол.
– О! Толя! Доброе утро! – Мэри весёло похлопала русского по плечу, подхватив зелёное яблоко из корзинки в центре стола, она села напротив него. – Я даже не заметила тебя сначала. Ты чего сидишь в уголке?
– Здесь не так сильно светит солнце.
– Толя, ты чего такой кислый? Не заболел случаем? Цвет лица твой мне не нравится… не-а… тебе не идёт зеленоватый оттенок, особенно с этим красным свитером.
– Издеваешься?
– Сочувствую.
– Плохо получается.
– Язвишь?
– Да, что ты красавица! Я же всего-навсего чурбан неотесанный.
– Ты не виноват в этом Толя… тебя просто так воспитали.
– А ты значит, в институте благородных девиц образование получала?
– Может быть… не помню.
– А ты напрягала память, чтобы вспомнить?
– Двадцать раз на дню…
– Брейк! Брейк! Разошлись по углам, – голос Виктора звучал громко и раздражённо, – как малые дети себя ведёте.
– Это она всё начала! – Толя указал пальцем на Мэри, и она не удержалась, чтобы не передразнить его, высунув язык.
– Толя прекрати уже, – возмутился Виктор.
– Тоже мне защитник нашёлся, – обиженно пробурчал Анатолий, скрестив руки на широкой груди.
– Толя, а что ты пьешь такое?
– Бабушкин рецепт… помогает… от головных болей.
– Наверное у тебя жуткая мигрень, я заметила, что это уже второй стакан.
– Мне уже лучше, – сквозь зубы прошипел Анатолий, затем посмотрел на Виктора и что-то сказал ему по-русски, от чего в его глазах заплясали искры смеха, а уголки губ приподнялись в насмешливой полуулыбке.
– Эй! Не надо тут при мне шифроваться! Вик, что он тебе сказал?
– Ничего.
– Нет. Я же чувствую, что он что-то про меня нехорошее сказал!
– Эмили успокойся. Толя лишь сказал, что ты остра на язык.
Русский метнул в его сторону удивленный взгляд и, загадочно улыбнувшись, медленно, уверенными глотками допил четверть стакана с мутной жидкостью, страшно сморщился и, брезгливо понюхав остаток, оставил стакан в сторону.
– Сомневаюсь, что именно это… – пробурчала Мэри.
– Эмили?
– Что громила?
– Я вот тут подумал, откуда ты так хорошо знаешь названия городов?
– Дай подумать… – она с задумчивым видом поднесла указательный палец ко рту, – может во мне открылись феноменальные способности?
– Не думаю, – возразил Анатолий, – мне ты кажешься вполне обычной, хоть и со странностями, но у кого их нет?
– Толь замри! – неожиданно воскликнула Мэри.
– Что? Зачем ещё?
– Поверни голову вправо… вот так… да… ещё чуток…
– Бред какой-то…
– Классическая горбинка и орлиный профиль…
– У меня? – с недоумением спросил Анатолий.
– Да! Но только после пластики! – не удержавшись, Мэри разразилась диким хохотом.
Виктор заметил, как покраснел его друг, в глазах Анатолия сверкнули искры гнева, его кулаки начали нервно сжиматься, но через некоторое время он сам начал неудержимо смеяться. Его смех был подобен глухим, рокочущим раскатам грома.
Мэри с озорной улыбкой переводила взгляд с одного лица на другое.
– Признайтесь, кто кому нос ломал?
– С чего ты взяла? – с любопытством спросил Виктор.
– Я бы сказала, об этом говорят ваши лица, – объяснила Мэри. – Ну, давайте признавайтесь! Это было из-за девушки? – на долю секунды ей показалось, что на лице Виктора отразилось смущение.
– В юношеские годы я и Вик занимались боксом, мы принимали участие в соревнованиях от разных колледжей, так и познакомились.
– О! Как интересно! Вы, значит, были соперниками?
– Да, – ответил Анатолий с иронической улыбкой на лице. – Вик левым хуком отправил меня в нокдаун в третьем раунде при нашей первой встрече.
– Правда? Но вы же вроде в разных весовых категориях?
– Тогда были в одной, Вик немного сбросил вес, но и сейчас держит удар что надо, – Толя бросил на Виктора вызывающий взгляд, но тот даже не отреагировал. Он встал и налил себе еще одну чашку крепкого кофе. Его взгляд был задумчив и отрешён. Мэри показалось, что ему неприятно вспоминать эти моменты из прошлого, но ей хотелось узнать о нём как можно больше.
– Вот почему у вас у обоих носы сломаны?
– Да, мы с Виком никогда из-за женщин не дрались, – в его голосе звучали озорные нотки, – по-крайней мере, до недавнего времени.
– Вы не ушли в профессиональный бокс?
– Я несколько лет занимался им, но потом наскучило всё время по лицу получать, так весь шик растерять можно и женщинам перестать нравиться.
– Вик, а ты?
– Нет. – Мэри услышала оттенок грусти в его голосе. Его взгляд был печален и от чего-то у неё сжалось сердце, стало невыносимо жалко его.
– Почему?
– Обстоятельства так сложились, – Виктор с силой сжав чашку, резко опустил её на стол. – Извините. Мне нужно сделать один важный звонок.
Он тихо встал и вышел из кухни. Мэри смотрела в спину уходящего Виктора, нервно теребя в руках салфетку. Она перевела вопросительный взгляд на Анатолия, молча, спрашивая: «Что с ним?». Он громко вздохнул.
– Вик не любит говорить на эту тему.
– Почему?
– Может, со временем ты всё узнаешь, он сам тебе расскажет.

Виктор разговаривал по телефону, когда в дверь тихо постучали. Не дожидаясь приглашения, в комнату вошла Эмили. Он посмотрел ей в глаза, чувствуя, как тонет, как медленно растворяется в них.
Она была одета очень просто – джинсы с низкой талией и короткий кашемировый свитер. На лице Эмили не было ни грамма косметики, а длинные волосы были стянуты в конский хвост. Из украшений только маленький золотой кулон в форме разных по размеру сплетённых сердец.
Виктор заметил, что она была чем-то обеспокоена. Лицо её было серьёзно и нахмурено, она даже не улыбнулась.
– Виктор, мне надо с тобой поговорить, – сказала она решительным тоном.
– Что-то с Эшли? – встревожено спросил он.
– Нет… с ней всё хорошо.
– Что случилось? – Виктор старался говорить как можно более спокойно. Он встал и, обогнув стол, медленно подошел к ней.
– И ты ещё спрашиваешь? – он попытался взять её за руку, но Мэри резко вырвала её и отошла в сторону, увеличивая дистанцию между ними. – Сколько это может продолжаться Виктор?
– Что именно?
– Мне все это осточертело! Слышишь? Осточертело! – выкрикнула она.
Вик вздохнул и присел на край стола, скрестив руки на груди, приготовившись выслушать от Мэри все, что она думает о его мерах предосторожности и о нём лично. Было понятно, что ничего хорошего он не услышит.
– Это для твоей же безопасности Эмили…
– О какой к чёрту безопасности ты говоришь? Газеты и журналы – это, по-твоему, опасность для меня? А то, что я даже в магазин сходить одна не могу, ты считаешь нормальным? Да я хочу просто, банально, купить себе платье. А твой Толик таскается за мной как … как … – она не могла подобрать слов и от этого ещё больше разозлилась, чувствуя, что уже готова разрыдаться от бессилия.
– Тебе нельзя волноваться… твой врач…
– Иди к черту! – она всхлипнула и отвернулась. – Мой врач приезжает ко мне каждые три дня и подвергает мой мозг психологическому террору! Я устала от этого!
– Тебе надо успокоиться…
– Не надо меня успокаивать! Я долго терпела Виктор, я хочу свободы! Я…
Он притянул её к себе. Мэри пыталась вырваться, но он только сильнее прижимал её к себе. Наклонив голову к её уху, он тихо шептал:
– Успокойся. Тише, милая, тише…
Мэри чувствовала, как его руки гладят её по волосам, скользят по спине, по плечам, разливая губительную слабость по всему телу. Положив голову ему на плечо, Мэри уткнулась носом в ворот его рубашки и закрыла глаза от наслаждения. От него пахло какой-то волнующей смесью: свежий с нотками морского бриза аромат сменялся пронизывающей лесной прохладой, в которой, как в многоцветной палитре осеннего леса, перемешивались густые ноты сосны и терпкие ноты дубового мха, переходящими в пудрово-мускусный шлейф.
– Мне нравится, как ты пахнешь, – тихо прошептала Мэри.
Она подняла голову и нежно посмотрела в глаза Виктора. Он улыбнулся и нежно коснулся губами её кончика носа. На секунду Мэри закрыла глаза. Его дыхание обжигало кожу, а раскалённые губы касались уха. По телу Мэри пробежала лёгкая дрожь, она теснее прижалась к Виктору, обхватив его руками за шею. Пульс начал ускоряться, а тело задрожало. Внезапно она почувствовала что-то обжигающее на своих губах. Он целовал её. Его горячие губы слегка касались её. В ушах стучала кровь, сердце готово было выпрыгнуть из груди, и во всём мире не было ничего, кроме тепла его губ.
Они смотрели друг на друга и в их глазах пылала страсть. Виктор провёл кончиком языка по её нижней губе и слегка прикусил, заставляя приоткрыться плотно сжатый рот. Не торопясь, он ласково захватил губами её верхнюю губу, Мэри в ответ целовала его нижнюю. Поцелуй был долгим, томительным и нежным, но постепенно перерастающим в жаркий и требовательный. Их языки переплетались и скользили, сливаясь в страстном, грешном танце, борясь за преобладание друг над другом. Удовольствие от этого глубокого поцелуя было таким изумляющим, что тело Мэри разбивалось на мелкие кусочки.
Она медленно провела рукой по его груди, ощутив, как напряглись его мышцы.
Его голос доносился до неё словно издалека.
– Ммм…? – с её губ слетел стон. Она пыталась понять, что он говорил, но его слова, казалось, доносились из другого мира.
– Эмили! Ты меня слышишь? – она кивнула. – Я не могу больше себя обманывать и тебя тоже, – она приоткрыла рот, но он не дал ей заговорить. – Эмили меня тянет к тебе, как магнитом, и я ничего не могу поделать с этим. Я постоянно думаю о тебе… о той ночи в больнице… это разрывает меня на части… мне больно и тоскливо, когда тебя нет рядом… Эмили, я хочу тебя…
Их губы снова встретились, и волна счастья захлестнула все её существо. Какие-то волнующие, трепетные ощущения внизу живота медленно просыпались в ней, разливаясь по всему телу. Она так близко чувствовала его тело… его запах… его страсть…
Она посмотрела ему в глаза.
– Вик… я тоже не могу этому противиться… это словно сжигает меня из нутрии, – слёзы текли по её лицу, оставляя на горячей коже тонкие, мокрые следы.
– Тшш… – ласково ответил он, горько-сладкими поцелуями стирая слёзы с её лица. – Не надо плакать, а то моё сердце не выдержит таких переживаний, – прошептал он и крепче прижал её к себе.
– Вик?
– Да?
– Займись мо мной любовью…
Виктор подхватил её на руки, и нежно поцеловав, отнёс к постели, бережно положил на прохладные шёлковые простыни. Обхватив его талию, она почувствовала между ног его напрягшуюся горячую плоть. Он целовал её жадно, ненасытно, всё сильнее прижимая к себе. Ей хотелось раствориться в нём, сгорая от безумного желания.
Было удивительно ощущать мощное мужское тело, проводить ладонью по упругим изгибам его бедра, сжимать его плоть.
Виктор застонал.
– Боже… не прекращай этой пытки…
Мэри сорвала с него рубашку, страстно покрывая его плечи жаркими поцелуями. Мгновение и их обнаженные тела прижимались друг к другу.
Всё вокруг исчезло…
Только ощущение его ласк… поцелуев… трепет от его прикосновений… напряжение, которое усиливалось с каждым мгновением…
Еще чуть чуть…
Затем он медленно и осторожно вошёл в неё. Он покрывал её грудь лёгкими, словно пёрышко поцелуями. Обжигая своим дыханием, он чуть прикусывал набухший сосок. С её губ слетел стон наслаждения. Виктор ускорил движение. Её бедра начали двигаться ему навстречу. Удовольствие нарастало и Мэри вцепилась ему в плечи, оставляя на них красные полосы. Её тело изогнулось в сумасшедшем экстазе. Стук его сердца эхом отдавался в её голове.
Волна удовольствия захлестнула е ё… пронизывая… парализуя наслаждением…
Он жадно ловил каждый её стон…
Громко вскрикнув, он содрогнулся всем телом и в изнеможении упал на неё.
Несколько минут они лежали молча, переводя дыхание. Перевернувшись на бок, Виктор легко коснулся рукой её подбородка и нежно поцеловал в кончик носа.
Её голубые глаза светились счастьем, она лучезарно улыбнулась, отчего его сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
– О чём ты думаешь? – он провёл губами по её лбу.
– Это было… восхитительно… – тихо прошептала она, спрятав лицо у него на груди.
– Это было прекрасно.
– Вик? – она немного нахмурила брови.
– Да, милая?
– Что мы будем дальше делать?
– Я собираюсь всю ночь тебя целовать, – он не смог сдержать улыбки, – и выполнять любые твои капризы.
– А потом? – она водила пальчиком по его груди, посылая импульсы наслаждения.
– Потом ты будешь меня целовать и выполнять любые мои капризы, – она рассмеялась. Довольная улыбка озарила его лицо.
– Я серьезно, Вик! Что мы будем делать?
– Доверься мне Эмили.
– Я никому никогда не доверяла…
– Тогда позволь мне быть первым, – он окинул её долгим взглядом, – позволь мне заслужить твоё доверие.
Она задержала дыхание.
Чего же она хочет на самом деле?
Закрыв глаза, Мэри улыбнулась.
– Я согласна Виктор.
– Ты позволишь приступить к этой миссии прямо сейчас? – его губы коснулись её шеи и плеч, а рука скользнула к животу, а затем ниже к средоточию её наслаждения. Её бедра приподнимались навстречу этим ласкам.

Глава 10

– Вик… – робко начала Мэри, чувствуя мягкие поглаживающие движения его пальцев на ягодицах. – Я хотела кое-что спросить у тебя…
– Что же? – она почувствовала дыхание на своём плече. Его губы… мягкие… тёплые…
Мэри вздохнула, прижимаясь спиной к груди Виктора. Он держал её крепко и бережно, нежно обнимая за талию.
– Откуда у тебя шрам на спине?
Он молчал. Мэри затаила дыхание. Долгая томительная тишина. Она ощутила, как напряглось его тело. Ей до боли хотелось повернуться и посмотреть ему в глаза, но Виктор крепко прижимал её к своей груди, не давая возможности пошевелиться. От досады она закусила нижнюю губу и тяжело вздохнула.
– Вик? – еле слышно прошептала она.
– Это был несчастный случай.
– Что случилось?
– Простое недоразумение.
– На тебя кто-то напал? – с тревогой в голосе спросила она.
– Можно и так сказать…
– Но почему?
– Сейчас это уже не важно… это было очень давно.
– Тебе было больно?
– Не очень… а тебе?
– В смысле?
– Я о твоей маленькой татуировке… вот здесь, – он нежно, слегка касаясь кожи, провёл пальцем по изгибу её живота.
– Было не больно. Тату ведь совсем маленькая, – с улыбкой сказала она.
– Зачем ты её сделала?
– Мне было восемнадцать. Юношеский максимализм, знаешь ли…
– Мне она нравится, – Виктор прошептал ей на ухо, легко коснувшись губами её виска.
Его голос был возбуждающим. Он нежно провёл рукой по её бедру, скользнув по животу, он ласково сжал её грудь. Её соски затвердели, словно к ним прикоснулись кусочком льда. Огонь, который сжигал её изнутри, усиливался, сводя с ума. Она слегка изогнулась в пояснице, теснее прижимаясь своими бёдрами к его. Мэри вытянула ноги между его. Сладкая истома сковала её тело и разум. Мощная волна наслаждения прокатилась по спине Мэри, а из горла вырвался полувскрик-полустон. Виктор обнял её за талию ногами, придерживая за бёдра и ягодицы, он начал медленно входить в неё. Его движения были плавными и нежными, но в них чувствовалась сила. Не переставая гладить её тело, он срывал своими поцелуями стоны с её губ.
Грудь Мэри приподнималась от тяжёлого и прерывистого дыхания, ресницы подрагивали, а пальцы нервно сминали ткань простыни. Она застонала от сладкой неги, которая пронзила её тело. Виктор ускорил ритм движения, усиливая возбуждение. Мэри дрожала от нестерпимого удовольствия, огромная приливная волна ослепительного экстаза обрушилась на неё, вздымаясь и опадая с каждым содроганием её тела.
Она воскликнула его имя, услышав его удовлетворённый стон.
А затем возникло удивительное чувство, её словно течением уносило куда-то за грань реальности в облака сладких грёз.
Мэри ощутила лёгкую блаженную усталость, её веки сомкнулись, и она уснула безмятежным сном.

Мэри проснулась в его крепких объятьях. Она открыла глаза и несколько минут просто лежала, наслаждаясь теплом его тела. Мэри почувствовала на себе его обжигающий взгляд и поняла, что он не спал, а наблюдал за ней.
– Не прилично так пялиться на спящую девушку, – с притворным упрёком сказала она.
– Ты очень красивая.
– И всё же я не хочу, чтобы ты меня разглядывал, когда я сплю.
– Ты так мило улыбалась во сне, наверное, тебе снилось что-то очень хорошее?
– Мне снился ты, – прошептала она, горячие волны наслаждения исходили от его ласкающей руки.
– И что я делал в твоём сне?
– Не помню, кажется, говорил о политике, – с иронией и насмешкой сказала она.
– Маленькая врунья, – прошептал он у самого её уха от чего пробежали мурашки по коже. Он поцеловал её нежные искусанные губы.
– Вик…
– Что сладкая?
– Ты можешь не беспокоиться… док прописал мне таблетки, так что я не могу забеременеть… – она заправила волосы за ухо и смущённо посмотрела в его глаза. Виктор лишь улыбнулся. – Вик?
– Что милая?
– Я проголодалась… – она невинно посмотрела ему в глаза, одарив застенчивой улыбкой.
– Мой долг, как настоящего мужчины, удовлетворять все твои потребности, – он сделал довольное лицо, от чего её щеки зарделись румянцем, – что ты хочешь, чтобы я тебе приготовил?
– А из чего можно выбирать?
– Честно говоря, выбор у тебя невелик – это или яичница с беконом или бутерброды, на большее моих сил сегодня не хватит.
– Да… – Мэри делала вид, будто бы серьезно раздумывает над правильным выбором. Её лицо было по-детски наивным и забавным. – Тогда, пожалуй, я соглашусь на бутерброды.
– Замечательно. Я готовлю самые лучшие бутерброды в мире.
– Хотелось бы узнать это наверняка побыстрее. Я просто умираю с голода! – она хотела встать с постели, но Виктор удержал её, прижав своим телом.
– Неа…
– Виктор отпусти!
– Нет.
– Почему?
– Сначала поцелуй, – лукавая улыбка отразилась на его лице.
– Я всего пару минут назад тебя целовала! – она вытянула руки, пытаясь его сдвинуть.
– Я уже соскучился, – жалобно прошептал он, наклоняясь к её лицу, – всего лишь один поцелуй.
– Ну как же! Стоит мне тебя поцеловать, и мы никогда не вылезем из этой постели!
– Обещаю… один маленький поцелуй… пожалуйста…
Мэри не могла устоять против такого взгляда и улыбки, она поддалась, и её губы раскрылись навстречу его губам.
Поцелуй был страстный, жадный, словно Виктор хотел насытиться ею, но никак не мог. Он был очень сильным и в тоже время нежным. Мэри обхватила его шею руками, но он взял их в свои и развел по сторонам, впиваясь в её губы с ещё большей интенсивностью. Их языки переплетались в головокружительном танце, искры страсти пробегали по коже, воспламеняя… возбуждая…
Мэри простонала имя Вика, и он на долю секунды замер, но затем его руки начали ласкать её груди, проводя тыльной стороной ладони по мягким полушариям. Её переполняли эмоции, и она больше не могла сдерживать себя, притянув его ближе, Мэри обхватила ногами его талию, требуя скорейшего освобождения.
– По-жа-луй-ста…
– Что?
– По-жа-луй-ста… – томным голосом прошептала она.
– Скажи, чего ты хочешь?
– Тебя! Вик, я хочу тебя!
И он резко, одним мощным толчком вошёл в неё, издав стон наслаждения, они оба начали двигаться в едином ритме страсти.

– Обманщик, – Мэри лежала на груди у Виктора, который крепко обнимал её одной рукой за талию, а другой ласково поглаживал бедро. – Больше не получишь от меня поцелуев, пока не покормишь! Я еще больше есть захотела, – обидчивым тоном произнесла она, игриво выпятив нижнюю губу.
– Зато теперь я тоже есть захотел, – он улыбнулся, нежно проведя рукой по её спине.
– Наглец! – она попыталась встать с него, немного пошатнувшись чуть было не упала, но Виктор помог ей удержаться.
– Осторожно, милая… может тебе помочь одеться?
Она несколько секунд обдумывала его предложение, но решив, что, поддавшись на его провокацию, снова окажется на лопатках, Мэри категорично закачала головой.
– Я сама. Я же не маленькая, чтобы меня одевать.
– Но мне вовсе не сложно.
– Вот именно! – резко ответила Мэри, но заметив в его уголках рта маленькие морщинки, она поняла, что Вик просто подтрунивает над ней. – Ты просто невыносим!
– Ничего не могу с собой поделать. Прости. Но ты так обворожительна в гневе.
– Ты просто льстишь мне, – безразличным тоном ответила Мэри.
– Вовсе нет! Ты самая красивая и умная женщина, что я когда-либо встречал.
– Да конечно, а встречал ты их не мало. Помню, как ты хвастался. И, наверное, каждой говорил эти слова. Так что я не исключение, – Мэри притворно-тяжело вздохнула, отведя свой взгляд в сторону, она начала рассматривать картину на стене.
– Ты самое большое исключение в моей жизни, – он нежно взял её за подбородок и повернул в свою сторону. Мэри смотрела в его глаза и понимала, что он говорит ей правду. – Ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, – он ласково коснулся губами её кончика носа. Мэри закрыла глаза, наслаждаясь этой минутой.
В её животе громко заурчало, и они оба рассмеялись. Быстро встав с постели, Мэри и Вик начали одеваться, наблюдая друг за другом с таинственными улыбками на губах.

Выйдя из комнаты, они рука об руку направились по коридору. Мэри заметила, что Виктор снова был босиком. Её удивило это, и она не могла не спросить его об этом.
– Почему ты босиком?
– Привычка, – он улыбнулся застенчивой полуулыбкой. – Я долгое время жил на Бали. У меня была хижина с изумительно красивым видом на океан. Я любил гулять по песку.
– Да, это незабываемое впечатление. Зарываться в тёплый песок пальцами ног, слышать шум волн, крики чаек, чувствовать на своём лице лёгкое дуновение ветерка… – мысленно Мэри перенеслась на калифорнийское побережье своего дома. Она так соскучилась по нему, лёгкая грусть отразилась на её красивом лице.
– Ты начинаешь вспоминать что-то из прошлого?
– Да… – Мэри немного занервничала, но быстро взяла себя в руки, – моменты какие-то. В основном ощущения. Понимаешь?
– Да. Это хорошо. Ты молодец. Скоро уже всё вспомнишь.
– Спасибо. А ты много путешествуешь?
– Да. Каждый город или страна, по-своему уникальны. Мне нравится изучать архитектуру домов, улиц, площадей, стиль жизни людей.
– А в какой город ты чаще всего возвращаешься?
– В Мюнхен. У меня там квартира.
– Это там проводится крупнейший в мире фестиваль пива?
– Октоберфест.
– А ты любитель пива?
– Скажем так, я не ярый его фанат, но вот Толя просто обожает пивоварню августинцев, там подают пиво из деревянных бочек, сваренное монахами. Он все сорта пива перепробовал, настоящий знаток. А мне больше по душе сама атмосфера праздника. В Мюнхене много красивых архитектурных и культурных памятников. Может, мы как-нибудь с тобой погуляем в Старом городе. Вот увидишь, тебе понравится.
– Было бы замечательно.
Виктор ласково поцеловал её в висок, прижимая к себе ещё ближе.
– Эшли изменилась рядом с тобой. Теперь я чаще слышу её голос и смех.
– Да, это так. Но смеётся она чаще всего из-за Толи. Кажется, этот великан ей нравится.
– У него есть свой подход детям. Они единственные, кто его не боится, – усмехнувшись, сказал Виктор, – ну и ты конечно.
– Да. У него своеобразный шарм, – она рассмеялась звонким заливистым смехом, – особенно, когда начинает говорить что-то на своём родном языке.
– Да уж…
Мэри первая вошла в кухню, заметив очертания высокой темной фигуры, она громко вскрикнула. Ей вторил такой же громкий вздох. Виктор выступил вперёд, прикрывая её собой. Включив свет, он заметил рядом с холодильником Анатолия. Его волосы были взъерошены, а из одежды на нём были надеты только боксёры.
Мэри встала на цыпочки, осторожно выглядывая из-за широкой спины Виктора.
– О! Поклонник Спанч Боба? – она захихикала, заметив смущение на лице Анатолия. Он в свою очередь постарался прикрыться дверцей холодильника.
– Что ты здесь делаешь?
– Мне не спалось, и я решил попить молока, – немного замешкавшись, ответил Толя. – И вообще я не обязан перед тобой отчитываться Витя! – с возмущением воскликнул он. – Что вы здесь делаете? Уже два часа ночи… – он заметил, как Виктор крепко прижимал к себе Эмили, с каким обожанием она смотрела на него, как предательский румянец проступал на её щеках. Быстро смекнув, что он здесь явно лишний, Анатолий решил ретироваться в свою комнату. Ему вовсе не хотелось гневить своего друга, момент был не подходящий. Виктор буквально светился от счастья. – Одним молоком не обойтись, – задумчиво произнёс Толя, а затем, иронично улыбнувшись, достал две банки охлажденного пива. – Не стану вам мешать… – он улыбнулся своим мыслям и, ничего не сказав, вышел из кухни.
– Он догадался! Толя наверняка понял, что мы не случайно столкнулись на пороге кухни, – Мэри нервно покусывала нижнюю губу.
Виктор, осторожно коснувшись её подбородка рукой, мягким движением приподнял его выше и прикоснулся губами к её губам. Она ответила на его поцелуй, тихо застонав от удовольствия.
– Успокойся. Он не станет болтать об этом направо и налево.
– Да, но, что он подумает обо мне? О нас?
– Что у тебя хороший вкус? – с усмешкой на губах сказал Виктор.
Мэри, рассмеявшись в ответ, легонько толкнула его в грудь.
– Ты такой самовлюбленный…
– Наоборот, во мне куча комплексов.
– По твоему виду не скажешь.
– Я тщательно их скрываю, – тихо прошептал он, – обещай, что никому не скажешь?
– Если даже и скажу кому-нибудь, мне всё равно не поверят. Уж очень хорошо ты их скрываешь. Расскажи хотя бы об одном из своих комплексов.
– Хорошо… – он немного замешкался, – у меня классический синдром Геркулеса.
– Что? Впервые о таком слышу… что это за комплекс такой? Признайся, ты его только что просто выдумал!
– Нет, не выдумал, это – правда, – он отвёл взгляд в сторону, затем снова посмотрел на неё и нежно поцеловал в кончик носа, – может, все-таки сделаем то, зачем сюда пришли?
– Что?
– Заморим червячка, – с усмешкой ответил Виктор.

Глава 11

– Мама! Мама! Фспасииии! – Эшли с диким криком вбежала в комнату. – Фспаси! Селый волк гонится за мной! – она крепко сжала её руку, – спляч меня! Спляч!
– Эшли, дорогая, что ты говоришь? Кто за тобой гонится? – Мэри присела на корточки, заправляя выбившуюся прядку за ухо девочки. Её щёчки раскраснелись, а в глазах сверкали озорные искорки.
– Селый волк! – она посмотрела на неё таким взглядом, словно вопрошая без слов: «Неужели ты не понимаешь?» – Он схватит меня и съест!
– Почему? – очень забавляло, как маленькая девочка, наморщив носик, тихо вздыхала, потому что Мэри прекрасно понимала о ком идёт речь. Совсем недавно перед тем, как уложить девочку спать, она прочитала ей сказку про Красную Шапочку и сказала, что, если Эшли не уснёт, то серый волк придёт и заберёт её в лес.
– Патомучта я плахая! Холосые девочки должны спать уже, а я плахая! Паэтому волк и плишёл за мной! – Эшли так быстро говорила, что Мэри едва ли могла уловить смысл её слов. – Он забелёт меня в лес и там съест, – последние слова она сказала тихим шёпотом, лукаво посмотрев на приоткрытую дверь.
В проёме стоял Анатолий. Он хмурился, но как только он посмотрел на Эшли, на его лице появилась озорная улыбка.
– Вот ты где! Я нашёл тебя и теперь тебе от меня никуда не деться!
Он сделал шаг в их сторону и Эшли, испуганно охнув, спряталась за спиной Мэри.
– Не плавда! Не поймаешь! – она высунулась из своего «укрытия» и показала своему обидчику язык. Мэри рассмеялась, так как Толя тоже высунул свой язык в ответ.
– Ещё как поймаю! И отнесу тебя в постель! Тебе уже давно пора спать!
– Нет, не пола ещё!
– Ещё как пора! – притворно грозным тоном сказал Анатолий, хмуря брови.
– Нет, не пола! – топнула она ножкой, упершись руками в бока.
– Это не ребёнок, а сущее наказание! – сквозь зубы пробормотал Толя, но глаза его светились любовью к малышке, и Мэри, как никто другой его понимала. Не любить Эшли было невозможно. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы её образ был навсегда запечатлён в сердце.
– Толя, не волнуйся, я как раз собиралась сама уложить Эшли в постель.
– Но я не хачу спать, мама! – она жалостливо посмотрела ей в глаза. – Ну, пожалуйста, ещё чуть-чуть…
– Нет, Эшли. Толя прав. Тебе уже давно пора спать.
– Но… – она надула губы, и её маленький носик слегка покраснел, – тагда пусть он отнесёт меня в клавать!
– Вот каприза! – Толя подхватил девочку на руки и начал кружиться на месте. Эшли смеялась, крепко обхватив его своими маленькими ручками за шею. Они направились в детскую.
– Эшли не дёргайся, а то упадёшь, – Толя пытался удержать девочку на руках, а она в свою очередь пыталась забраться ему на плечи.
– Не плавда! Не упаду.
– Маленькая обезьянка, – пробурчал он, – если не угомонишься, пешком пойдёшь.
Эти слова, кажется, успокоили Эшли, поудобнее устроившись на сгибе его руки и обхватив Толю за шею, она начала внимательно рассматривать его лицо.
– Что такое? На что ты смотришь?
– У тя в носу волосы, – со всей серьёзностью сказала Эшли.
Он остановился, слегка покосив свой взгляд на неё. Эшли замерла в ожидании. Мэри молча наблюдала за ними. Вдруг губы Толи растянулись в широкой улыбке. Он приподнял её лицо за подбородок, повернул вправо-влево. В серых глазах Эшли вспыхнули искорки смеха.
– У тебя тоже.
– Не плавда! – возмущённо воскликнула Эшли.
– Кто научил тебя это говорить?
– Дядя Вик, – смущённо произнесла она, старательно отводя свой взгляд в сторону.
– Дядя?... а я значит серый волк!
Не выдержав, они разом засмеялись.

После того как они уложили Эшли спать, Толя предложил Мэри пройти в гостиную и выпить чего-нибудь покрепче.
Устроившись на белом кожаном диване, она стала наблюдать за тем, как он делал напитки.
– Я приготовлю тебе свой фирменный коктейль!
Через несколько минут он подал ей бокал с красной жидкостью и тремя вишенками, наколотыми на зубочистку.
– Что это?
– Водка, мартини, виноградный сок.
Мэри сделала маленький глоток и закрыла глаза, ощущая обжигающий вкус напитка.
– Очень вкусно! Ты где-то учился делать коктейли?
– Одно время я и Вик подрабатывали барменами в разных клубах. Однажды мы работали в казино «Foxwoods Resort», его элитной изюминкой был напиток за 3000 долларов – Sapphire Martini. Вик делал его лучше всех! – Толя рассмеявшись, выпил залпом содержимое своего бокала.
– А что такого в этом напитке?
– Рецепт на самом деле очень прост: премиум джин, сироп и сухой мартини. Красота кроется в обрамлении бокала. Каемка обсыпается изысканным голубым сахаром, а вместо обычной оливки к краю прикрепляется серебряная булавка с маленькими серьгами с бриллиантами и голубыми сапфирами в обрамлении платины.
– Ого!
– Считается, что, если мужчина преподнесёт своей женщине подобный подарок, это означает, что он намерен на ней жениться.
– Наверное, этот напиток пользовался большой популярностью среди женского населения, – в её голосе отчётливо слышались нотки сарказма.
– Точно!
– Громила?
– Что?
– Ты не обижаешься на меня?
– За что, например?
– Ну, например, за то, что я тебя так называю… или ещё за что-нибудь…
– У тебя плохо получается юлить, спрашивай, что хотела на самом деле, – его голос был ровным и глубоким. Толя налил в бокал ещё виски, добавив три кубика льда и немного лимонного сока.
– Только не говори, что видишь меня насквозь, – усмехнулась она, глядя на него поверх бокала.
– Именно, девочка! И сдаётся мне, темнишь ты…
– О чём ты?
– Толя всё видит, – он подмигнул ей, его губы растянулись в улыбке, обнажив ряд белых зубов, – всё замечает…
– А Толя любитель говорить о себе в третьем лице?
– А ты не можешь не язвить?
– От чего же, могу, конечно, но так не интересно!
– Хмм… так, что ты хотела спросить?
– А мистер всезнайка разве не знает, какой вопрос я хотела задать? – затаив дыхание, она смотрела ему прямо в глаза. Он не сводил с неё своего хмурого взгляда.
– От чего же, могу, конечно, но так не интересно! – усмехнувшись, ответил он.
– Теперь ты язвишь?
– И в мыслях не было, – на его лице играла лукавая улыбка. В Мэри боролось чувство симпатии к Толе с желанием подойти к нему и пнуть ногой со всей силы, чтобы эта самодовольная улыбка сошла с его лица.
– Понимаешь… я и Виктор, – она немного замялась, подбирая подходящее слово, – мы… в общем мы… – она тяжёло вздохнула.
– Я знаю, что ты и Виктор близки.
– Правда?! – ошеломлённо спросила она.
– Угу… – согласно кивнул Толя.
– Он тебе об этом сказал? – она почувствовала, как её щёки начали краснеть под его взглядом.
– Эмили, я же не слепой, вижу, как вы друг на друга смотрите. И я слишком хорошо знаю Витю, чтобы понять, что у вас всё серьёзно.
– А как давно вы дружите?
– Шестнадцать – семнадцать лет. Около того. Так, о чём ты хотела спросить меня?
– Ты знаешь, почему Виктор развёлся?
– Джанет оказалась настоящей сукой… – медленно и злобно прорычал он.
Мэри не ожидала увидеть подобную реакцию от Толи, он всегда был спокоен и рассудителен. А тут такая агрессия на бывшую жену Виктора. Он явно её на дух не переносил. Из-под полуопущенных ресниц она наблюдала за выражением его лица. Черты его лица заострились, на скулах заиграли желваки, а широкие брови сошлись на переносице.
– Что она сделала? – тихо поинтересовалась Мэри.
Толя бросил на неё короткий взгляд. Его лицо снова неуловимо изменилось. Теперь на нём играла насмешливая улыбка.
– Я не могу тебе этого сказать.
– Почему? – немного раздражённо произнесла Мэри, с силой сжав ножку бокала.
– Потому что это личная жизнь Вика, если он захочет, то всё сам тебе расскажет.
– Он просил меня доверять ему, – обиженно произнесла Мэри, – как я могу это сделать, если он сам не доверяет мне?
– Может просто нужно время? Вам обоим.
– Да, наверное, ты прав.
– А что тебя больше всего беспокоит?
– Сказать по правде – определённость наших отношений.
– В каком смысле?
– Сейчас всё хорошо, но я знаю, что это не будет длиться долго.
– Звучит пессимистично.
– Звучит реалистично, – она горько усмехнулась, поставила пустой бокал на столик около дивана. – Спасибо за коктейль. Пойду, посмотрю, как там Эшли.
Толя одобрительно кивнул головой, налил себе ещё виски и задумчиво уставился на бокал.

Мэри вошла в кабинет. На столе горела лампа, отбрасывая на пол узкие полоски света. Около окна она увидела силуэт с бокалом в руке. Толя стоял к ней спиной и о чём-то раздумывал, не замечая её присутствия рядом. Она подошла к нему ближе и положила руку на плечо.
– Толя?
Он резко обернулся. Мэри отскочила от него как ужаленная. Переведя дыхание, она бросила на него раздражённый взгляд и слабо рассмеялась.
– Толя! Ты напугал меня до самых чёртиков!
– Я? – удивлённо воскликнул он, – ты подкралась ко мне незаметно!
– Ничего я не подкрадывалась, – раздражённо фыркнула Мэри, – если бы не стоял с таким видом, будто все проблемы мира свалились на твои плечи, то определённо заметил моё присутствие!
– Женщина! Ты не выносима!
– Успокойся Толя! Я просто искала Виктора. Я видела, как подъехала его машина. Увидела свет в кабинете и подумала, что он здесь.
– Ну, так здесь его нет!
– Я это уже поняла! – она посмотрела на него с чуть приметной улыбкой в уголках рта.
Зазвонил телефон. Толя достал мобильный из кармана джинс. Взглянув на дисплей, он выругался.
– Извини, мне надо ответить на звонок, – тяжело вздохнув, он вышел из кабинета.
Мэри сразу же направилась к письменному столу. Ещё входя в кабинет, она заметила газету, лежащую на его краю. Она была развернута на странице с кроссвордом.
– А Толя оказывается творческая личность, – усмехнувшись про себя, подумала Мэри. Она знала алгоритм решения японских кроссвордов, но у неё никогда не хватало терпения и усидчивости, чтобы разгадать их.
Взяв в руки газету, Мэри замерла, почувствовав, как сильнее забилось сердце. У неё пересохло во рту от охватившего её предчувствия чего-то пугающего. Она начала перелистывать страницы: кулинария, мода, советы психолога, политика. Перевернув газету на главную страницу, она прочитала заголовок статьи, написанный жирным крупным шрифтом.
«Виктор Свон повинен в смерти человека!»
– Что…? – из её груди вырвался шумный вздох.
Мэри с недоумением смотрела на страницу. Она снова и снова внимательно перечитывала заголовок, но никак не понимала смысла написанных слов. Слишком сильное потрясение, она ослабла, ноги её подкосились, вцепившись в край стола, Мэри присела на краешек кожаного кресла. Её взгляд был уставлен в пустоту, а губы шевелились без звука. Она не могла поверить в то, что Виктор убийца. Её сердце не хотело этому верить, потому что он просто не мог быть им.
Он другой…
Он не убийца…
Он не мог…
Она сумела взять себя в руки и начала читать статью.

«Виктор Свон – брат известного в Нью-Йорке адвоката Гарри Свона, погибшего в 15 июня 2010 года в авиакатастрофе, был признан виновным в неумышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни и повлекшего по неосторожности смерть человека.
Суд постановил, что 23 марта 1994 года Свон, будучи в состоянии алкогольного опьянения, находился в ночном клубе «Smoke» в Ньюпорте, где между ним и одним из посетителей произошла ссора на почве личных неприязненных отношений друг к другу, в ходе которой осуждённый толкнул пострадавшего и тот, не удержав равновесие, ударился головой о барную стойку.
В результате потерпевшему было причинено телесное повреждение, причинившее тяжкий вред его здоровью. 27 марта он скончался в больнице.
В судебном заседании Свон не признал себя виновным, пояснив, что телесные повреждения погибшему причинять не хотел, что потерпевший сам спровоцировал драку.
Суд назначил ему наказание в виде 3 лет лишения свободы с отбыванием срока в исправительной колонии строгого режима.
Примечательно, что судил Виктора Свона его отец – Терри Свон.
Как нам стало известно, после выхода из тюрьмы Виктор Свон на долгое время покинул страну.
На данный момент он является директором крупного архитектурного бюро, выполняющего дорогостоящий проект в Доминиканской Республике.
Мы уже писали ранее, что именно Виктор Свон забирал из больницы Эмили Свон, дочь мэра Нью-Йорка Тома Ленгвуда, выжившую в ужасной катастрофе, повлекшей смерть её мужа Гарри Свона.
Из достоверного источника нам стало известно, что Виктор и Эмили проживают под одной крышей и, что характер их взаимоотношений не соответствует отношениям между невесткой и деверем. Всё время, что Эмили Свон провела в больнице, Виктор Свон не отходил от её постели. Медперсонал подтверждает, что между ними присутствовала симпатия.
Мы будем продолжать следить за развитием событий…».

Сквозь слёзы Мэри читала статью. Она не могла поверить собственным глазам. Он убил человека… отсидел в тюрьме…
– Боже! Ничего не понимаю! – из её груди вырвался стон, полный страдания и боли.
– Эмили…
Она подняла голову и увидела в дверном проеме Виктора. Он смотрел на неё взглядом, полным грусти и сожаления.
– Эмили, я всё объясню… дай мне газету, – он протянул руку, сделав шаг навстречу ей.
– Стой на месте Виктор! Не приближайся ко мне! – в её глазах застыл страх и непонимание, которое сменилось паникой.
У Виктора сжалось сердце, больше всего он боялся этого момента, боялся именного этого взгляда. Это оказалось больнее, чем он думал. Ледяной холод проник ему в грудь, сковав его мышцы. Он не мог сдвинуться с места и не мог отвести от неё свой взгляд. Виктор крепко сжал челюсти и тяжело вздохнул.
– Эмили… только выслушай меня… прошу тебя…
– Уходи. Я не хочу тебя видеть… по крайней мене не сейчас… мне нужно время, чтобы подумать…
– Обещай, что потом мы всё же поговорим.
– Я…
– Обещай, что хотя бы постараешься выслушать меня.
– Хорошо…

Глава 12

Мэри смотрела на безмятежное лицо спящего ребёнка. Эшли была её гаванью, её маленьким миром, где не было места тревогам и боли, злости, обидам и переживаниям. Она была её счастьем и умиротворением.
Эшли, Виктор и Толя стали для неё самыми близкими и любимыми людьми. Она привязалась к ним…
А этого Мэри боялась больше всего.
Быть привязанной к кому-то, значит скоро потерять этого человека, а она и так уже многих потеряла.
Майкл…
Мэри сама отстранилась от него и теперь даже не сможет увидеть его, поговорить и сказать, что она была не права. Он любил её, но она оттолкнула его чувства. Вот такая она трусиха…
Дженни…
Её маленькая сестрёнка. Она не смогла защитить её от Гарри, не смогла быть рядом, когда она рожала Эшли. Не смогла поддержать её, не смогла противостоять обстоятельствам…
Воспоминания начали закрадываться ей в голову.
Они терзали её и мучили…

– Мэри ты же лопнешь! – Майкл смеялся, наблюдая, как подруга с набитым ртом тянется за бокалом красного вина. Перед ней стояла вторая порция рыбы, обжаренной в соусе сальса с тушёными овощам по-азиатски.
Они сидели в самом шикарном ресторане Лос-Анджелеса Geoffrey’s, который славился своими изысканными блюдами калифорнийской кухни. Главной его «достопримечательностью» был шеф-повар Джино Оленти, который считался одним из лучших итальянских поваров в Лос-Анджелесе. Мэри и Майкл любили этот ресторанчик, и практически каждую неделю здесь обедали.
Десерты, которые готовил Оленти, были просто великолепны.
– Майкл это просто бесподобно! Джино превзошёл самого себя! – произнеся тост, Мэри подняла бокал красного вина и отпила от него маленький глоточек, смакуя «нектар Богов». – Джерри, – она подозвала официанта.
– Да мисс Андерсен? – Молодой человек, всегда обслуживающий их столик, мило улыбнулся. – Желаете заказать десерт?
– Ты как всегда читаешь мои мысли! Что посоветуешь?
– Рекомендую яблочный пай с мороженым и кофе с шоколадом.
– У меня от одних названий слюнки бегут! Неси скорей Джерри! И Майклу тоже.
– Мэри я тебя не узнаю! Откуда такая страсть к еде?
– Майкл я сегодня проснулась с одним странным ощущением.
– С каким же?
– Я почувствовала себя счастливой. Мне нравится такая беззаботная жизнь: рестораны, сёрфинг, клубы. Это весело! Но мне чего-то не хватает, понимаешь, что я хочу сказать?
– Если честно, то не очень.
– Я хочу сказать, что это не может так долго продолжаться. Нам девятнадцать, но надо двигаться дальше, определиться в своём дальнейшем жизненном пути. – Мэри заёрзала на стуле, переводя свой взгляд от лица Майкла на водную гладь океана.
– И что ты предлагаешь?
– Может, пойдем учиться? – тихо сказала она, искоса поглядывая за его реакцией.
– Ты сказала учиться? – Майкл чуть не поперхнулся, услышав заявление Мэри.
– Ну да. Это будет весело! Вот увидишь! Новые знания, новые друзья, знакомства.
– То есть ты хочешь сказать, что моё общество тебе наскучило, и ты хочешь завести новых знакомых? – в его голосе прозвучала лёгкая обида.
– Нет, ты всё неправильно истолковал. Я считаю, нам будет обоим полезно некоторое разнообразие. Обещай подумать?
– Хорошо, ради тебя я согласен даже учиться день и ночь.

Так по совместному согласию Мэри и Майкл поступили в Отисовский колледж искусства и дизайна.
Скоро у Мэри появились новые знакомые, с которыми она стала проводить много времени, посещать различные кружки, галереи, выставки модных художников.
Майкл же не разделял подобных интересов. Ежедневно он изнурял своё тело многочасовыми тренировками, утренними пробежками по берегу океана, сёрфингом. Он стал баскетбольной знаменитостью. Его команда выигрывала большинство соревнований, а его трёхочковый бросок на последнем матче принёс им титул чемпионов. У него были поклонницы, их было много и каждая мечтала, оказаться в его постели, но Майклу нужна была лишь одна Мэри, которая никогда не воспринимала его как мужчину.
Друг… он был для неё всего лишь другом… и никем больше…
Это чувство его раздражало. Надоело быть всегда на втором плане.
Все его попытки сблизиться с ней не увенчались успехом.
Мэри всё больше отдалялась от него.
Живя под одной крышей, они редко пересекались. У них был разный круг друзей и разные интересы. Их мало что связывало вместе, но он не мог оставить её и уйти.
Он нуждался в ней, был привязан к ней. Видеть её смеющейся и улыбающейся, было для него истинным счастьем. Её ночные кошмары прекратились, она больше не кричала во сне. Лишь иногда в грозу, она просыпалась с дикими криками. Майкл всегда был рядом. Он мчался к ней, сломя голову, заключал в свои объятия и убаюкивал. Гладил её волосы, убирал слезинки с её раскрасневшихся щёк, целовал. Она не сопротивлялась и, как обычно, была благодарна ему за помощь.
Только и всего… Она была просто благодарна ему.
Мэри была самым близким и родным человеком для Майкла. Его мать умерла при родах, отец был вынужден воспитывать сына в одиночку. Он старался, как мог, работал на нескольких работах, но денег всегда не хватало, они еле-еле сводили концы с концами. Поэтому с раннего детства Майкл знал, каких трудов стоил каждый доллар в его кармане. В пятнадцать он осиротел. Его отца убила шальная пуля, выпущенная наркоманом в перестрелке с полицейскими. Отец выходил из магазина с пакетом еды, пуля попала в сердце, он умер мгновенно даже не почувствовав боли. Органы опеки отправили Майкла в детский приют, где он увидел маленького ангела по имени Мэри. Девочка была нелюдима, никого к себе не подпускала, но она понравилась Майклу. Со временем он понял, что чувства, испытываемые им к Мэри, на самом деле любовь. Он не мог от неё отказаться, но так же ему было с каждым днём всё труднее находиться с ней рядом.

Мэри сидела в кресле-качалке на террасе. В руках у неё дымилась чашка с зелёным чаем. Она с задумчивым видом смотрела на закат, не замечая ничего вокруг.
– Не против, если я составлю тебе компанию? – тихо спросил Майкл.
Мэри перевела на него взгляд и мило улыбнулась.
– Нет. Присаживайся. Мы давно с тобой не говорили по душам.
Майкл присел на соседнее кресло. Он молчал, не решаясь заговорить первым. Мэри смотрела на него, и Майкл просто тонул в океане её глаз.
– Мэри я должен тебе кое-что сказать, – неуверенно начал говорить Майкл.
– Я тебя слушаю.
– Мэри я иду служить по контракту.
– Что? Не понимаю.
– Сегодня я подписал контракт на пять лет, – на одном выдохе сказал Майкл. Он наблюдал за реакцией Мэри. Сначала в её взгляде промелькнуло сожаление, но оно быстро сменилось пониманием. – После терактов в Нью-Йорке я не могу сидеть, сложа руки. Погибло столько людей!
– Майкл, но ты же никому ничего не должен! Зачем тебе это?
– Мне не место здесь Мэри. – «Не рядом с тобой…», – но он не мог ей этого сказать. На самом деле причиной его отъезда была Мэри. Майкл думал, что разлука поможет ему забыть о своих чувствах к ней. Он думал, что так он сможет её разлюбить.
– Майкл, но это же значит, что мы не увидимся долгое время, – в её голосе звучали нотки тревоги.
– Мэри мы и так практически не видимся.
– Это не так!
– Так! Ты отдалилась от меня! Вспомни, когда мы с тобой вот так разговаривали?
– И ты, поэтому решил всё бросить? Уехать? Оставить меня одну?
– Ты не одинока. У тебя есть Дженни.
– Дженни? Да я даже не могу её увидеть!
– А твои новые знакомые?
– Они не ты!
– А кто я для тебя Мэри?
– Ты… мой друг Майкл… – шёпотом произнесла она.
– Мэри я не могу больше быть просто твоим другом, – он тяжело вздохнул и с тоской посмотрел ей в глаза.
– Что?
– Я люблю тебя Мэри! – с отчаянием воскликнул он, с бесконечным мучением смотря на неё.
– Майкл… я… я не знаю, что сказать… – Мэри растерялась.
Она смотрела на него с мольбой, из глаз катились маленькие слёзы.
– Не надо ничего говорить. Я всё понимаю.
– Ты, правда, хочешь служить?
– Да.
– Майкл я боюсь за тебя. Что, если… если? – Мэри заплакала ещё громче.
– Никаких «если». – «Если бы только попросила меня остаться…» – Со мной всё будет хорошо.
Мэри подошла к нему ближе, села к нему на колени, положив голову на плечо.
– Я буду скучать по тебе. Обещай, что будешь осторожен. Ради меня.
– Обещаю Мэри. Ради тебя.
Он поцеловал её в волосы, крепче прижав к себе.

Мэри сидела за столиком у окна, любуясь видом на океан. Она общалась в чате с Дженни. Интернет стал единственным возможным способом видеть и слышать сестру.
Д: Есть весточки от Майкла?
М: Он недавно звонил мне, у него как обычно всё хорошо. Его перевели в отряд «Дельта». Он постоянно в разъездах.
Д: Ты скучаешь по нему?
М: Да. За эти три года мы виделись всего два раза. Знаешь, он теперь не такой Майкл, каким я его знала.
Д: ???
М: Не знаю, как тебе сказать… он стал грубее, жестче.
Д: Ты боишься его?
М: Нет, но я беспокоюсь за него. Он решил продолжить военную карьеру.
Д: Может так лучше?
М: Да, ты, наверное, права. Кстати, чем планируешься заниматься?
Д: Даже не верится, вот вчера ещё я училась в колледже, а сегодня у меня есть степень бакалавра права. Может мне стоит пойти работать по специальности?
М: Да, или заняться благотворительностью))))
Д: А ты чем будешь заниматься?
М: Будешь смеяться.
Д: Не-а, ни за что!
М: Хочу стать стюардессой!
Д: Почему?
М: Ну, может быть мне просто хочется увидеть мир?
Д: А что хорошая идея!
М: Я уже записалась в школу стюардесс. На следующей неделе уже начнутся занятия.
Д: Я так рада за тебя Мэри.
М: Дженни я скучаю.
Д: Я тоже сестрёнка!

Целую неделю Мэри изучала конструкцию самолета, чтобы в случае каких-то непредвиденных ситуаций суметь объяснить пассажирам причину тряски самолета, успокоить их, не компрометируя экипаж и компанию. Она до автоматизма довела умение пользоваться аварийно-спасательными средствами. Её группа отрабатывала аварийные посадки на сушу и воду, они учились погружать пассажиров на плот, эвакуировать через надувной трап, открывать двери и люки самолета. Помимо технических знаний и умений Мэри прошла воздушно-правовую и медицинскую подготовку. Также в школе будущим стюардессам преподавали основы профессиональной этики и эстетики, психологию. Целый месяц она отрабатывала навыки правильно подавать еду, сервировать тележку, стандартно обслуживать пассажиров первого и бизнес-класса. Она часто посещала театры и музеи. Мэри наблюдала за дикцией, артистичностью, жестами и культурой поведения актёров и публики. В музеях Мэри следила за работой экскурсоводов, слушала, как те преподносят информацию посетителям, оценивала темп речи, интонацию, фиксировала в памяти допущенные ошибки. Мэри изучала политику и культуру разных государств, менталитет и привычки иностранцев.
За первые два месяца полётов Мэри побывала в Лондоне, в Париже, в Риме, в Стокгольме. Перед каждым рейсом она проходила проверку у инспектора по внешности. Идеальный грим, идеально накрашенные губы, идеальная причёска, идеальный вес. Всё по моде, чтобы нравилось пассажирам.
Два года Мэри обслуживала пассажиров второго класса. Она не была грубой, отвечала на вопросы, улыбалась. Скоро она стала лучшим работником месяца, потом года, затем её повысили до старшей стюардессы. Она обслуживала только пассажиров первого класса. В первом классе было свободнее, не было такого напряжения, такой спешки. Мэри нравилось общаться с людьми. Она заряжалась от них такой энергией, что могла работать целые сутки, не уставая. Иногда Мэри виделась с Дженни, приходилось притворяться, что они не знакомы, но всё равно она была рада видеть сестру.
Мэри купила себе квартиру в самом сердце Манхэттена. Из широких окон с чудесного балкона открывался потрясающий вид на близлежащий Центральный парк Нью-Йорка. Она полюбила этот город. Его атмосфера, погода и даже быстрый ритм жизни стали привлекать её. Утренние пробежки по парку… перекусы в уличных кафе… Бродвей…
Нью-Йорк стал для неё домом…

Резкий звонок телефона выдернул Мэри из полудрёмы. Она не хотела отвечать. Телефон надрывался, казалось, кто-то на другом конце провода не намерен сдавать позиции до тех пор, пока ему не ответят. Мэри сдалась, она подумала, что это мог быть Майкл или Дженни. Ведь сегодня её двадцать седьмой день рождения. Наверное, кто-то хочет её поздравить. Мэри обрадовалась этой мысли, с закрытыми глазами она потянулась к пищащей трубке.
– Да? – голос её был охрипшим после сна. Она прокашлялась и спросила снова. – Алло?
– Ой, солнце. Ты дома!!! Какая радость, что я тебя застала! – Мэри услышала радостно-возбуждённый голос своей подруги-стюардессы.
– Пенни! Ты, что с ума сошла? – Мэри перевела взгляд на будильник. – Сейчас же пять утра!
– Я в курсе прелесть, но тут такое дело… – Пенни замялась, Мэри уже знала, что сам по себе звонок в раннее утро не предвещает ничего хорошего. – Мэри только ты можешь меня выручить. Пожалуйста, мне нужна твоя помощь!
– Пенни у меня выходной! Я пять часов, как только из рейса!
– Мэри, золотко ты моё! Я не могу в рейс, мне не разрешат выйти. А ты ближе всех живешь к аэропорту, – жалостливо пропищала она в трубку.
– Что случилось? – Мэри медленно перевернулась в постели, встала. Она автоматически направилась в ванную. Начала приводить себя в порядок, в то время как Пенни жаловалась на свою нелёгкую судьбу.
– Я уже направлялась в аэропорт, как этот верзила вылетел из лифта с какими-то коробками. Представляешь, мы столкнулись и книжка, которая лежала на самой верхней стопке прилетела прямо мне в глаз! Мэри у меня синяк с размером штата Иллинойс! – Мэри усмехнулась. Пенни всегда преувеличивала в своих историях реальность.
– Так уж с Иллинойс?
– Я тебе говорю, что он здоровый. И болит сильно. Сама знаешь, что меня не пустят на рейс.
– Ладно. Так уж и быть. Будешь должна!
– Спасибо, что выручила меня. Я уже предупредила Митча, так что найди его, он тебе всё объяснит. Всё люблю тебя! Удачи золотко!
– Но… – было уже поздно что-либо говорить, Пенни отключилась.

Глава 13

Мэри ехала в такси, посылая разные проклятья на голову Пенни. Да и погода была подстать. Шёл дождь, дул холодный ветер. Мэри расплатилась с таксистом и быстро вбежала в фойе аэропорта Ла-Гуардиа, чтобы не замочить одежду. Она сразу же увидела Митча и быстрым шагом направилась к нему. Ей хотелось быстрее узнать, куда лететь и сколько это займет времени. Митч улыбнулся ей во все тридцать два зуба. Он считал, что такой дружелюбной улыбкой, располагает к себе людей. Мэри же она просто бесила.
– Митч, добрый вечер! Как твои дела? – поинтересовалась Мэри, также профессионально улыбнувшись ему в тридцать два зуба.
– О, Мэри! Рад тебя видеть. Спасибо, хорошо. Как сама?
– Замечательно! – покончив с любезностями, Мэри решила перейти к делу. – Пенни просила подменить её, она сказала, что ты введешь меня в курс.
– Частный рейс. Нью-Йорк – Вашингтон. Два взрослых, один ребенок.
– Ясно, а кто командир?
– Салли.
– Понятно. Спасибо. До встречи.
– Удачи Мэри!
Мэри обернулась, чтобы помахать рукой Митчу, и замерла. Грудь сжало в тиски, к горлу подкатила тошнота. Она почувствовала странное чувство тревоги. Встряхнув головой, она решила не обращать внимания на нехорошее предчувствие.

– Привет Салли! Как твои внуки? – Мэри вошла в кабинку пилота, чтобы поприветствовать командира. На самом деле его звали Чарли Салленбергер, но все звали его по прозвищу Салли. Он был одним из самых опытных авиаторов, что знала Мэри. Он летал в US Airways с 1980 года, до этого он семь лет отслужил в ВВС США, где пилотировал истребитель. Мэри не боялась летать с ним даже в грозу.
– Привет, крошка! Внучки отлично! Брайн вчера сделал первые шаги, – в его голосе звучала гордость за внука. – С днём рождения Мэри. Извини, что без подарка, буквально недавно узнал, что именно ты подменяешь Пенни.
– Ничего страшного. Спасибо за поздравления! Ладно, пойду встречу пассажиров.
– Конечно, и не забывай…
– Улыбаться! – сказали они в один голос.
Мэри натянула на своё лицо фирменную улыбку и направилась встречать пассажиров. Она надеялась, что они окажутся нормальной обычной семейной парой.

Улыбка сошла с её лица, когда она увидела вошедшую в салон женщину. Это была Дженни. К груди она прижимала свою четырёхгодовалую дочку. Следом зашёл её муж. Она перевела на него взгляд, Мэри заметила, как в нём застыла паника и страх. Но Гарри даже не посмотрел в строну Дженни, он прошёл мимо неё, задев плечом, сел в кожаное кресло. Взял журнал Forbs и углубился в чтение. Дженни тихо прошла и села в кресло напротив.
– Стюардесса, – обратился он к ней, не отрывая взгляда от журнала.
– Да, мистер Свон?
– Виски со льдом.
– Миссис Свон, вам что-нибудь принести?
– Клубничный сок, пожалуйста. Для Эшли. Она его очень любит.
Мэри мило улыбнулась, глядя на маленького спящего ангелочка на руках у Дженни. Её племянница. Её семья. А она даже не может просто подойти и обнять девочку.
«Сколько это может продолжаться? Когда мы уже прекратим притворяться?».
– Вы что-то ещё хотели спросить? – муж Дженни поднял свой взгляд с журнала, который читал, и начал внимательно рассматривать Мэри. Гарри слегка прищурил глаза и стал очень медленно изучать изгибы тела Мэри. Она заметила, как похотливо блеснули его глаза. Мэри всегда могла определить мужской интерес к своей фигуре, за несколько лет работы стюардессой она могла сразу распознать в мужчине верного семьянина или любителя одноразовых отношений. Гарри Свон однозначно изменял своей жене. Хотя для неё это вовсе не было секретом. Дженни говорила ей, как сам Гарри хвастался перед ней своими изменами.
– Ваше лицо мне знакомо. Мы раньше нигде не встречались? – спросил Гарри.
– Возможно, я обслуживала вас в первом классе.
– Возможно… и так, – Гарри вытянул шею, делая вид, что пытается прочесть её имя на бейджике, а сам тем временем разглядывал ложбинку меж её грудей, – Мэри… виски со льдом, пожалуйста, – подмигнув ей одним глазом, сказал Гарри.
– Одну минуту, мистер Свон.
Мэри прошла к бару и плеснула в бокал изрядную дозу солодового виски
Malt Whisky, добавила три кубика льда. Всё самое лучшее для таких влиятельных и известных людей как Гарри Свон. Мэри подошла к Свону и протянула ему бокал. Он принял его, при этом нежно погладив своим большим пальцем по тыльной стороне её руки. Гари смотрел ей прямо в глаза, мило улыбаясь. Мэри лишь улыбнулась ему в ответ своей, выработанной годами, профессиональной улыбкой, аккуратно освободила свою руку и медленно отошла от него.
«Прохиндей! Не поверю, что многие ведутся на подобную лабуду!» – Мэри пришла в бешенство от такого нахального поведения мужа своей сестры, – «Недоумок! При своей жене и ребёнке заигрывать с другой женщиной!»
Мэри подошла к Дженни со стаканом клубничного сока. Эшли уже проснулась и держала в своих руках мягкую игрушку, он напомнил Мэри её маленького друга Тедди. Она посмотрела на малышку. Золотистые шелковистые волосы, как у её мамы, а глаза серые, словно небо перед дождем. Эшли улыбнулась, и Мэри показалось, как будто бы стало теплее, уютнее. Она подала стакан малышке, но в тот момент, когда их руки соприкоснулись, самолет начал взлетать и Эшли случайно опрокинула стакан. Сок пролился на блузку Дженни. Все замерли, наблюдая, как тонкая ткань окрашивается в ярко алый цвет.
– Такая же неряшливая, как и мать, – огрызнулся Гарри и стал снова читать свой журнал, делая вид, что его ничего больше не интересует.
Мэри видела, что на глазах Эшли выступили слёзы, её очень сильно расстроили слова, сказанные отцом.
– Я принесу тебе новый сок, – Мэри улыбнулась племяннице, ущипнув её за щёчку.
– Спасибо, – очень тихо и робко сказала Эшли.
Мэри принесла новый стакан с соком и аккуратно передала его девочке.
– Где здесь туалет? Я хотела бы замочить блузку.
– Я вас провожу, миссис Свон. Могу одолжить рубашку, у меня есть запасная.
– Спасибо, очень мило с вашей стороны.
Им нужен был повод, чтобы поговорить наедине. Они прошли в заднюю часть самолета. В чём прелесть первого класса, так это большая туалетная кабинка. Всё рассчитано на то, чтобы клиенту было комфортно. Они вместе зашли в кабинку. Дженни сняла блузку и стала замачивать её в раковине. Мэри молча смотрела на неё.
– Дженни ты очень сильно похудела.
– Может быть, я в последнее время мало ем. Нервная какая-то стала. – Дженни усмехнулась, но Мэри увидела в её глазах горечь.
– Дженни у тебя синяки на спине, а на руках совсем свежие, – Мэри провела по одному из них, заметив, что Дженни больно сморщилась. – Этот урод тебя бьёт?
– Нет, что ты. Я сама виновата. Упала. Случайно как-то вышло.
– Такие синяки случайными не бывают. Уж поверь, я знаю. Почему ты мне раньше ничего не рассказывала? Ведь это же не в первый раз он на тебя руку поднял?
– Мэри у меня есть свои секреты, впрочем, как и у тебя от меня.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего, извини. Кстати, с днём рождения сестрёнка! – Дженни посмотрела в зеркало на отражение Мэри и улыбнулась.
– С днём рождения моя маленькая сестрёнка.
– О, чёрт! Нет! – вскрикнула Дженни.
– Что случилось?
– Обручальное кольцо, оно слетело и упало в раковину.
– Не волнуйся, я вызову техников, когда прилетим, они достанут кольцо.
– Гарри это не понравится.
– Он ничего не заметит. Кроме своего журнала он вообще ничего не замечает. Они, что там доллары рисуют?
– Он заметил тебя.
– Точнее, мой вырез на рубашке, – они вместе засмеялись.
Дженни повесила блузку на полотенцесушитель, Мэри передала ей чистую рубашку. Они стояли несколько минут, всматриваясь друг другу в глаза. Мэри не удержалась и обняла сестру.
–Дженни, мне так тебя не хватает. Я очень сильно скучаю.
– Я тоже Мэри.
– Ты не можешь вечно выполнять команды мужа и отца. Я же вижу, что ты несчастлива. Давай уедим куда-нибудь? Только ты, я и Эшли.
– Я не могу Мэри.
– Почему?
– Он не отдаст мне Эшли. Мы не сможет от него спрятаться.
– Мы должны попытаться.
– Нам надо идти, иначе Гарри покажется странным наше отсутствие. Он очень подозрителен.

Самолёт резко наклонился вправо, и Мэри от неожиданности потеряла равновесие. Спина её выгнулась назад, и она взмахнула руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Мэри почувствовала сильный удар по голове и провалилась в беспамятство.
Она очнулась, захлёбываясь от воды. Кругом была вода, но кто-то крепко её держал. Это был Салли. На ней был спасательный жилет.
– Ты очнулась, вот и славненько малыш. Не бойся всё хорошо. Мы обязательно выберемся.
– Что случилось?
– Не знаю детка, честно. Вдруг загорелись оба двигателя, и мы резко стали падать. Мы упали в Гудзон, недалеко от аэропорта. Они должно быть уже отправили спасателей.
– Где остальные?
– Они в салоне, нам надо тоже туда выбираться. Там воды меньше.
Мэри облегчённо вздохнула, увидев Дженни и Эшли в таких же красных спасательных жилетах.
– Вы в порядке?
– Да всё хорошо, но, кажется, у меня сломана рука. Правда, я совсем не чувствую боли.
Мэри не заметила Гарри.
– А где…?
– Гарри… он… погиб... его чем-то ударило и из головы пошла кровь. Я только успела схватить Эшли, а здесь уже всё было в воде, – дрожащим голосом проговорила Дженни. В её глазах застыл страх. Она нервно покусывала нижнюю губу.
Вода быстро прибавляла. Мэри начала думать. Нельзя было просто сидеть и ждать, когда их спасут. К этому времени им уже может не хватить воздуха, чтобы дышать.
– Салли как глубоко мы упали?
– Не знаю точно, но самолет быстро идёт ко дну и вода всё прибывает, – Мэри поняла, что Салли думает также как и она.
– Надо самим выбираться из самолёта. Сколько прошло времени от удара?
– Минут десять – пятнадцать.
– Если попробовать сейчас, то у нас хватит сил и времени, чтобы добраться до поверхности.
– Да, ты права.
– Дженни ты поняла, что нужно сделать?
– Да-а.
– Эшли не бойся, мы всего лишь поплаваем. Ты же хорошо плаваешь? – Мэри решила приободрить племянницу. Эшли кивнула. – Вот и хорошо. Ты же сможешь глубоко вздохнуть и задержать дыхание до тех пор, пока я не скажу, что можно выдохнуть? – снова кивок. – Молодец. Ты справишься. Дженни давай я её лучше возьму.
– Нам надо избавиться от жилетов так мы сможем быстрее всплыть, – обратился к ним Салли.
Люк для входа в самолёт был расположен в задней нижней части фюзеляжа, под хвостом. Они поплыли в этом направлении.

Мэри чуть не парализовало, когда она поняла, что люк заклинило. Он приоткрывался лишь на немного, но было понятно, что кто-то должен открыть его и удерживать, чтобы другие смогли проплыть. Вода всё прибавляла и прибавляла, ещё немного и они совсем не смогут дышать. Она была ледяная. Холод пробивал до самых костей. Мэри больше всего переживала за Эшли. Она не думала о смерти. Нет, она была уверена в том, что они спасутся.
– Малышка, – обратился к ней Салли, – я открою люк. Вы сможете выбраться.
– Но…
– Никаких НО. Я уже стар, своё отжил. Вы же должны выжить.
Мэри начала плакать, она не могла так оставить Салли, но понимала, что другого выхода просто нет. Она подплыла к нему и нежно обняла, прошептав слова благодарности.
– Я никогда не забуду, что ты для нас сделал Салли.
– Не грусти, малышка. Передай моим родным, что я их очень сильно люблю.
– Передам… обязательно…
– Надо поторапливаться. Готовы? Мэри сначала ты с Эшли, потом миссис Свон.
Салли вдохнул воздуха и скрылся под водой. Мэри посмотрела на Дженни.
– Мы выживем Дженни. Обещаю.
– Я люблю тебя Мэри.
– Я знаю. И я вас тоже. – Она взяла Эшли на руки. – Давай моя хорошая. Ты справишься. Глубоко вдохни и не выдыхай, пока я тебе не скажу.
Они обе задержали дыхание и нырнули под воду, подплыли к Салли, который указал им на небольшую щель. Ему удалось открыть люк совсем на немного. Мери отпустила вперед Эшли и когда та успешно проплыла сквозь щель, последовала следом, сильно поцарапавшись о дверь. Схватив Эшли за руку, она начала стремительно двигать ногами, пытаясь как можно быстрее добраться до поверхности воды. Когда в лёгких уже совсем не оставалось воздуха, а боль пронизывала от кончиков пальцев рук до кончиков пальцев ног, когда Мэри начала сомневаться в своих силах, когда страх полностью овладел её сознанием, они, наконец, достигли поверхности воды. Мэри и Эшли жадно глотали воздух ртом.
– У нас получилось, – голос Мэри хрипел. – Ты молодец. Я ни капельки в тебе не сомневалась. – Она поцеловала племянницу в лоб, озаряясь по сторонам. Было темно и ничего не видно, но не это тревожило Мэри. Она ждала, когда же покажется Дженни. Время тянулось словно вечность, а её всё не было.
Дженни не смогла…

Было трудно удерживаться на воде, прижимая к себе ребёнка. Но Мэри не мола её отпустить. Она боялась её потерять. Знала, что самолет оснащён навигационной системой GPS. Их скоро спасут.
– Мне хо-ло-д-но, – стуча зубами, тихо промолвила Эшли.
У Мэри сердце кровью обливалось, её охватила паника и отчаяние. Она не знала, что делать…
– Я знаю, малыш. Потерпи. Нас скоро найдут. Мы будем в тепле. Потерпи немножко.
– Где моя ма-мо-чка?
Мэри не знала, что ей ответить, поэтому просто молчала.

Она услышала звуки сирены и вдалеке увидела свет фонарей. В горле стоял ком, из-за солёной воды оно пересохло. Мэри собралась с силами и стала кричать.
– По-мо-ги-те! Мы здесь! – она попыталась приподнять руку и стала махать ей, пытаясь привлечь внимание спасателей.
– Эшли мы спасены! Мы спасены!
Она кричали из последних сил. Их заметили. Вскоре подплыла лодка. Как только голова Мэри коснулась твёрдой поверхности, она упала в забытье.

Глава 14

– Виктор! Не мельтеши! У меня уже в глазах рябит! – с раздражением выругавшись, Толя наблюдал за своим лучшим другом, который ходил из одного конца комнаты в другой, нервно сжимая и разжимая кулаки. – Если хочешь подраться, так и скажи! Устроим спарринг!
– Спарринг!? – отвлекшись от своих мыслей, Виктор злобно посмотрел на Белова. Тот и бровью не повёл, хотя из последних сил сдерживал себя. – Для тебя это всё шуточки, Толик?
– А что, похоже, что я шучу? – серьёзным тоном возразил Белов.
– Очень даже похоже, что тебя всё это забавляет, – сквозь зубы раздражённо процедил Виктор.
– Не надо вешать всех собак на меня!
– Как ты мог забыть эту чёртову газету? – гневно воскликнул Виктор.
– Я не обязан перед тобой отчитываться! И не смотри на меня так, словно готов живьём съесть! Рано или поздно она бы всё равно об этом узнала! Не всё ли равно, каким именно образом?
– Мне не всё равно! Она может поверить всему, что там написали про меня!
– Эмили достаточно умна, чтобы не поверить всему написанному в газете, – Толя усмехнулся, – к тому же, ты ей не безразличен.
– Не в этом дело. Я сам хотел ей рассказать. Понимаешь? А теперь получится так, словно я буду оправдываться.
– Ну и когда ты планировал это сделать?
– Когда был бы подходящий случай, – он тяжело вздохнул и присел на кресло напротив Толи.
– Ты же сам прекрасно знаешь, что этот случай мог так и не представиться. Ты бы всё откладывал и откладывал разговор, боясь сделать ей больно, раскрыв правду о себе.
– Толя, – он посмотрел на него вымученным взглядом, – ты моя совесть.
– Кто кроме меня ещё вправит тебе мозги? – в тон Виктору ответил Толя, и они оба рассмеялись.
– Как ты думаешь, она поймёт?
– Думаю да.
– В твоём голосе нет уверенности, – он усмехнулся, – ты всегда был скептиком.
– Ничего нельзя знать наперёд, друг мой. Мы можем только прогнозировать и предугадывать, а жизнь расставит всё по своим углам.
– Философ.
– Паникёр.
– Если честно, я даже не знаю, как сказать ей. Я похоронил это в своём прошлом и думал, что никогда не вернусь к нему. Я словно опять на скамье подсудимых, слушаю обвинения в мою сторону. Вижу, с каким презрением смотрит на меня мой отец.
– Твой отец недоумок! – Толя даже фыркнул от злости, как только вспомнил выражение лица Терри Свона, когда он зачитывал приговор. – У меня аж кулаки чесались набить ему морду!
– Хорошо, что ты этого не сделал…
– Я до сих пор жалею, что этого не сделал! – ответил Толя с некоторой горячностью.
– Не будем об этом, – Белов кивнул ему в знак согласия, – может, выпьем?
– Хорошая идея. Я буду водку.
– Что-то случилось?
– С чего ты взял?
– Ты в редких случаях пьешь водку.
– Ничего подобного. У меня всё нормально, – резко и слишком поспешно ответил он, отводя взгляд в сторону.
– Толя за столько лет нашей дружбы, я прекрасно научился распознавать твою ложь.
– Правда? – в его голосе звучало недоумение.
– Конечно. Так что предлагаю не юлить, а рассказать, что тебя тревожит.
– Я не хочу беспокоить тебя своими проблемами. У тебя и своих полно.
– Не важно. Говори, что случилось?
– Катрина… – на выдохе едва слышно проговорил Толя.
– Катрина? Я правильно расслышал?
– Угу… – кивнул Толя, – она в Нью-Йорке.
– Откуда такая уверенность?
– Сегодня из Метрополитена была украдена картина Моне, стоимостью более 50 миллионов.
– Как ты узнал?
– У меня свои источники.
– Надо признать у грабителя есть вкус, – Виктор подавил смешок, посмотрев в серьёзные глаза Белова. – Ты думаешь, что это она?
– Скорее всего. Её почерк.
– Она же не появлялась в Америке. Что её сюда привело?
– Ей нужны «Сиреневые ирисы», – задумчиво произнёс Толя, поглаживая подбородок указательным пальцем, – она решила вернуть картину себе.
– Она, что придёт и так просто потребует картину обратно?
– Нет… она украдёт её у меня…
– Ты серьёзно?
– Да. Она хочет поиграть. Ей нравится дразнить меня.
– Толя, ты два года гоняешься за ней по всему миру. Эта женщина свела тебя с ума. Что будет, когда вы встретитесь?
Толик смотрел на друга долгим пронизывающим взглядом, в его глазах светились искры смеха и азарта. Он усмехнулся, взъерошил большой пятёрней свои тёмные волосы.
– В этот раз, когда это произойдёт, я прикую её к постели наручниками. Она будет умолять меня о пощаде! – на его лице отразилась самодовольная улыбка, а в глазах светилась дьявольская усмешка.

Виктор нашёл Эмили в спальне племянницы. Она спала безмятежным сном. Уголки её губ были слегка приподняты в полуулыбке. Он подошёл к ней ближе, присев на корточки, нежно провел тыльной стороной ладони по её лицу. Она что-то пробормотала во сне. Он наклонился ниже и слегка поцеловал её в кончик носа. Она не проснулась. Виктор осторожно взял её на руки. Она обхватила его руками за шею, положив голову к нему на грудь. Из её груди вырвался тихий вздох.
– Куда ты меня несёшь? – сонно прошептала она.
– В твою спальню, – тихо ответил он.
– Не хочу… – она с минуту молчала, – отнеси меня к себе. Хочу спать в твоей постели, чтобы ты был рядом.
Виктор улыбнулся, он нежно поцеловал её в висок, вдыхая запах её шелковистых волос.
– Как скажешь, милая…

Она лежала на его постели, такая маленькая, хрупкая, совсем беззащитная. Её веки слегка подрагивали. Золотистые волосы обрамляли красивое бледное лицо. Под глазами виднелись тёмные круги, а на щеках засохшие дорожки слёз. Губы были слегка припухшими. Виктор заметил два маленьких следа от передних зубов, наверное, она, нервничая, кусала их. Она дышала ровно и глубоко, подпирая маленькой ладошкой правую щеку.
Виктор смотрел на Эмили, и сердце его сжималось в тиски. Он любил эту женщину: разумом, телом и душой. Она стала смыслом его жизни. Когда её не было рядом, он постоянно думал о ней. Даже находясь около неё, он задавался вопросом, что она сделает в тот или иной момент. Эмили была непредсказуема. Она могла смеяться над незатейливыми шутками, могла радоваться мелочам, будь то принесённая в постель чашка кофе утром или ночная прогулка по саду. Она могла грустить без причины или задуматься о чём-то серьёзном. Она могла плакать и улыбаться одновременно. Могла веселиться, могла ругаться, злиться. Она была очень эмоциональна, хотя порой Виктор замечал на её лице такую улыбку, словно она несколько лет репетировала её перед зеркалом. Она была таинственна, и в то же время весьма открыта.
Она была загадкой, а он тщетно подбирал отгадки, чтобы получше узнать эту женщину…
Он любил её…
Полюбил с первого взгляда, как увидел в больнице, перевязанную бинтами и с синяками на теле.
Когда она впервые посмотрела на него своими ясными небесно-голубыми глазами, он уже тогда любил её всем сердцем…
Когда впервые он слегка коснулся её руки…
Уже тогда он знал, что не отпустит её никуда, что она будет принадлежать ему, а он ей – разумом, телом и душой.
– Я люблю тебя Эмили, – промолвил он едва слышно, – как бы мне хотелось сказать тебе это, не боясь потерять тебя… – тихий вздох вырвался из его груди.

Утром Мэри проснулась в объятиях Виктора. Её голова лежала на его тёплой, сильной, мужской груди. Она вдыхала запах его тела, смешанный с нотками хвои и бриза. Мэри чувствовала себя хорошо, уютно и безопасно. Их ноги переплелись, а его рука лежала у неё на бедре. Виктор спал. Несколько минут она вслушивалась в тишину, прерываемую лишь его ровным, глубоким дыханием.
Его губы коснулись её волос, и она поняла, что он тоже проснулся. Она прильнула к нему и тихо вздохнула. Затем приподнялась на локтях и посмотрела на него. Длинные густые ресницы отбрасывали лёгкую тень на его смуглые щёки. Его изумрудные глаза сверкали необыкновенным свечением, притягивая как магнит. Его тёмные волосы были взъерошены. На щеках и подбородке пробивалась едва заметная щетина. Уголки рта были немного опущены, а на лбу залегли глубокие морщины от раздумий.
Он не отводил своего взгляда от её глаз. Они просто смотрели друг на друга. Секунду, минуту, а может и час, время текло бесконечно.
Всё вокруг замерло, будто остановилось, потеряло чёткость, став одним большим и размытым пятном.
Только он…
Только она…
Только они…
Мэри наклонила лицо и прислонилась своей тёплой щекой к его прохладной. Виктор обнял её за талию, прижав к себе ближе. Он, едва касаясь, нежно провёл рукой вдоль её позвоночника. Из груди Мэри вырвался тихий вздох.
– Вик…
– Тшш… подожди… ещё несколько минут…
Он крепко обнимал её, а она боялась пошевелиться, нарушить установившуюся тишину, их единение.
– Я хотел тебе всё рассказать, но… – Мэри почувствовала, как слабо и неуверенно звучал его голос. Она подняла голову и посмотрела в его глаза, провела кончиками пальцев по его скуле, ощупывая контуры лица.
– Расскажи мне всё сейчас.
– Мне было девятнадцать, – он тяжело вздохнул, переведя взгляд в сторону.
Мэри отстранилась от него. Она не хотела отвлекать. Виктор погрузился в свои воспоминания. На его лице отразилась глубокая печаль, губы сжались в тонкую линию.
– Был чемпионат по боксу за первенство Америки среди юношей. Я и Толя вышли в финал. Это была наша пятая встреча на ринге, – он глубоко вздохнул, – до этого я всегда побеждал его, но… – Виктор замолчал.
– В этот раз он победил? – осторожно спросила Мэри.
– Да… Толя нокаутировал меня… отец присутствовал на матче… после он сказал мне, что ещё никогда так не разочаровывался во мне, что я, как глупец, проиграл ему назло… – он посмотрел на неё долгим напряжённым взглядом, – я сделал это специально, – на его лице появилась довольная улыбка, – я устал пытаться соответствовать его стандартам, всю жизнь я только и делал, что притворялся… чтобы он мог мною гордиться, но… у меня это плохо получалось, – с горечью сказал Виктор.
Он встал и подошёл к столу, на котором стояла бутылка виски, плеснув себе в бокал изрядную долю алкоголя, он выпил залпом. Мышцы его спины были напряжены, руки непроизвольно сжимались в кулаки.
– Мы поругались, оба наговорили много гадостей друг другу… – он усмехнулся, – забавно, но я даже не помню, что конкретно мы говорили, кто, кого, в чём обвинял…
– Твой отец не должен был так поступать, – робко произнесла Мэри.
– Мой отец… я давно его так не называл… – повисла долгая томительная тишина. Взгляд Виктора стал задумчив и отстранён.
– Что произошло потом?
– Я был зол, просто в бешенстве. Решил напиться. В баре случайно встретил Толю, он со свей командой отмечал победу. Наверное, он каким-то образом понял моё состояние. Мы разговорились. Было здорово говорить с человеком, который тебя понимает. – Виктор налил себе ещё виски. – Потом к нам подошёл какой-то пьяный подросток. Начал предъявлять мне, что я специально проиграл матч. Что мы заранее сговорились. На матчах делаются нелегальные ставки. Этот парень проиграл крупную сумму, он был уверен, что победа будет за мной. Завязалась драка… неожиданно он достал нож… замахнулся на Толю, но я успел выхватить нож из его рук и ударить… – тяжёлый вздох сорвался с его губ.
Виктор говорил сдавленным, тихим голосом. Сердце Мэри сжималось от жалости при виде его страданий, что так явственно отражались на его лице, слёзы подступали к её глазам.
– Я до самой малейшей детали помню, как он отклонился назад и ударился о барную стойку головой. Всё было, как при замедленной съёмке. Я видел испуг в его глазах. Страх… он боялся умереть… я стал тем, кто лишил его жизни…
– Ты защищался! Ты не виноват! – она подбежала к нему. Встав на цыпочки, Мэри стала импульсивно целовать его лицо. Она прислонилась к его губам и тихо повторяла, – ты не виноват Виктор, не виноват… не виноват…
– Не плач… это давно уже в прошлом…
– Но почему? Почему они признали тебя виновным? Ведь ты же всего лишь защищался? – её голос обрывался, она дрожала всем телом. Виктор одной рукой придерживал её за талию, другой вытирал слёзы с её лица.
– Судья был мой отец… после этого его прозвали «Железный Терри», человек, который сделал себе карьеру на судьбе собственного сына.
– Боже… как он мог?
– Он всегда был таким жестоким. Моя мать умерла, когда мне было девять. Он воспитывал меня и Гарри также как воспитывали его.
– Тебе нелегко пришлось в тюрьме? – она уткнулась ему в плечо, чтобы он не видел её слёз. Мэри слышала, как часто бьётся его сердце. Она так и стояла на цыпочках, крепко обнимая его за талию. Рукой она провела вдоль его спины, задержавшись на уровне лопатки. – Тебя там ранили?
Тихий вздох… лёгкий поцелуй её волос…
– Да…
– Но за что?
– Это не важно.
– Вик, прости, что не захотела выслушать тебя сразу. Мне надо было подумать… я не знала чему верить, вернее знала, что ты не мог такого сделать… по крайней мере…
– Я всё понимаю Эмили… это давно уже в прошлом и оно не должно стать между нами… я не хочу, чтобы тебя это тревожило…
– Ты прав… я не буду больше плакать… – она посмотрела ему в глаза и постаралась улыбнуться, – наверное, я просто ужасно выгляжу?
– Хуже не бывает, – он рассмеялся, увидев её обиженное выражение лица. – Но мне ты и такая очень даже нравишься.
Он поцеловал её долгим упоительным поцелуем. Жгучие искры наслаждения буквально пронзали её тело.
Мэри соскучилась по его поцелуям, губам, объятиям… по всему ему…

ОоооЙ Прода! Мила, все утаскиваю. Читаю завтра и позже. А сейчас иду спать!
Спокойной ночи!

Спокойной ночи!!!

Вот это дааааа!!!!!!!!!Здорово и страстно!!!!!!!!
Правда,я пока только часть причитала.....

Ромашка пишет:

Вот это дааааа!!!!!!!!!Здорово и страстно!!!!!!!!

спасибо Лиди!!!!!

Ромашка пишет:

А чего её так быстро климануло?Взяла и оттолкнула,обидела...
Жаль Вика!!!!!!!!!

эт ты какой момент имеешь в виду? после их первой сцены любви?

А я читаю. Еще много. Вот ведь выпала Мэри долюшка!
Ладно, я продолжу завтра. А сейчас -СПАТЬ!
Всем до завтра!

До завтра Нат!!! Приятных!

Ага,Мил!У тебя было так описано...увлекательно!!!!Я даже не слышала,о чём меня спрашивали,так зачиталась))))))))

Ромашка пишет:

Ага,Мил!У тебя было так описано...увлекательно!!!!Я даже не слышала,о чём меня спрашивали,так зачиталась))))))))

захвалила... так приятно

... тогда она просто растерялась... не ожидала она, что к Этому приведет...

Красивая пара!Оба с характером....Мне кажется им только поэтому не будет скучно вдвоём,они никогда не смогут насытиться друг другом.
И Катрин появилась!!!!Надеюсь,ты хоть немного опишешь их встречу?

Ромашка пишет:

Красивая пара!Оба с характером....Мне кажется им только поэтому не будет скучно вдвоём,они никогда не смогут насытиться друг другом.

да парочка ТА еще)))) не могут насытиться друг другом))))

Ромашка пишет:

И Катрин появилась!!!!Надеюсь,ты хоть немного опишешь их встречу?

конечно... самое интересное опишу... а потом... продолжение будет)))

Цитата :

самое интересное опишу... а потом... продолжение будет)

- уряяя!!!!!!!!Эта парочка тоже инфантильностью не отличается...))))))))
Ой,чёй-та будет!!!!!

ага... она осуществит свою попытку в краже картины... ну по крайней мере попытается...

Мила, читала с самого начала и дощла до 12 главы.
Страсти накаляются.
Читается на одно дыхании.
Вот и Толя появился. А интересно, появится ли его подруга - воровка?
Мила, очень интересно! Спасибо!

Спасибо Нат, что читаешь!!!
Катрина тоже появится в эпизодах...

сейчас почему-то голова другим занята... пишу один рассказ... а про Мэри пока не знаю, что будет дальше...))) все никак не получается собрать все мысли

Цитата :

.. пишу один рассказ...

Мила, привет! Но ты покажешь нам свой новый рассказ? Здесь? Я надеюсь, что покажешь.

Цитата :

а про Мэри пока не знаю, что будет дальше...

А как рассказ напишется, так и Мэри даст о себе знать.

Цитата :

все никак не получается собрать все мысли Laughing

Ничего. Ты мысли собирай, а мы подождем.

Привет Нат!!!
Конечно покажу!!! Щас развязочка пошла.... по частям не хочется выкладывать... считаю, что рассказ и так короткая форма повествования... надо целиком его читать)))

вот допишу его и за Мэри возьмусь... )))

Цитата :

вот допишу его и за Мэри возьмусь... )))

Я и говорю, что после рассказа и Мэри объявится.

Ну - с, пока ожидаем новинку.

Всем привет!!! Я с продолжением!!! Писалось долго и урывками, надеюсь все же кому-нибудь интересно )))

Глава 15

Мэри нежилась в ванне с эфирным маслом, наслаждаясь имбирным чаем. Тёплая вода, горящие свечи, тишина и покой. Она вдыхала тонкий аромат тропических цветов и её мышцы постепенно расслаблялись. Они занимались любовью всю ночь. Виктор целовал её с жадностью. Его поцелуи были требовательными, но в тоже время нежными и лёгкими, ласки были безумными и жаркими. Её тело трепетало, изгибалось и выгибалось дугой.
Виктор разбудил её утром долгим сладким поцелуем, сказав, что собирается на деловую встречу. Он смотрел на неё взглядом полным страсти и обожания, словно она самая дорогая драгоценность в его сокровищнице. Его взгляд блуждал по изгибам её тела, слегка прикрытого шёлковой простынёй. Виктор колебался, по выражению его лица можно было понять, что думает он вовсе не о деловой встрече. Уголки его рта изогнулись в соблазнительной полуулыбке.
– Вик, даже не думай об этом, – рассмеявшись, сказала Мэри. Она пыталась придать своему голосу серьёзный тон, но у неё это плохо получалось. – Ты опоздаешь на встречу!
Но Виктор, казалось, не слышал её слов, он развязывал узел галстука, не сводя от неё своего голодного взгляда…
Мэри опустилась с головой под воду, вспомнив подробности своего пробуждения. После она проспала практически весь день. Проснувшись, Мэри сделала распоряжения на вечер, попросив повара приготовить что-нибудь из калифорнийской кухни. Она сильно скучала по своему дому на побережье, по тёплым лучам солнца, по шуму волн, разбивающихся о берег…
Остаток дня Мэри провела с Эшли. Они играли, рисовали, купались и загорали у бассейна.
С каждым днём она всё больше и больше привязывалась к девочке. Лёгкая грань стиралась и теперь Мэри не могла признавать Эшли не иначе, как свою родную дочь. Она понимала, что поступает неправильно, что не должна притворяться её матерью. Мэри пообещала себе, что в будущем, когда Эшли подрастёт, она обязательно расскажет ей всю правду. Правду о том, кем действительно была её мать, как сильно Дженни любила свою дочь. Она расскажет ей, когда придёт время.
Ложь…
Ложь стала для неё правдой… оправданием…
Ложь стала для неё тем ядом, что она отравляла себя каждый день.
Она лгала не только окружающим её людям… в первую очередь Мэри лгала самой себе… каждый день, убеждая себя в правильности своей лжи…
Мэри убеждала себя, что у неё не было выбора, но понимала, что это не так. Выбор есть всегда. Просто нужно признать это и сделать первый шаг.
Она не была трусихой, но не могла себя перебороть и заставить сделать этот шаг.
Она запуталась…
Что будет дальше?
Чего она хочет?
Как долго она ещё будет притворяться?
Что значит для неё Виктор?
Что значит она для Виктора?
Целый список вопросов, на которые Мэри не знала ответы, не решалась ответить. Последний вопрос мучил её больше всех. Она разрывалась между своими чувствами к Виктору и остатками доводов разума. Чаша весов с сомнениями перевешивала то в одну сторону, то в другую.
Она не могла ни с кем поделиться своими проблемами…
На свете не было ни одного человека, которому Мэри могла бы доверить свои сокровенные мысли, переживания…
Дженни и Майкл были самыми дорогими людьми в её жизни, но даже им она не могла рассказать о том чувстве одиночества, которое никогда не покидало её сердце.
Одиночество… пустота… безмолвие…
Страх…
Страх быть слабой…
Страх остаться одной…
Страх доверять…
Виктор…
Она боялась доверить ему себя…

Мэри стояла у окна, всматриваясь вдаль. Лучи заходящего солнца окрашивали небо в нежно-розовый цвет. Медленными плавными движениями она расчёсывала свои длинные волосы, мысли её были далеко. Она вспоминала своё детство, мать, отца и Дженни, их улыбки и смех. Мэри скучала по ним. Её сердце разрывалось от невысказанной любви и привязанности.
Мама часто перед сном приходила к ним в спальню и по очереди расчёсывала им волосы, при этом она тихо напевала мелодию колыбельной. Её голос был чистым, красивым, нежным и любящим. Мэри закрыла глаза и вспомнила прикосновение заботливых рук матери. Она улыбнулась своим воспоминаниям и улыбка, отразившаяся на стекле, показалась ей до боли знакомой. Точно так же улыбалась её мама. Она словно светилась изнутри, заряжая добротой и любовью всех, кто находился поблизости.
Тихий вздох сорвался с её губ.
Виктор…
Она почувствовала его взгляд на своей спине. Повернув голову, Мэри со смущенной улыбкой посмотрела на него. Виктор стоял в проёме двери, небрежно облокотившись о косяк. Рукава его белой рубашки были закатаны до локтей, открывая мускулистые загорелые руки. Она знала, какими они могут быть сильными и в то же время нежными, мягкими. Лёгкая дрожь пробежала по её телу. Полы его рубашки были выпущены из брюк, а верхние пуговицы расстёгнуты, открывая простор для её воображения. Мэри прикусила нижнюю губу, вспомнив как совсем недавно, прикасалась своим язычком к его соску, как дразнила, лизала и нежно покусывала его.
В ярких изумрудных глазах Виктора проскользнула искра желания, губы приоткрылись и изогнулись в насмешливой полуулыбке. Он понял, что она его хочет, что не может противостоять той магнетической силе, что притягивает их друг к другу.
Виктор поднёс к губам бокал с виски и сделал медленный глоток. Приятное тепло разлилось по его телу, разгоняя плохие мысли и предчувствия. Он уже давно заметил, что рядом с этой женщиной перестаёт разумно мыслить, подчиняясь первородным инстинктам. Все его инстинкты кричали: «Моя! Моя! Моя!», «Единственная!», «Любимая!». Его инстинкт собственника признавал в этой женщине с ясными голубыми глазами, наивным видом и сильным волевым характером, свою половину. Его женщину.
Она – центр его Вселенной. Она – мир, в котором царит гармония, счастье, доброта, искренняя любовь и забота.
Знает ли она, что значит для него?
Догадывается ли, насколько дорога ему?
Любит ли она его?
– Почему ты так смотришь на меня?
Ласковый голос и нежное прикосновение её руки к его плечу вывели его из размышлений. Он даже не заметил, когда она подошла ближе. Виктор обнял её за талию и, притянув её лицо к себе, впился в губы нежным поцелуем. Его язык проник ей в рот, дразня, и давая наслаждение. Стон удовольствия вырвался из её груди. Он ещё крепче сжал её в своих объятиях.
Зелёные глаза Виктора обжигали, а губы сводили с ума. Мэри почувствовала пленительную слабость, расплывающуюся по всему её телу. Встретившись с его взглядом, она поняла, что он чувствует то же самое.
– Я не могу насытиться тобою, – его голос был хриплым от желания, – если так будет и дальше продолжаться, боюсь, мы не выйдем из спальни целую вечность.
– Всего лишь вечность?
Он тепло улыбнулся и поцеловал её в кончик носа.
– Ты искусительница…
– Тогда ты искуситель…
– Я и моё Эго говорим тебе спасибо, – с иронической усмешкой произнёс Виктор.
– Я вовсе не пыталась польстить твоему самолюбию, – она обхватила его шею руками.
– В самом деле? – притворно обиженно произнёс Виктор.
– Ну, если самую малость, – пристав на цыпочки, Мэри звонко поцеловала его в щёку и весело засмеялась.
– Эмили? Как ты смотришь на то, чтобы сходить куда-нибудь развеяться?
– Куда, например? – в её глазах блеснул озорной блеск, а губы расплылись в широкой улыбке.
– Один мой знакомый устраивает завтра выставку картин. Я подумал, что тебе это может быть интересно.
– Ещё как!
Громко взвизгнув от избытка радости, она обняла его крепче и жарко поцеловала в губы.

– Удивительно как Моне воспринимал мир, – приятный женский голос раздался рядом с Мэри, – как постоянный поток света и движения. Он стремился восславить постоянное, непрекращающееся движение природы.
Мэри повернула голову к подошедшей женщине. Та в свою очередь зачарованно смотрела прямо перед собой. Казалось, всё её внимание было сосредоточенно на картине с изображением жёлтых ирисов. Рыжие волосы мягкими волнами струились по плечам. На ней было простое, но изысканное чёрное платье длиной чуть ниже колена, с широкими прозрачными рукавами, вырезом-капелькой с изящной застёжкой на спине. Женщина сделала глоток шампанского из своего бокала и повернула голову. Изумрудный гарнитур из ожерелья и серёг прекрасно оттенял цвет её темно-зелёных глаз, делая его более насыщенным и таинственным. Она улыбнулась, едва кивнув головой в знак одобрения.
– Ваше ожерелье с аквамаринами прекрасно оттеняет цвет ваших глаз.
Мэри издала весёлый смешок, отпив из бокала шампанское.
– Не поверите, но я хотела то же самое сказать вам о ваших изумрудах.
Женщина дружелюбно улыбнулась ей в ответ, протянув свою руку для рукопожатия.
– Меня зовут Катрина Дюпон.
– А меня Мэ… ммм… Эмили… Эмили Свон, – она улыбнулась, пытаясь скрыть своё смущение. – Вы француженка?
– Oui.
– Enchanté de faire votre connaissance.*
– У вас прекрасное произношение.
– Merci. Боюсь, на этом мой словарный запас исчерпывается.
– Вам нравится эта картина?
– Очень. Вы замечательно сказали. Эти цветы кажутся живыми и словно трепещущими на ветру.
– Клод Моне великий художник. Жаль, что современники не оценили его талант по достоинству. Он долгое время жил в такой нужде, что не было денег ни на хлеб, ни на краски. Зато сейчас стоимость его картин исчисляется десятками миллионов.
– Вы художник?
– Нет… скорее всего меня можно отнести к разряду экспертов в этой области… с детства увлекаюсь живописью, – она обвела глазами помещение галереи, высматривая кого-то в толпе. – Импрессионизм – моя слабость.
Катрина наклонила голову набок, пристально всматриваясь в лицо Мэри.
– Вы кажетесь мне знакомой.
– Возможно… моё лицо в последнее время часто мелькает в газетах и на экране телевизоров, – её губы скривились в усталой гримасе.
Катрина вспомнила, что читала о Эмили Свон в газетах. Она заметила, как погрустнели её глаза. В них отразилась такая скорбь, что ей стало жаль женщину, на долю которой выпало пережить страшную катастрофу. Невооружённым глазом было видно, что она искренне оплакивала потерю близкого человека. Журналисты как обычно преувеличивали. Ради громкой сенсации они готовы оклеветать и опозорить любого человека, лишь бы рейтинги газет и шоу поднялись вверх.
– Вы прекрасно держитесь, – Катрина решила приободрить свою новую знакомую.
Эмили понравилась ей. Её тёплая искренняя улыбка располагала к ней, а в голубых глазах не было лжи и фальши. Возможно, они даже смогли бы подружиться. У Катрины никогда не было подруг, но она отчаянно желала иметь их. Она начинала новую жизнь, с чистого листа и ей было просто необходимо дружеское плечо. И Эмили тоже. Катрина чувствовала это. Их дружба могла помочь им обеим избавиться от щемящей пустоты внутри.
Катрина заметила, как выражение лица Эмили изменилось. На лице появилась счастливая улыбка, а в глазах вспыхнули искорки смеха. Она смотрела поверх её плеча. Катрина повернула голову. За её спиной стоял высокий темноволосый мужчина с двумя бокалами шампанского. Он улыбался, не замечая никого вокруг кроме Эмили. Мужчина был в чёрном элегантном костюме прекрасного кроя, идеально подчёркивающим ширину его плеч и стройность фигуры.
Лёгкая тень отделилась от его спины и Катрина непроизвольно перевела на неё свой взгляд. И замерла от неожиданности. Глаза цвета виски с оттенком горького шоколада смотрели на неё, проникая в самую душу.
Она не была готова встретиться с ним сегодня. Это вывело её из равновесия. В горле стало сухо. Катрина залпом выпила бокал с шампанским, почувствовав лёгкое головокружение, но не от алкоголя, а от пронизывающего взгляда мужчины. Он был также удивлён, как и она их внезапной встречей, но в его взгляде Катрина отчётливо видела зарождающиеся искры ярости. Черты его лица заострились. Глаза сузились в жёсткие щели, губы сжались в холодной усмешке.
Это был он… её наваждение… ночной кошмар… её искушение…
– Какая неожиданная встреча, Катрина, – от его бархатного тягучего голоса её голова закружилась ещё сильнее.
Поборов приступ тошноты и внезапной слабости, она дерзко и даже вызывающе вздёрнула подбородок.
– И вправду неожиданная, Толя, – она не узнавала собственный голос. С лёгкой хрипотцой, он казался ей уверенным и беспристрастным, когда как на самом деле, она чувствовала себя слабой и никчёмной под его пристальным проникающим взглядом.
Виктор удивлённо посмотрел на своего друга, но благоразумно промолчал от язвительного замечания, вертевшегося у него на языке. Он догадался, кто эта женщина и что она значит для Анатолия.
– Я Виктор. Друг Толи.
– Катрина Дюпон.
Она протянула ему руку, краем глаза заметив ехидно приподнявшуюся правую бровь Анатолия. Он усмехнулся, что-то пробормотав себе под нос.
– Ты что-то сказал? – Виктор обратился к своему другу, не расслышав его замечания.
– Мисс Дюпон? Я не ослышался? – от его взгляда и тона голоса лицо Катрины начало приобретать оттенок красного цвета не только от смущения, но и от раздражения.
– Да. У вас прекрасный слух мистер Белов, в отличие от ваших ужасных манер, – резко ответила Катрина, с вызовом посмотрев в тёмные глаза Анатолия.
Почувствовав, как нагнетается атмосфера, Мэри попыталась разрядить сложившуюся ситуацию, переведя разговор на нейтральную тему.
– Катрина прекрасно разбирается в живописи. Я столько интересного узнала о Моне благодаря ей, – привычно улыбнувшись своей профессиональной улыбкой, она обвела взглядом двоих мужчин и женщину, недоумённо уставившихся на неё.
Она заметила, как уголки рта Виктора стали нервно поддергиваться. Он еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться. Катрина выглядела смущенной, а Толя – ещё более раздражённым.
– По части Моне она настоящий эксперт, – ироничная усмешка отразилась на его лице, подмигнув Катрине, он выпил свой бокал с шампанским залпом.

Мэри облокотилась на руку Виктора, шёпотом попросив объяснить ей, что только что произошло. После неоднозначного замечания Анатолия Катрина смутилась и, извинившись, поспешно направилась к выходу, у которого её поджидал мужчина, пристально до этого наблюдавший за их компанией. Толя посмотрел на него взглядом полным ярости и призрения, пальцы его сжались в кулак так, что костяшки побелели. На его лице выступили красные пятна, было видно, что он с трудом пытается сдержать себя. После минутного колебания он всё же взял себя в руки и, извинившись, подошёл к импровизированному бару, заказав водку с тоником, Толя стал поглощать алкоголь с маниакальной одержимостью.
– Они познакомились года два назад. Я не знаю всех подробностей, Толя закрытый человек, он не любитель посвящать кого-либо в свою личную жизнь. Знаю только, что эта женщина запала ему в душу и, кажется, разбила сердце. Он гоняется за ней по всему миру, а когда находит, ей удаётся сбежать от него.
– А, что он имел в виду, сказав, что она настоящий эксперт по Моне?
Лёгкая усмешка украсила его красивое лицо, придав ему мальчишеский вид.
– Катрина – воровка картин. И надо признать в этом ей нет равных.
– Что? – Мэри ошеломлёно посмотрела на него, не веря собственным ушам.
– Она специализируется на французских импрессионистах.
– А Моне значит её любимый художник?
– Да. Она даже подарила Толе свою любимую картину Моне, за неделю до этого украв её из музея в Париже. После этого Толя стал истинным знатоком искусства живописи.
– Зачем она это сделала?
– Точно не знаю. Знаю только, что Толя считает, будто бы она приехала в Америку, чтобы украсть у него подаренную ею же картину.
– Зачем ей это?
– Её прозвали Рыжей Бестией Импрессионизма. Никто не может предугадать, какую следующую картину она украдёт, будет ли это частная коллекция или музей. Кто знает, может сегодня она уже присматривалась к этой картине, – он кивнул в сторону картины, которую совсем недавно она рассматривала вместе с Катриной. – Ведь неспроста же она здесь оказалась и притом не одна, с ней явно был сообщник.
– Может, стоит сообщить в полицию? Предупредить твоего друга о возможном ограблении?
– Не думаю, что это хорошая идея. Это лишь домыслы, мы не можем знать наверняка. Тем более полиции так и не удалось вычислить, как выглядит Рыжая Бестия на самом деле. Она очень ловкая и хитрая. Каждое её ограбление продумано до самых мелочей.
– Но ты же сказал, что…
– Я сказал лишь то, что знаю со слов Толи. Он уверен, что эта Бестия и есть Катрина.
– Он любит её?
– Я ещё никогда не видел его таким влюблённым и злым одновременно, – Виктор улыбнулся очаровательной улыбкой, – поэтому не могу сказать наверняка.
Ему стоило больших усилий сдерживать себя, чтобы прилюдно случайно не положить свою руку на её талию. Этим жестом ему хотелось заявить свои права на Эмили, показать всем, что она его женщина. Его руки «чесались» подпортить физиономию каждому мужчине в зале, бросающим свои похотливые взгляды на его женщину. Он ругал себя за то, что привёл её сюда. Как бы хорошо сейчас они проводили время в его спальне, в его постели на прохладных простынях. Мысленно Виктор уже раздевал её взглядом. В этом соблазнительном бежевом коротком платье с глубоким декольте она выглядела словно греческая богиня, сошедшая с Олимпа на грешную землю. Эмили глубоко вздохнула, от чего ему с отчаянием захотелось уткнуться в мягкие полушария её грудей, обхватить сосок губами и лизать его до тех пор, пока он не станет твёрдым, как камень.
Обругав себя, он стал медленно считать до десяти. Всего лишь пару часов и она будет в его крепких объятиях. Её сладкий голос будет выкрикивать его имя…
– О чём ты задумался?
– Позже покажу… – он загадочно улыбнулся, сделав глоток шампанского.

_____________________________________
*Очень приятно познакомиться (фр.)

Глава 16

– Эмили, что случилось?
– Прости, я просто задумалась, – она смотрела на игру света на поверхности вилки, которую уже минуть десять вертела в руке.
– О чём?
– Сегодня я получила приглашение от Тома Ленгвуда с просьбой сопровождать его на следующей неделе на благотворительный вечер. Деньги собираются для африканских детей, больных СПИДом.
– Ты ведь всегда его сопровождала на подобные мероприятия?
– Да… кажется, так и есть… но… понимаешь… я не хочу идти туда с ним… я не знаю этого человека… – она прикусила губу от досады.
– Ты должна пойти. Ты его дочь, а он сенатор Нью-Йорка. Тебе нужно выходить в свет, возвращаться к обычной жизни. Это может помочь тебе всё вспомнить, – его тон показался Мэри странным, в нём сквозило безразличие и некая холодность.
– Но…
– Ты сама знаешь, что я прав.
– Да, конечно… – Мэри с грустью в глазах посмотрела на Виктора.
– Почему ты избегаешь своего отца?
– С чего ты взял, что я это делаю?
– У тебя всегда находится повод, чтобы не встретиться с ним или даже перезвонить. Он твой отец и беспокоится о тебе, а ты даже поговорить с ним не хочешь.
– Дело не в этом, – неуверенно начала она, – просто…
– Неужели у тебя нет о нём никаких воспоминаний?
– Есть, но не все они приятные…
– Что он сделал?
«Разлучил меня с сестрой, разбил ей жизнь, покалечил мою». Вслух же она тихо произнесла:
– Ничего.
– Тебе нужно пойти на этот благотворительный вечер, – он ободряюще накрыл её холодные пальцы своей тёплой рукой, – вот увидишь, тебе понравится там, ты развеешься, и может быть, вспомнишь что-нибудь хорошее из своего прошлого, – его улыбка показалась Мэри не искренней, натянутой.
– Наверное… – её взгляд встретился с его взглядом, и в нём отчетливо читалась просьба. – Вик, а ты…
– Эмили я не смогу пойти вместе с тобой, – его голос стал серьёзен, – завтра я уезжаю в Дубай. Возникли неотложные дела.
– И когда ты мне хотел сообщить об этом? – встревожено спросила Мэри.
– Сегодня вечером.
– Тебе обязательно надо там быть?
– Да и я не знаю, сколько это займёт у меня времени. Возможно больше недели.
– А кроме тебя никто не может справиться с этими проблемами? Толя, например?
– Он едет вместе со мной.
– Ты хочешь сказать, что оставляешь меня здесь абсолютно одну? – она испуганно посмотрела на него.
– Эмили ты же не маленькая. Вот увидишь, так будет лучше.
– Лучше для чего? Или кого? – подозрительно поинтересовалась она.
– Для тебя конечно, для твоего здоровья.
– И какие же здесь преимущества?
– Тебе нужно вернуться в твою прежнюю жизнь. Я и Толя тебе только мешаем всё вспомнить.
– О чём ты говоришь? Не понимаю…
– Твой психоаналитик, – он пристально посмотрел на неё, а потом, прокашлявшись, сказал:
– считает, что ты закрылась, замкнулась в себе и, что этому способствует твоё пребывание со мной.
– Да что он понимает? Этот мерзкий карлик и так из меня все внутренности выскабливает! А термин «врачебная этика» ему вообще о чём-нибудь говорит? – гневно произнесла Мэри.
– Он помогает тебе вспомнить то, что твоя память так упорно блокирует! – голос его стал раздражённее.
– Неправда! – вскрикнула Мэри.
«Правда!», – подумала она про себя.
Мэри злилась на доктора, на Виктора, но понимала, что они правы. Они всего лишь хотят помочь вспомнить прошлое женщине, пережившей авиакатастрофу и потерявшей память. Проблема заключалась в том, что Мэри знала, кто она есть и при всём желании забыть некоторые моменты из своего прошлого, она не могла этого сделать.
– Я не хочу, чтобы ты уезжал, – она с нежностью посмотрела на Виктора, – ты мне нужен…
– Эмили… – он смотрел на неё долго и изучающее, – я думаю, нам будет полезно расстаться на некоторое время…
– Почему?
Виктор отвёл взгляд в сторону. Он стал с интересом рассматривать пейзаж за окном. Прошло несколько минут, прежде чем он снова посмотрел на Мэри. От его взгляда по её коже пробежал озноб. Его лицо не выражало ни единой эмоции, а глаза были серьёзными и сосредоточенными.
– Когда ты целуешь меня, кого ты себе представляешь?
– Что? – Мэри ошеломлённо посмотрела на него.
– Я напоминаю тебе Гарри? – Мэри показалось, что на мгновение в его глазах промелькнуло разочарование, смешанное с болью, но сразу же сменились хладнокровностью.
– Что ты такое говоришь?
– Я для тебя лишь замена Гарри, – это прозвучало скорее как утверждение, а не вопрос.
– Нет! – выкрикнула Мэри.
Раздражение всё больше поднималось в ней клокочущим, но пока ещё сдерживаемым потоком.
– Ты потеряла мужа в катастрофе, пережила шок. Твоё подсознание пытается адаптироваться к сложившейся ситуации, ассоциируя меня с Гарри.
– Ты сам хотя бы понимаешь, какой бред несёшь?
Больше всего на свете в данную минуту ей хотелось ударить его. Крепко ударить. Так, чтобы потом болели пальцы. Ей хотелось громко кричать, назвать Виктора самыми страшными словами, только бы с его лица сошло это ледяное выражение, которое её так раздражало.
– Ты слишком эмоционально всё это восприняла…
– А ты слишком непринуждённо мне об этом сказал! – перебила его Мэри.
Она отказывалась верить собственным ушам. Виктора словно подменили. Перед ней сейчас сидел хладнокровный незнакомец, и излагал ровным спокойным голосом простые истины, словно она младенец.
– Эмили, когда ты успокоишься и всё осмыслишь, то поймёшь, что так будет лучше…
– Что будет лучше?
– Не перебивай меня! – он повысил голос, и Мэри заметила, как забилась жилка на его шее, в целом же выражение лица осталось прежним.
– Не смей повышать на меня голос!
– Тогда веди себя, как взрослый человек. Я пытаюсь объяснить тебе, а ты и слушать меня не желаешь.
– Ты уже достаточно мне сказал. Я прекрасно всё поняла. Не стану тебя задерживать. Счастливого пути, – всю эту тираду она выпалила на одном дыхании.
Мэри встала на почти негнущиеся ноги и, гордо вздёрнув подбородок, направилась к двери. Она шла медленным уверенным шагом, краем глаза заметив, что Виктор едва приподнялся. Он хотел задержать её, но она не желала вновь сталкиваться с ним взглядом. Мэри и так из последних сил сдерживала себя, чтобы не расплакаться прямо у него на глазах. Она ускорила шаг. Выйдя за дверь, Мэри стремглав бросилась к себе в спальню, чтобы там за закрытой дверью дать волю слезам.

– Ты замечательно выгладишь, дорогая, – Том Ленгвуд посмотрел на неё оценивающим взглядом, – немного не в твоём стиле, но очень эффектно.
– Спасибо.
Мэри не хотела смотреть ему в глаза, боялась, что не сможет скрыть тех чувств, что испытывала к нему.
Ленгвуд подошёл ближе, по-отечески обнял и поцеловал её в щёку. Мэри передёрнуло от отвращения. Он же принял этот жест за знак смущения.
– Мы прекрасно проведём время Эмили. Вот увидишь, как в старые добрые времена.
Он приподнял её голову за подбородок, заставив посмотреть на него.
– А ты изменилась… это платье и твой взгляд... – он вглядывался в её лицо, пристально изучая его. – Ты стала увереннее в себе.
– Возможно, – сквозь зубы процедила Мэри, – мне многое пришлось пережить. Это сказалось на моём теперешнем поведении.
– Я надеюсь, все эти перемены будут только к лучшему.
Он подмигнул ей, улыбнулся сияющей улыбкой, которой одаривал своих избирателей, и мягко подтолкнул к выходу.

Они ехали в лимузине в полном молчании, которое нарушалось лишь шелестом газетных страниц в руках Ленгвуда. Всё это время Мэри наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц: высокий, статный, с жёсткими чертами лица. Он нисколько не изменился с их первой и единственной встречи. Такой же властный, излучающий силу и непоколебимость характера.
– Все газеты пишут о твоём романе с этим архитектором! – с возмущением произнёс Ленгвуд, отбросив газету на соседнее сиденье.
Мэри молчала. Ей вовсе не хотелось обсуждать свои личные отношения с этим чужим ей человеком. Она не обязана оправдываться перед ним.
– Что ты скажешь?
– Не знала, что у нас сегодня суд, иначе бы оделась по-другому, – резко ответила Мэри.
Он сделал вид, что не придал её словам значения. Лицо его стало краснеть от злости.
– Все только и судачат о твоей интрижке с братом погибшего мужа! Как ты могла?! Как ты посмела?! Идиотка, не иначе!
– Держите себя в руках, я вовсе не намерена перед вами объясняться. Это моё личное дело, – она пыталась говорить спокойно, но от этого он ещё больше приходил в бешенство.
– Твоё? Оно никогда не было твоим! Ты опозорила меня!
– Что вы имеете в виду?
– Не успела похоронить мужа, а уже кувыркаешься в постели с его братом! – возмущённо пророкотал Ленгвуд.
– Вы не можете утверждать этого наверняка, – с прежним спокойствием ответила Мэри.
– Не смей отрицать! Все уже в курсе твоей интрижки! Все!
– Какое вам до этого дело?
– Ты, что прикидываешься дурой или специально решила вывести меня из себя? Забыла, как в таком случае я поступаю?
Он схватил её руку и притянул к себе ближе. Мэри ощутила страх. Увидев его, он удовлетворённо улыбнулся, в глазах его пробежала искра одобрения.
– Отпустите меня. Мне больно!
Ленгвуд ещё крепче сжал её руку. Мэри стала выкручиваться. Собрав последние остатки сил, ей удалось увернуться и отвесить ему громкую пощёчину.
– Не смейте ко мне прикасаться!
Она отскочила на противоположное сидение. Ленгвуд недоумённо уставился на неё. Его выражение лица постепенно сменялось с удивлённого на виноватое.
– Прости меня дочка. Я не хотел. Просто… все эти разговоры вокруг тебя и Свона в последнее время… они выводят меня из себя… моя карьера… – он замялся, глубоко вздохнул, – к тому же я тебя совсем не вижу… ты не хочешь говорить со мной… я не знаю чему верить…
Мэри внимательно изучала мужчину напротив себя. Её намётанный годами глаз прекрасно различал фальшь за напускным раскаянием. Она не верила ни единому сказанному им слову. Он просто сменил свою тактику с угроз на сочувствие к себе.
– Ты нужна мне дочь… мне нужна твоя поддержка… сейчас очень важный момент в моей жизни… скоро начнётся предвыборная кампания… твоё поведение накладывает отпечаток на мою карьеру…
Вот оно! Проговорился! Ему лишь надо поддержать свой статус в обществе, чтобы за него могло проголосовать как можно больше избирателей. Ему безразличны чувства дочери. Всегда так было. Всё, что он делал «ради Эмили», всё исключительно было только ради себя самого. Он выдал её замуж за человека, которого она даже не знала, но с которым был знаком лично Ленгвуд. Он выбрал этого человека, потому что у того были деньги, имя и необходимые ему связи. Он выбрал его, потому что Гарри был копией самого Ленгвуда.
– Мистер Ленгвуд, – спокойно начала Мэри, – я не совсем понимаю, что вы от меня хотите?
– Я хочу, чтобы ты прекратила компрометировать меня и себя в том числе! Неужели не понятно? – с раздражением произнёс Том Ленгвуд.
– Что именно я должна делать?
– Ты должна быть скорбящей женой, а не распутной бабой! Виктор Свон тебе не пара!
– Вы даже его не знаете!
– Я прекрасно знаю таких как он. Удовлетворив своё желание, он выбросит тебя на помойку! Неужели ты и вправду считаешь себя такой особенной? Если так, то ты еще глупей, чем я полагал.
– Вик не такой!
– Да? И где же он сейчас? – он вопросительно приподнял правую бровь, усмехнувшись. – Он бросил тебя! Оставил одну!
– Я не намерена больше выслушивать это!
Крикнув водителю, Мэри велела ему остановить машину.
– Куда ты собралась?
– Не ваше дело!
Её глаза метали искры ярости. Мэри чувствовала, что ещё немного и не сможет больше держать себя в руках. А ей вовсе не хотелось иметь на своей совести труп Тома Ленгвуда.
– Ещё как моё! Ты поедешь со мной на этот чёртов вечер! Я так сказал!
– Засуньте себе свои слова в…
Она проворно открыла дверцу машины и выбежала на улицу. Мэри бежала, не разбирая дороги, так быстро, как только могла на высоких каблуках, прихватив руками подол длинного вечернего платья.
Ей никто не побежал вдогонку, и Мэри была несказанно рада этому. Остановившись, она отдышалась, поймала такси и поехала обратно домой. По пути она размышляла над словами Ленгвуда. Словно в замедленной съёмке, она снова просматривала кадры их разговора. Его выражение лица, когда он увидел сопротивление с её стороны. Дженни никогда напрямую не противоречила своему отцу. Она с покорностью исполняла его приказы. Мэри всегда злилась на слабость своей сестры, но теперь она понимала причины Дженни вести себя подобным образом. Её сестра боялась. Возможно, Ленгвуд бил её. Скорее всего. Поэтому Дженни не заявляла в полицию на Гарри, когда тот, напившись, оскорблял и избивал её до потери сознания. Она просто привыкла к этому.
Сердце Мери сжалось от тоски и жалости к своей сестре. Ей столько пришлось пережить…
Чувство тревоги неожиданно накрыло Мэри. Ненависть затмила её рассудок. Она вела себя дерзко и высокомерно по отношению к Ленгвуду. Она посмела возразить ему. Дженни никогда бы себя так не повела. Он что-нибудь мог заподозрить…
Мэри прикусила губу. Ей хотелось заплакать, но даже в этом она не видела для себя утешения.

Глава 17

Мэри прибыла домой спустя лишь час. Поездка на такси и пробки на дорогах окончательно вымотали её нервную систему. Платье уже не казалось ей таким элегантным, оно стягивало и душило. Из-за туфель на высоком каблуке у неё ужасно болели ноги.
Мэри закрыла глаза и постаралась дышать глубоко. Не помогало. Напряжение так и не уходило.
Расплатившись с таксистом, она медленно побрела домой, едва переставляя ноги. Войдя в дом и ощутив прохладу помещения, Мэри сняла неудобные туфли и с раздражением посмотрела на лестницу. Пятьдесят пять ступенек и тридцать метров отделяли её от мягкой и удобной кровати. Это чрезвычайно расстроило Мэри, она даже застонала от досады. Собрав последние остатки сил, она с мужеством преодолела это расстояние.
Уже подходя к двери своей спальни, Мэри случайно заметила отблески света в комнате напротив. Она удивилась. Эту комнату занимал Толя, но он, как и Виктор до сих пор ещё не вернулся из поездки. Ей послышались какие-то шорохи. Медленно, очень медленно она стала подкрадываться к двери. Слегка приоткрыв её, Мэри заметила тень у изголовья кровати.
«Вор…», – промелькнуло у неё в голове.
Осмотревшись по сторонам, она схватила первый попавшийся предмет на столике около стены. Им оказался бронзовый тяжёлый подсвечник.
«То, что надо!», – подумала про себя Мэри и тихо проскользнула в тёмную комнату.
Она незаметно подкралась к одиноко сидящему на краю кровати тёмному силуэту и, уже было замахнулась своим импровизированным орудием самообороны, как замерла. Мэри сразу же узнала в этой хрупкой точёной фигурке с рыжими волосами Катрину.
Девушка перевела на неё удивлённый взгляд. Улыбнулась. Затем начала смеяться. Её смех становился всё громче и громче. Грудь Мэри стала подрагивать, и через секунду комнату наполнил её ответный звонкий смех.
– Эмили видела бы ты своё выражение лица! – сквозь смех проговорила Катрина, – ещё никто не пытался убить меня с таким отчаянием!
Мэри бросила подсвечник на кровать и села рядом с Катриной. Отзвуки их смеха постепенно затихали, но на лицах светились дружелюбные улыбки.
– Катрина, как ты здесь оказалась?
– Ваша система охраны никуда не годится, вскрыть её всё равно, что у ребёнка конфету отнять, – с улыбкой произнесла Катрина.
– Я приняла тебя за вора!
– Я и есть воровка! И без ложной скромности сообщаю тебе, что самая лучшая!
На этих словах они снова звонко рассмеялись.
– И что же ты здесь собиралась украсть?
– Вообще-то я хотела поговорить с Толей, я думала, что найду его здесь, – она смущённо перевела взгляд с Мэри на окно.
– Он и Виктор уехали по делам в Дубай.
– Вот как? Надолго?
– Точно не знаю. Может, через несколько дней вернутся, они не звонили… – упавшим голосом сообщила Мэри, в глазах её отразились боль и печаль.
– Мне необходимо встретиться с Анатолием. Это очень важно. Ты могла бы сообщить мне, когда он вернётся?
– Конечно.
– Только не говори ему, что я хочу с ним встретиться.
– Хорошо.
– Ты славная Эмили. Не задаёшь лишних вопросов. Я ценю это.
– Вообще-то меня просто распирает любопытство, но мне не хотелось бы давить на тебя.
– Спасибо.
– Может, перекусим? Я ужасно голодна, а день просто невыносимо долго тянулся.
Катрина задумалась на минуту, но поразмыслив, приняла решение и утвердительно кивнула головой.
– С радостью составлю тебе компанию. Что-нибудь высококалорийное мне сейчас просто необходимо.
– Как насчёт клубничного мороженого, взбитых сливок и горячего шоколада?
– О! Только они могут спасти меня от накатившего разочарования.
– Замечательно. Если ты подождёшь пару минут, я смогу переодеться во что-нибудь более удобное.
– Конечно.
Через пятнадцать минут женщины весело смеялись, сидя за кухонным столом и поглощая мороженое большими ложками прямо из ведёрка. Рядом стояли два баллончика взбитых сливок, один со вкусом шоколада, другой – ванили.
Так, сидя друг напротив друга, наслаждаясь холодным мороженым и горячим шоколадом со вкусом карамели, Мэри и Катрина не заметили, как их весёлая болтовня ни о чём плавно перешла в более глубокую беседу. Они делились друг с другом мнениями о последних тенденциях моды, Катрина рассказывала об искусстве, Мэри же, немного разбирающаяся в живописи, прекрасно поддерживала разговор. Они остановили свои размышления, столкнувшись с темой, которой все женщины так или иначе, но уж точно не один раз в своей жизни, обсуждали. Мужчины. Точнее не они сами (хотя чего греха таить, по внешним параметрам нескольких «образцов голливудского стандарта», они «прошлись» от и до, отметив все минусы и плюсы их идеально накачанных тел, пленительных белозубых улыбок и томных взглядов из-под густых ресниц). Нет. Как мужчины таковые их не отталкивали. Но вот их логика просто вводила в ступор обеих женщин. По взаимному умозаключению, они пришли к выводу, что не относятся к тому проценту женщин, чей IQ ниже среднего уровня. Но спрашивается тогда, почему они не могут понять, что заставляет мужчин совершать те или иные поступки? Чем они руководствуются в принятии решений? Ну, кроме чувства собственников или похоти?
– Катрина, но почему он считает будто, когда мы вместе, то я представляю вместо него другого мужчину? – страдальчески произнесла Мэри, зачерпнув ложкой большую порцию мороженного, она с ожесточением набросилась на него.
– У тебя горло будет болеть! Ешь медленнее, – постаралась предостеречь её Катрина.
– Спасибо мамочка, что беспокоишься за меня, – язвительно ответила Мэри, – но я уже давно не маленькая девочка, сама знаю, что хорошо и плохо для моего здоровья!
– Согласна. Но вот только твоё больное горло не скажет тебе спасибо. И тем более этим глупым поступком ты никому ничего не докажешь, – рассудительно заметила Катрина и довольно улыбнулось, когда её подруга опустила ложку с мороженым обратно в ведёрко.
Да, они подружились. Возможно потому, что чувствовали как одиноки. Чувствовали, что у обеих есть секреты, которыми хотелось бы поделиться, которые терзали их изнутри, пожирали, душили и медленно убивали. Один маленький секрет, затем последовавшая за ним ложь, одна, другая, третья… и как снежный ком секрет разрастался до немыслимых размеров того места, где хранился – сердца. Этот маленький орган в области груди не мог уже выдержать того давления, которое оказывал секрет на его внутренние стенки. Сердце то разрывалось на мелкие кусочки, то сжималось, словно заключённое в железные тиски. Его саднило. Кровь медленно текла по его сосудам, замедляя эмоциональные процессы, из-за нехватки кислорода, полностью отдавая бразды правления расчётливому разуму. Он же требовал себе полного подчинения и поклонения. Было необходимо молчать и продолжать выгораживать одну ложь другой, ибо правда приносит, помимо облегчения, боль и пустоту. Обе женщины прекрасно знали об этом.
– Эмили, – Катрина ободряюще положила свою руку на холодные пальцы Мэри, – а ты пробовала поговорить с ним на эту тему? Почему он так считает? Ты спрашивала его?
– Я?... нет, – робко ответила она, – но…
– Эмили…
– Мэри.
– Что? – глаза Катрины выражали полное недоумение, отразившееся на чертах её красивого лица.
– На самом деле моё имя – Мэри, – уверенно произнесла она, не переставая следить за изменениями выражений лица своей подруги. Некий проблеск понимания отразился в её глазах.
– Думаю, что горячий шоколад и даже сливки здесь явно не помогут.
– Ты права, – Мэри улыбнулась ей заговорческой улыбкой, – что предпочитаешь: водку, виски, бренди или мартини?
– Пожалуй, давай начнем с меньшего градуса, а затем по мере рассказанного, будем повышать процент алкоголя в крови.
Они направились в гостиную. Мэри подошла к бару и налила в два бокала мартини. Она не стала разбавлять его соком или содовой, как это делала обычно, даже не положила оливки.
Катрина удобно расположилась на диване, подогнув под себя ноги. Мэри передала ей бокал. Они молчали. Мэри не знала с чего начать, Катрина ждала, первого шага от своей подруги. После третьего бокала, Мэри почувствовала в себе силы и уверенность рассказать всё человеку, которого толком-то и не знала, но которому чувствовала, что может доверять.
Катрина слушала её внимательно, лишь изредка задавая уточняющие вопросы, гневно или сочувственно восклицала. Мэри рассказала ей все свои тайны и переживания, она не утаила от неё своё детство, юность, свою первую встречу с Дженни, последующие тому годы. Мэри рассказала ей об авиакатастрофе. На этом она уже не могла сдерживать рвущиеся наружу слёзы. Она заплакала, горячие солёные слёзы потекли по её лицу. Мэри едва ощутила лёгкое движение в свою сторону и инстинктивно откликнулась на предлагаемое Катриной утешение. Подруга гладила её по голове успокаивающими движениями. Мэри расслабилась и облегчённо вздохнула. Слёзы высохли. На сердце и в душе стало легче и спокойнее. Впервые она почувствовала себя умиротворённо.
– Спасибо, мне стало намного лучше. Мне давно стоило с кем-нибудь поделиться этим.
Мэри посмотрела на Катрину, на лице которой отразилась такая боль, что её собственное сердце сжалось от страха.
– Извини, я не хотела обременять тебя своими проблемами. Прости, что вылила на тебя весь поток своих эмоций!
– Всё хорошо… – она немного замешкалась, – Мэри. Ты правильно поступила, – она глубоко вздохнула, – у меня тоже есть секреты и, если тебе стало легче, когда ты мне всё рассказала, то я подумала, что может быть мне тоже необходимо избавиться от этого груза… – она неуверенно перевела взгляд на бутылку виски, стоявшую на барной стойке.
Мэри быстро встала. Налила в два бокала почти до самых краёв янтарной жидкости, добавила по два кубика льда.
Сделав маленький глоток из своего бокала, Катрина закрыла глаза, мысленно благодаря горячительную влагу за разливающееся тепло по её телу и придающее ей самой храбрость.
– Мэри… мне трудно об этом говорить…
Они просидели в гостиной несколько часов, разговаривая.

Пустая бутылка виски стояла около дивана. И Мэри и Катрина, прижав ноги к груди и обхватывая их руками, уютно свернувшись калачиком, мирно спали на диване. Лучи солнца настойчиво пробивались сквозь плотную завесу туч, словно маленькая надежда при непроглядной темноте.

Утреннее похмелье принесло досадное разочарование вчерашним чувствам лёгкости и спокойствия. Голова раскалывалась. Даже таблетки не помогали заглушить глухую боль, отдающуюся во всех уголках сознания. В горле было сухо, словно они неделю пробыли в пустыне Сахара. Мэри даже казалось, что она ощущала маленькие песочные песчинки у себя во рту. Она помотала головой, чтобы сбросить с себя это нелепое наваждение. Плохая идея. Даже малейшее движение приводило к дикому отклику боли в голове. Мэри поморщилась. Но будучи даже сильно пьяной, Мэри прекрасно помнила, о чём говорила с Катриной, какими личными секретами они поделились друг с другом.
Приняв контрастный душ, попеременно сменяя холодные струи воды горячими, Мэри немного пришла в себя. В глазах уже не двоилось и не плыло. Голова не гудела, там лишь эхом отдавались какие-то мысли. Мэри довольно улыбнулась! При её разбитом состоянии всего-то пятнадцать минут назад это было явным успехом в её борьбе с похмельем!
Она подошла к шкафу с одеждой и достала мягкий велюровый спортивный костюм фиолетового оттенка. Облачившись в него и кроссовки, Мэри почти бодрым шагом направилась к двери. Почти. Она явно преувеличила свою победу, чуть не споткнувшись на пороге.
– Да, подруга, если твоё похмелье собрат моему, то не завидую тебе, – раздался насмешливый голос Катрины, стоявшей напротив, в проёме двери комнаты Анатолия.
– Да? Неужели я также превосходно выгляжу, как и ты? – съязвила Мэри.
– О, поверь мне, намного лучше, – тем же тоном парировала Катрина.
Они засмеялись, почти одновременно вскрикнув от боли в голове.
– Думаю, что не стоит в ближайшие часа два-три совершать резкие движения.
– Это просто идеальный выход в сложившейся ситуации, но я бы внесла несколько коррективов.
– Я вся внимание, – Катрина напустила на себя серьёзный вид, от чего Мэри не выдержала и снова прыснула от смеха, а затем и от новой боли, сковавшей её голову.
Придя в себя, Мэри глубоко вздохнула, отметив, что такое движение не вызывает в ней ответной реакции мозга свернуться тугой спиралью, а затем резко выпрямиться.
– Как насчёт завтрака у бассейна?
– Думаю, в моей ситуации было бы весьма глупо отказываться от такого интригующего предложения.
– Хорошо. Катрина сходи в мою комнату и выбери себе там подходящий купальник. А я пока сделаю распоряжение на кухне, чтобы нам приготовили завтрак, и разбужу Эшли. Она обрадуется знакомству с тобой.

Катрина с тоской смотрела на играющую у края бассейна светловолосую девочку. На её лице застыла улыбка восхищения и сожаления. Мэри заметила взгляд подруги. Затянувшееся молчание угнетало.
–Ты скучаешь по нему? – глупый вопрос, но Мэри хотелось разрядить создавшуюся обстановку.
– Да, – тихо прошептала Катрина, – он самое дорогое, что есть у меня в этом мире, а я даже не могу прижать его к своей груди, сказать, как сильно я его люблю, как он дорог мне…
Одинокая слеза скатилась по её щеке, но Катрина, казалось, не замечала её, углубившись в свои мысли.

Мэри и Катрина прекрасно поладили. Их дружба стала идеальным тандемом двух неординарных личностей. Они много говорили о живописи, искусстве, о странах, в которых бывали и, в которых им бы хотелось побывать. Их интересы во многом были схожи, но даже, если они вдруг в каких-то взглядах не могли сойтись, их споры доставляли явное удовольствие им обеим.
По части маскировки Катрине не было равных. Благодаря её находчивости и долголетней привычке скрываться, Мэри смогла незаметно от охранников и папарацци покинуть пределы дома. Они прекрасно проводили время, наслаждаясь прогулками по парку. Ходили в кино, музеи, магазины и на выставки живописи. Им было весело вместе.
Они почти были счастливы… почти…

Мила!!!!Ура!!!!!Весьма неожиданно!!!И тем приятнее!)))
Здорово!!!!Барышни молодцы - подружились,спелись....Ох, и попадёт мальчикам чувствую))))
Вик чёта прогнал...Чего он хотел добиться своими словами о Гарри?
Толя...Гы...Ню-ню...Ещё одна страстная парочка!В ритме танго)))
Спасибо за продку!!!!

Спасибо за отзыв!
Виктор конечно малость ступил, но, возможно, его поступок будет потом понят и оправдан)))
для меня самой неожиданно писать но надо как-то "убивать" бессонные ночи!

Мне кажется,что он просто боится,что она "всё вспомнит" и начнёт себя казнить.Ну... Что-то в этом роде...

Цитата :

но надо как-то "убивать" бессонные ночи!

- это тебя бессонница мучает (или героя))))???Чего так?

Ромашка пишет:

Мне кажется,что он просто боится,что она "всё вспомнит" и начнёт себя казнить.Ну... Что-то в этом роде...

возможно, я еще так сказать прорабатываю этот вопрос ... )))

Ромашка пишет:

Цитата :

но надо как-то "убивать" бессонные ночи!

- это тебя бессонница мучает (или героя))))???Чего так?

меня мучает, достала просто! не спится до 3-4-х утра, нервы из-за работы + конфликты с коллегами (аж называть их так не хочется ) + ремонт в квартире, а точнее споры, где и какую стенку сломать ... много и все в одну кучу, ах, да, у мну еще кандидатский по философии на носу)))
т.к. мне не спится и в тоже время не учатся билеты по философии, то вдохновение посещает часто, вот и пишу)))

Ой-ой-ёёёёёёёёёёё!!!!!!!!!Мила,мои сочувствия от всего сердца!!!!Ну на тебя свалилось!!!! Теперь понятно,почему ты пропала...
Крепись!Ремонт и кандидатская хоть не приятны и забирают кучу времени,сил и нервов,но временны, а вот коллеги....Это да...Когда в коллективе не ладится - никакая любовь к работе не поможет...
А бессонница...Бррррррр!!!!!!!!Хуже только грипп)))

Спасибо огромное за сочувствие и поддержку!!!