Lucky Мэри

"Оставь сомнения всяк суда входящий".... я оставила свои сомнения... решила рискнуть.... потому что без риска нет и не может быть никакого творчества...

Итак... маленькое вступление...

Вдохновение пришло ко мне внезапно, после прочтения нескольких рассказов, выложенных нашими форумчанами. Поначалу я от него отмахивалась, так как для меня это непривычно, но после прочтения "Палитры...", оно меня не покидало... мысли требовали какого-то оформления...

Уже неделю я вынашиваю в своей голове одну историю. Сегодня я решила рискнуть и показать кусочек на Ваше обсуждение. До этого никогда не писала ничего подобного!!! Поэтому, хотелось бы узнать Ваше мнение.
Я знаю лозунг форума гласит "Выкладывайте свои произведения! Грязи не будет!". Знаю, что Вы меня поддержите! Но всё же хотелось бы, чтобы Вы высказались честно... указали на недостатки...
Как и любому, кто начал писать впервые, мне бы хотелось задать главный вопрос: "А стоит ли мне продолжать писать дальше? Есть ли потенциал? Будут ли читать то, что я написала?" ... да, знаю, слишком много для одного вопроса
В любом случае, эта история требовала своего выхода...

Хочу поблагодарить Ксю (Fima).
Во-первых, ты мой идейный вдохновитель. Спасибо тебе за это! Во-вторых, спасибо тебе за то, что прочитала, а главное подредактировала мой текст. Твои советы мне очень пригодились!

Название истории Lucky Мэри
Эта история о девушке, которая потеряла всех своих близких. Она одинока, но есть лучик света, маленький лучик солнца. Надежда, что удача наконец-то ей улыбнется. Надежда на то, что она будет счастлива...

Пролог

Мэри крепко прижала к своей груди плюшевого медвежонка, это её лучший друг, его зовут Тедди. Он и её сестра-близнец Дженни единственные, кто остался у неё, после страшной аварии, которая разрушила хрупкий мир Мэри Андерсен. Она спряталась здесь от врачей. У неё надежное укрытие за автоматом с содовой и шоколадками. Они не найдут её, а значит не смогут вколоть ей снотворное, а значит она больше не будет спать. Она больше не может спать. Её кошмары не дают ей спокойно спать. Она устала, ей страшно, ей нужно просто побыть в тишине…
Уже неделю Мэри провела в этой больнице, среди людей в белых халатах, среди взрослых и непонимающих её людей. Медсёстер и врачей, которые все были на одно лицо, с одинаковыми прилеплёнными улыбками, с повторяющимися заученными, ободряющими и абсолютно ничего не значащими словами. Никто из них не знал, почему она не отходит ни на шаг от своей сестрички, почти ничего не ест и редко пьёт, даже свой любимый клубничный сок. Не знала эта серая масса, что детское сердечко сжимается от страха, от липкого поражающего страха, как в тот самый страшный день, когда она осталась почти одна. Одна на целом свете, почти, потому что сестрёнка была на грани, на грани того, чтобы вернуться к ней или покинуть её навсегда.

Мэри спала на больничной койке Дженни, свернувшись калачиком, потому что чувствовала себя в безопасности, находясь рядом со своей близняшкой. Странное предчувствие вырвало её из очередного кошмара, в котором она видела глаза своей матери перед тем, как большой грузовик врезался в их машину. Мэри открыла глаза и осмотрелась. В палате всё было по-прежнему, рядом с койкой стоял стул, на котором медсестра, присматривающая за ними, оставила свою шаль, она укрывала ею Мэри, когда ту пробивал озноб в её очередном кошмаре. Мэри нравилась Джослин, она была ей благодарна за проявленную заботу и внимание. Она медленно перевела взгляд на столик, на котором стояла ваза с жёлтыми тюльпанами, по её щеке скатилась одинокая слеза. Мэри сразу же смахнула её, так как пообещала себе быть сильной и больше не плакать, но вид этих цветов воскресил в её памяти воспоминания. Папа всегда дарил маме букет жёлтых тюльпанов, ему не нужны были поводы, чтобы сделать ей приятно.
Мэри закрыла глаза, вспоминая день до аварии. Папа пришёл с работы раньше обычного. Мэри и Дженни играли во дворе. Стояла удивительно приятная погода, было солнечно и тепло, поэтому Мэри решила устроить чаепитие на заднем дворе дома. Её гостями были Дженни, медвежонок Тедди и две новые куклы, которые недавно подарил им папа на их четвёртый день рождения. Дженни первая увидела отца и кинулась в его объятия. Он подхватил её и стал кружить. Затем он нежно опустил Дженни на землю, провел рукой у неё за ухом, когда он раскрыл свою ладонь на ней лежал бутон жёлтого тюльпана. Дженни вскрикнула и захлопала в ладошки. Папа часто проделывал этот фокус и Мэри всегда было интересно знать как это он делает. Она очень внимательно наблюдала за отцом, но у неё так и не получалось разгадать его секрет.
Мама показалась в дверях дома, в руках она держала букет распустившихся жёлтых тюльпанов, она подошла к отцу, положила свою руку ему на плечо, слегка наклонила голову на бок, улыбнулась и спросила:
– Сегодня есть повод для столь чудесного подарка?
Папа посмотрел на неё, в его глазах светилось счастье, а на губах играла задорная улыбка.
– Потому что сегодня среда! Потому что сегодня хороший день! Потому что каждый день, счастливый день в моей жизни! Потому что ты и наши дочки самое дорогое, что есть у меня в этой жизни! – сказав это, он нежно поцеловал маму в щёку. Дженни начала смеяться, Мэри подхватила её задорный смех. Они стали кружиться по двору, папа бегал за ними, когда ему удавалось поймать одну из них, он поднимал её высоко над головой, подкидывал в воздух, а затем кружил вокруг себя.
Это была счастливая картинка из её прошлого, теперь уже такого далёкого, словно и не было всего этого раньше. Мэри открыла глаза, перевела взгляд с цветов на столик, рядом с вазой лежало красное яблоко и несколько шоколадных конфет. Вообще вся палата была заставлена цветами, мягкими игрушками, воздушными шарами, различными сладостями, которые нравятся маленьким девочкам, но Мэри они мало интересовали. Единственным её желанием было, чтобы Дженни проснулась, Мэри хотелось вновь посмотреть в ясные голубые глаза сестры и увидеть в них собственное отражение. Мэри нужна была её сестра, с которой она могла разделить общее горе. Ей было тяжело переживать это в одиночку, Мэри верила, что вместе они смогут справиться со всеми трудностями.
Мысли, картинки из прошлого пролетали в голове Мэри. В одно мгновение её жизнь изменилась, из счастливой, всегда смеющейся девочки, с ямочками на щёчках, она превратилась в маленького зверёныша, шипящего на каждого, кто к ней приближался. Её большие голубые глаза, еще недавно светящиеся счастьем и детской задорностью, теперь выглядели как озеро в неясную дождливую погоду. Они потускнели, взгляд из-под длинных черных ресниц пугал своей серьезностью, холодностью, отчуждением. Все в больнице прозвали её Lucky Мэри. Счастливая Мэри. Счастливая, потому что единственная, кто не пострадал в той страшной аварии. Газетчики назвали это чудом. Они считали чудом, что четырёхлетняя девочка смогла спасти себя и вытащить свою сестру из машины, перед тем как та взорвалась. Мэри закрыла глаза, медленно и глубоко вздохнула.
Она снова оказалась на заднем сиденье машины, слева от неё сидела Дженни, она перевела взгляд на папу, тот подпевал песне, играющей по радио. Он придуривался, специально картавил и путал слова в куплете песни. Мама смотрела на него и смеялась от души. Дженни тоже смеялась. У Мэри сжалось сердце, она вдруг почувствовала себя нехорошо, что-то тревожило её. Она перевела взгляд на окно, солнце светило прямо в глаза, Мэри подставила ладошку к лицу, укрываясь от солнечных лучей. Она вглядывалась вдаль, яркий диск солнца медленно опускался за горизонт. Они проезжали по удивительно красивому мосту, соединяющему два холма, которые сплошь были покрыты разноцветными цветами. Мэри сощурила глаза, так ей казалось, что она может рассмотреть каждый цветочек или даже увидеть бабочку. Она любила бабочек. Это из-за её любви к этим удивительным созданиям они поехали на выставку более тысячи видов экзотических бабочек. Мэри пригрозила отцу, что, если они не поедут на эту выставку, она не будет разговаривать с ним месяц, а то и вовсе всю жизнь не обмолвится с ним словом. Папочка сдался, после таких угроз четырёхлетней дочки, он еще весь вечер находился в приподнятом настроении, посмеиваясь над её сборами.
Мэри решила подойти к этому мероприятию со всей ответственностью, на которую могла быть способна. Весь вечер она провела, рисуя бабочек, которые подсказывало её воображение, надеясь на выставке найти таких же. Наутро она выбрала самое красивое свое платьице, красное в белый горошек с рукавами фонариками. Дженни надела свои любимые джинсы, белую футболку с Микки Маусом и бейсболку. Мэри не понравился её вид, но она вежливо промолчала, нет ничего важнее, чем эта долгожданная поездка на выставку. Теперь она сможет увидеть бабочек со всех концов мира, сбудется её заветная мечта.
Мэри кольнуло в груди, она сморщила свои бровки, раздумывая над тем, что это могло значить. Когда она подняла голову, папа смотрел на неё в зеркало заднего вида. Он подмигнул ей, её глаза сразу же озарились весельем, она чмокнула свою пухленькую ручку и отправила отцу воздушный поцелуй.
Это её вина… если бы она не отвлекла отца своим дурачеством, он смог бы заметить, что фура, перевозящая автомобили, сошла со своей полосы и с большой скоростью мчалась прямо на них. Но было уже поздно.
Мама медленно повернула голову, в её глазах застыл ужас. Это последнее, что помнила Мэри. Дальше её память выдавала только неясные обрывки. Мэри снова глубоко вздохнула, пытаясь сосредоточиться. Она должна всё вспомнить. Кажется, был сильный удар, их машину резко развернуло, она пробила ограду моста и медленно балансировала на краю. Вторым ударом машину столкнуло с моста. Они снова обо что-то ударились. Мэри помнила, как открыла глаза, мимо пролетала бабочка, у неё были красные с чёрными крапинками крылья. Она была такая красивая и летела прямо на солнце. Мэри невольно залюбовалась этим зрелищем, но тут тишину прорезал чей-то крик. Кричала её сестра, ей было больно, Мэри могла это чувствовать. Она всегда могла угадать, какие чувства переживает её сестра-близнец. Сейчас что-то причиняла ей ужасную боль, Мэри ощущала её как свою собственную. Она повернула голову и увидела лицо отца, оно всё было в крови, рядом свисала рука мамы, которая тоже была вся в крови. Кровь. Она была повсюду. Её запах витал в воздухе, Мэри стало трудно дышать. Она нащупала руку своей сестры и потянула на себя, Дженни закричала. Мэри захотелось плакать, слёзы уже застилали её глаза, но она их смахнула. Ей и Дженни нужно выбраться из машины, а потом она поможет маме с папой. Откуда у неё взялись силы и мужество, она понятия не имела, но знала только одно, что должна спасти свою маленькую сестрёнку. Она смогла оттащить их на достаточное расстояние от машины, когда произошёл взрыв. Машина взорвалась прямо на глазах у Мэри, она кинулась было вперед, но жар огня её остановил. От дыма у неё начался сильный кашель, горло сдавило, не хватало воздуха, чтобы дышать. Слёзы текли по глазам Мэри, она просто не могла их остановить. Прошла минута, час, три, время уже не имело значение, все как будто бы остановилось, замерло. Кто-то подхватил её на руки, Мэри отбивалась, она не могла уйти, ведь в машине всё ещё оставались её родители.
Их отвезли на скорой в ближайшую больницу, Мэри отказывалась покидать свою сестру, она крепко держала руку Джении, пока врачи пытались привести её в чувство. Дженни так и не открыла глаза, Мэри кричала, требовала, чтобы сестра не смела покидать её, у неё началась истерика и врачи были вынуждены ввести в неё снотворное. Мэри погрузилась в спасительный сон, проснулась она с криками, которые заставили всех, кто находился в больнице, вздрогнуть. В последнее время она всегда просыпалась с криками, но никогда не помнила, что ей снилось. Наверное, ей снились мама и папа, Дженни, авария, но подсознание блокировало эти видения. Сегодня она вспомнила, может, поэтому у неё так сильно колит сердце?
Глубокий вдох, медленный выдох. Не помогает.
Аппарат, стоявший около постели её сестренки и показывающий линию её сердцебиения, начал издавать оглушительный писк. Зелёная линия на экране стала совершенно прямой. Мэри испугалась. Её словно парализовало, она пыталась кричать, позвать кого-нибудь на помощь, но ничего не получилось, горло сковало, из него издавались только хриплые звуки. Мэри не говорила с тех пор, как их привезли в больницу. Врачи сказали, что это из-за шока. Нужно время на восстановление. Мэри попыталась ещё раз.
– Помогите! – звук был негромкий. Она глубоко вздохнула.
– Помогите, помогите, помогите! – Мэри кричала, не переставая, связки её напряглись ещё сильнее, крик стал ещё громче.
Вбежала группа врачей. Один из них схватил Мэри и ввел ей снотворное в руку. Она снова провалилась в сон, на этот раз он не был спасительным. Мэри чувствовала боль, ужасная агония проходила по её легким, руки и ноги сковал паралич. Она кричала от боли. Один удар сердца… пять минут она была мертва…

… Крик. Кто-то кричит.
– Помогите! Нет! Я не могу потерять её снова!!! Дженни! Дженни! Нет!
– Тише-тише, успокойтесь миссис Свон, я сейчас введу вам снотворное, вам просто приснился кошмар.
Медсестра склонилась к Мэри и ввела ей дозу морфия. Мэри медленно закрывала глаза, она сопротивлялась, ей совсем не хотелось спать. Ей нужно знать, она должна вспомнить... Она должна…
Но остатки сознания покидали Мэри, она погружалась в глубокий сон.

Глава 1

Сплошная агония, тьма и адская боль сковали Мэри. Казалось, им было тесно в пределах её неподвижного беззащитного тела, они вырвались за его пределы и создали вокруг него тёмную густую ауру. Без света, без воздуха, без надежды.
В голове было сплошное марево, мысли были бессвязными и почти лишёнными смысла, не было возможности двинуть ни рукой, ни ногой, ни даже глазами повести вокруг себя. Мэри не могла понять какое сейчас время года и время суток. Непонимание, жар и темнота не давали сосредоточиться, вглядеться в окружающее пространство. Несколько раз она пыталась собраться с силами, но каждое такое усилие заканчивалось провалом в беспамятство, поэтому она просто прекратила эти попытки, отнимавшие слишком много драгоценной энергии. Времени Мэри не ощущала, но постепенно мысли её стали приобретать ясность, она поняла, что находится в больнице, а незнакомцы – медперсонал. Всё казалось таким знакомым. Она как будто бы опять вернулась в прошлое. И кошмары тоже вернулись, они атаковали Мэри все с большей и большей яростью. Она кричала, пыталась противостоять им, но у неё ничего не получалось. Сердце выскакивало из груди, дрожь пробивала до костей, Мэри бросало то в жар, то в холод. Чувство страха, тревоги, ужаса не покидали её, отнимая последние силы. Иногда, всего лишь на краткое мгновение, они отступали, тогда Мэри казалось, что её обнимают сильные мужские руки, они словно вырывали её из кошмарных снов, где ей виделся лишь огонь и слышны были крики сестры и племянницы. Она слышала тихой шёпот, кто-то шептал приятные слова, под действием которых она успокаивалась. Мэри даже могла уловить тонкий запах мужского одеколона. Пахло морем и лесом. Всего лишь на краткое мгновение ей казалось, что её обнимает отец. Мэри засыпала с улыбкой на лице, кошмары прекращали её мучить до тех пор, пока мужчина не уходил. После его ухода они возвращались, и она снова просыпалась с криками о помощи.
Мэри медленно приходила в себя. Это давалось с большим трудом. Мысль зарождалась в её голове неохотно, неспешно, и, достигнув определенного уровня сформированности, куда-то неожиданно и безвозвратно исчезала, оставляя вместо себя лишь пугающую внутреннюю пустоту. Ничего не понимая, в полузабытьи, она могла вначале слышать только доносившийся со всех сторон шум. Какое-то время она просто пыталась вслушаться в происходящее. Сделать это было сложно, но собравшись с мыслями, она смогла различить в этом доносившемся звуке отдельные вибрации. Сознание медленно, как будто неохотно, возвращалось к Мэри. Голова страшно гудела, а перед глазами яркими вспышками пульсировала боль, мелькали кадры каких-то воспоминаний, но они были расплывчаты, смазаны, словно чернила на размокшей бумаге. Мэри никак не удавалось зацепиться за них, зафиксировать их, понять, что они значат.
Она почувствовала на своем лице тёплые лучики солнца. В воздухе витал запах молодой зелени и распустившихся цветов. Мэри также уловила лёгкие нотки морского бриза и хвои, задумалась, запах казался ей знаком. Вдруг Мэри почувствовала, как по всему телу прошла электрическая волна, пронзившая её от макушки до кончиков пальцев. Она ощущала на себе взгляд, прожигающий её насквозь. До её сознания стали доходить обрывки фраз, она поняла, что рядом с её постелью стоят двое мужчин и тема их беседы сводится к состоянию пациентки, точнее сказать к её умственному и психическому самочувствию.
– кровоизлияний в мозг и во внутренние органы нет… посттравматический шок… лёгкое сотрясение головы… возможна амнезия… о её душевном здоровье я пока судить не берусь … – Мэри сделала заключение, что слова принадлежали её лечащему врачу. По голосу ему можно было дать лет двадцать пять не больше. Его голос немного дрожал, как будто бы стесняясь или боясь чего-то.
– Сколько времени понадобится для её полного восстановления? – сказано это было с такой интонацией, не терпящей уклончивых ответов, будто бы этот человек привык повелевать и командовать людьми. Такой голос мог принадлежать только властному, уверенному в себе мужчине. Он говорил медленно, чётко, выделяя наиболее значимые слова. У него был слегка итальянский акцент, который обычно появляется у людей, достаточно долго проживших в Италии.
– Недели две, может больше. Все показатели жизненных функций в пределах нормы, но меня беспокоят её кошмары. Мне бы хотелось понаблюдать за ней какое-то время.
– Исключено. Как только она придет в себя и будет способна самостоятельно передвигаться, я заберу её домой, – выдержав паузу, мужчина добавил, теперь уже мягче – я лично прослежу за тем, чтобы ваша пациентка выполняла все предписания режима лечения.
– Но… вы не можете… девушка пережила ужасную катастрофу, ещё неясно как её мозг справится со всем этим потрясением. Вы просто не сможете оказать ей необходимую квалифицированную помощь… Конечно же вы могли бы нанять опытную сиделку, чтобы она присматривала за миссис Свон. Да и я мог бы оставить вам свой номер телефона и в случае чего вы могли бы позвонить мне и быстро вызвать к себе… для оказания соответствующей помощи пациентке, но это, в крайнем случае, конечно же.
Мужчина явно обладал редкой харизматичностью, за несколько минут он сумел расположить себе молодого доктора, что тот согласился на все его условия. Помимо этого мужчина наверняка обладал привлекательной внешностью, так как Мэри показалось, что молодой доктор флиртовал с ним. Эта догадка развеселила Мэри, и на её лице появилось подобие улыбки.
– Док, кажется она пришла в себя, – голос принадлежал мужчине, Мэри сразу же почувствовала его взгляд на себе. Как и минуту ранее по её спине пробежали мурашки.
– Что со мной? – в горле у Мэри пересохло, каждый звук давался ей с трудом.
– Все хорошо. Вы в безопасности Эмили, – сказал молодой доктор.
«Эмили? Кому это он сказал?» – Ведь в палате, кроме неё, его и мужчины никого не было. – «Эмили?» – Так звали Дженни в её новой жизни, после того как их разлучили в детстве. – «Эмили! Они думают, что я это Эмили!!! А это значит, что она… что… что… она мертва!» – пульс Мэри участился, дышать стало тяжело, она стала задыхаться.
– Что же вы стоите, открыв рот? Сделайте же что-нибудь! – кричал мужчина на доктора.
– Я… я… я не понимаю. У неё все показатели были в норме. Что могло её так сильно расстроить? – заикаясь, бормотал молодой доктор, вводя успокоительное девушке.



Мэри не знала почему, придя в себя, первыми словами, что она подумала, были строчки из этой песни. Наверное, действие морфия так на неё сказывалось. Иначе просто не могло быть поводов для пения. В подсознании мелькала мысль, но ей никак не удавалось пробиться к ней. Сплошная стена непонимания разделяла её от осознания того, что с ней произошло. Мэри тянулась к этой мысли как мотылек к огню, она знала, что стоит ей только подойти ближе, она всё вспомнит. Мэри понимала, что воспоминания не такие уж радужные, она могла это чувствовать. Её сердце сжималось от страха, дышать было трудно. Но она должна всё вспомнить.
«Так Мэри сосредоточься. Сделай глубокий вдох, а затем медленный выдох» – Мэри мысленно дала себе команду медленно дышать и также медленно выдыхать.
«Твою мать! Не помогает!».
Вдох – выдох. Вдох – выдох. Вдох – выдох.
«О, прогресс» – на лице Мэри появилась самодовольная улыбка. Она открыла глаза и сразу же закрыла их, зажмурила, потом очень медленно приоткрыла сначала правый глаз, затем также медленно – левый. За всем этим действом наблюдал мужчина, склонившийся над её постелью.
«Чудная какая-то. Видать сильно все же головой повредилась. Мало ли, что там этот докторишка говорит, что, мол, она в норме, девушка явно не в адеквате», – думал про себя Виктор Свон, наблюдая за разминкой для глаз девушки.
«Чудной какой-то. Что это он меня так разглядывает? Не повредился ли умом малость? Смотрит на меня, словно инопланетянина увидел», – недоумевала про себя Мэри. Она посмотрела в глаза мужчины. Цвет его глаз завораживал, тонкий оттенок орешника с жёлтыми крапинками вокруг зрачков. У Мэри сложилось такое ощущения, что они смотрят прямо в её душу. Такой взгляд может свести с ума любую. Мэри таяла под этим взглядом, чувствуя себя словно шарик мороженного под солнечными лучами. Она прикрыла глазами, продолжая незаметно обследовать внешность мужчины. У него были густые брови, он немного хмурился, из-за этого его лоб пересекали две маленькие морщинки. Наверное он часто находился в задумчивом состоянии, а ещё он много смеется, об этом говорят его морщинки в уголках рта. Мужчина, как бы прочитав мысли Мэри, мило улыбнулся, на его щеках появились забавные ямочки, такие ямочки бывают обычно у маленьких детей. Мэри перевела взгляд на губы мужчины, его нижняя губа была немного больше верхней и выпирала вперед, это свидетельствовало о его чувственности, но также говорило и об упрямстве. Об этом также свидетельствовал его подбородок, словно высеченный из мрамора. У него была трёхдневная щетина, забавно, но ему это даже шло. Мэри была уверена, что кожа его окажется на ощупь мягкой и нежной. Ей остро захотелось провести кончиками пальцев по его скулам, проделывая дорожку к губам, провести по их контуру, приоткрыть их. Мэри заметила горбинку на носу, скорее всего он не один раз ломал себе нос, но это даже не портило общей картины его внешности, а наоборот придавало его облику толику загадочности. У него были тёмные волосы, чёрные словно смоль. Красивая стрижка, но казалось, что ему просто не хватает времени на то, чтобы подравнять кончики, они слегка вились, придавая его облику долю мальчишества. Мэри так долго любовалась мужчиной, что напрочь забыла о времени и правилах приличия, но, кажется, мужчина тоже без стеснения разглядывал её. Что же 1:1.
– Ты кто? – наконец осмелилась спросить Мэри.
– Я Виктор, но можно просто Вик.
– А я кто?
– Ну, ты красивая девушка надо сказать. – «Дурак. Ну надо же сказать такое! Болван, не иначе».
Мэри закатила глаза и демонстративно вздохнула, – «Так попробуем еще раз», – она вымучила самую премилую улыбку, на которую была способна. – Как меня зовут?
– А ты не помнишь?
– А ты не можешь просто взять и ответить?
– А, что ты вообще помнишь?
– А, что я на допросе?
– А что вопросом на вопрос тебя в школе научили отвечать?
– Нет в детсаде.
Виктор фыркнул, – «А девочка не промах. Ей палец в рот не клади. Такой соблазнительный ротик». Стоило ему перевести взгляд на эти соблазнительные губки, как девушка непроизвольно облизнула кончиком языка нижнюю губу, а затем и прикусила её. Такой простой, естественный жест привел Виктора в замешательство, на мгновение он забыл, почему находится здесь и кто эта девушка, ему просто захотелось поцеловать её.
«Опомнись, Виктор! Это же жена твоего брата. Брата, который погиб в этой грёбанной авиакатастрофе!».
– Хорошо твоя взяла. Тебя зовут Эмили. Эмили Свон. – Виктор заметил, что девушка сморщила бровки, будто бы производя в уме сложные математические расчеты. – Ты совсем ничего не помнишь?
– Все как в тумане. Помню только сон, что мне снился: чьи-то крики… кто-то кричит, зовет на помощь… падение… страх… вода… нет воздуха… не могу дышать… не могу отпустить… должна выжить… должна спасти… – у Мэри началась истерика, мелкая дрожь проходила от позвонка к позвонку, холодный пот пронизывал до костей.
Картинки с большой скоростью стали мелькать в голове, сменяя один кадр на другой. Мэри не могла их зафиксировать, остановить, посмотреть внимательнее. Она глотала ртом воздух. Пыталась дышать, но лёгкие не слушали её.
– Тшшш… Тише. Ты в безопасности. Дыши глубже, – Виктор нежно водил рукой по её волосам. Его голос такой нежный бархатный успокаивал. Мэри глубоко вздохнула, медленно выдохнула, это помогало, она постепенно успокаивалась, – Вот так, молодец девочка.
– Сколько времени я была без сознания?
– Ты две недели была в коме. Не так давно стала приходить в себя, но практически сразу отключалась. Сейчас ты еще очень слаба.
– Ты сказал, меня зовут Эмили Свон?
– Да.
– Повтори свое имя, пожалуйста.
– Виктор Свон.
– И мы… Ну ты… и… я…
– Что мы?
– Тебе что доставляет это удовольствие?
– Ещё какое… – тихо произнес Виктор, что Мэри еле уловила смысл, сказанных им слов. – Нет. Я не твой муж. Твой муж погиб в авиакатастрофе.
Фрагменты прошлого, словно маленькие кусочки пазла, стали собираться в одну большую картину. В одно мгновение Мэри вспомнила всё. Ужас, боль, страх. Всё стало на свои места.
Виктор заметил, что во взгляде девушки промелькнуло понимание. Девушка стала переводить взгляд из стороны в сторону. Виктор также заметил, что она явно нервничала, её что-то тревожило.
– Эшли… – шёпотом прошептала она. Её нижняя губа начала поддергиваться, а в глазах застыли слёзы. Одна маленькая слеза стала медленно скатываться по её щеке.
Виктор аккуратно смахнул слезинку, большим пальцем провёл по влажной дорожке. «Такая мягкая…».
– Эшли жива. С ней всё в порядке. Несколько ушибов и царапин. Ты спасла её Эмили и я никогда не перестану благодарить тебя за это. Ты настоящая героиня.
Вздох облегчения. Новые слёзы на глазах у девушки, теперь уже явно от счастья.
– Кто-нибудь ещё выжил?
– Нет, ты и Эшли единственные, кто спасся.
– Где она? Хочу её видеть.
– Она дома, в безопасности. Знаешь, ей тоже снятся кошмары, правда кричит она тише, чем ты. Твои крики слышно даже на Аляске, – сказал Виктор, улыбаясь девушке.
«Дома, он сказал, что Эшли дома. Дом… Где сейчас её дом? Что делать дальше?» – ужасные мысли стали закрадываться в голову Мэри.
– Теперь как скоро ты окажешься дома зависит только от тебя. Так что мой тебе совет, выздоравливай быстрее. Эшли очень скучает по тебе. Ей нужна её мама.
Мэри задели его слова, ей нужно было время, чтобы всё обдумать. Нужен был план её дальнейших действий.
– Я устала. Извини, но мне, наверное, стоит немного поспать. Тебе лучше уйти и не слушать больше мои крики.
– Я к ним привык уже, – на одном дыхании произнес Виктор, его голос был такой уставший. – Ты права, тебе сейчас вредно так много говорить. Отдыхай.
Виктор наклонился и слегка прикоснулся губами к щеке девушки. «Соленая…».
– Я уйду по делам, но скоро приду. Тебе что-нибудь нужно?
Мери повернула голову, на прикроватном столике стояла ваза с букетом жёлтых тюльпанов. От Виктора не укрылось, как зло сверкнули её глаза, но она молчала.
– Я думал это твои любимые цветы.
– Ненавижу жёлтые тюльпаны, – сказав это, Мэри снова заплакала.
– Не волнуйся, я их уберу. Скажи, какие цветы тебе принести?
– Я люблю белые хризантемы.
Виктор не знал, что сказать ещё, ему совсем не хотелось оставлять её одну, наедине с тёмными мыслями. Он с минуту постоял, затем подошёл к столику, взял вазу с цветами, резко развернулся и вышел за дверь.
«Виктор… какое красивое имя. Такое чувственное, доброе, независимое, самоуверенное», – глупая улыбка появилась на лице Мэри. Вмиг выражение её лица изменилось, появилась печать грусти и скорби.
«Дженни погибла. Гарри тоже. Я и Эшли, единственные кто выжил в этой катастрофе», – ей нужно придумать, что делать дальше, – «Все считают, что я – это Эмили. Значит, официально Мэри Андерсен мертва. Если я расскажу всем, кто я есть на самом деле, мне никто не поверит, ведь никто не знает меня, кроме приемного отца Дженни, а он ни за что не признает меня. Вместо этого он упечёт меня в психушку. Отнимет у меня Эшли. Нет! Я ни за что не оставлю девочку одну. Я смогу стать для неё мамой. Мне нужно только притвориться, что я Эмили. У меня есть преимущество, никто не знает про Мэри Андерсен, приемный отец Дженни не догадается, ведь не мог же он обнаружить нашу связь на протяжении этих лет. Ещё одно преимущество – это то, что я знаю образ жизни Дженни, мне не составит труда притвориться ею», – Мэри всегда приводила доводы за и против, это помогало ей жить по плану, вообще вся её жизнь была тщательно спланирована, эта ситуация, лишь небольшое отклонение от курса, скоро все придет в норму и если понадобится, она составит новый план. – «Итак, два за. Против – один – Виктор. Он может стать серьёзной проблемой. Но я справлюсь. Ради Эшли. Ради себя. Ради Дженни».
Мэри погрузилась в сон, сегодня ей не снились кошмары, ей снилась маленькая Дженни, они играли на заднем дворе их дома. Мама готовила яблочный пирог, а папа делал скворечник. Все были счастливы.
_____________________________
* сл. Потоцкого И. на песню «Мэри» группы LUCKY PUNCH (немного перефразированы)

Эх, ты все-таки меня затолкала в свое сообщение....))))))))

Мила, ты молодец, у тебя все получится!!!

Спасибо, Ксю!!! Как же я без тебя?

Мила, браво!!!!!

Как же я рада, что ты решилась на сей эксперимент! Получается превосходно!

Меня очень тронула история Мэри (сама неровно дышу к историям трагическим)

Ну, вот, Мила, наконец - то ты решилась!
Очень трогательная и, одновременно, загадочная история. Странная девушка, странные сны. Странная амнезия, странные воспоминания.
Заинтриговала. Надеюсь, не будешь тянуть с продолжением и мучить нас неизвестностью.

Мне понравилось. Я не критик, я просто читатель и сужу с точки зрения простого обывателя, буквожорки.

Короче, ПИШИ ДАЛЬШЕ!.

Спасибо за тёплые слова!

Постараюсь не тянуть...

Я пишу, потом кидаю Ксю, она читает, говорит, где у меня косяки, я исправляю... вот совместно и получается...

Мне интересно и ваше мнение, может, что не понятно, больше описаний или наоборот меньше, что добавить, что выкинуть...

Ну, может описаний поменьше, а динамики побольше.

динамика чуток позже... предистория длинная...

Мила, а скажи мне, вот что.
Я вижу пока, что твое творение загадочное с претензией на мистику. А ты будешь сворачивать на ЛР?

МИЛА ПОЗДРАВЛЯЮ С ДЕБЮТОМ!!!
КАК прочту - отпишусь)))

Milorka пишет:

Спасибо за тёплые слова!

Постараюсь не тянуть...

Я пишу, потом кидаю Ксю, она читает, говорит, где у меня косяки, я исправляю... вот совместно и получается...

Мне интересно и ваше мнение, может, что не понятно, больше описаний или наоборот меньше, что добавить, что выкинуть...

Да, ладно тебе, Мила, это твоя задумка целиком и полностью, твой сюжет, твои герои, а я так ... по запятым прошлась ... вот и вся моя работа ...)))))))

witch_59 пишет:

Мила, а скажи мне, вот что.
Я вижу пока, что твое творение загадочное с претензией на мистику. А ты будешь сворачивать на ЛР?

моё творение загадочное, но скоро уже станет малость понятно!
и оно точно не с претензией на мистику, просто небольшие совпадения...

Fima пишет:

Да, ладно тебе, Мила, это твоя задумка целиком и полностью, твой сюжет, твои герои, а я так ... по запятым прошлась ... вот и вся моя работа...

Ксю отругаю тебя за такие слова! Ты мне не тока запятушки поправила

Ксю, а ты не отмахивайся. Хорошо, что есть такие как ты, которые помогают, а не посылают.

Цитата :

и оно точно не с претензией на мистику,

Жаль. Так люблю мистику!

witch_59 пишет:

Ксю, а ты не отмахивайся. Хорошо, что есть такие как ты, которые помогают, а не посылают.

вот и я про тоже!!!

witch_59 пишет:

Жаль. Так люблю мистику!

да я тоже её очень люблю, но как подумала как стану главного героя скажем вампира описывать, так смешно стало

А мистика может быть и без появления этих набивших оскомину существ))
Буквально несколько таинственных вещей - и мистика уже вплетена в сюжет))

Мила, такая авочка у тебя красивая, не меняй! Мне очень нра!

Fima спасибо тебе за помощь, эта главка очень тяжёлая, твои советы как всегда оказались для меня полезными!

Глава 2

Мэри

Спойлер:

Вик

Спойлер:

Мэри резко открыла глаза, тут же прикрыв их рукой, защищаясь от яркого слепящего солнца, вызывающего слезы. Сон. Всего лишь очередной кошмарный сон. Казалось, что за столько лет, можно было и привыкнуть, но нет. Мэри пыталась приподняться с постели, но тело стремилось вернуться в горизонтальное положение, как будто постель была сосредоточением центра притяжения. Она лежала несколько минут без каких-либо движений, затем повторила попытку. Сначала у неё получилось пошевелить пальцем правой руки, потом она медленно смогла поднять её. Немного усилий и ей удалось занять сидячее положение. Она облокотилась спиной на подушку и вздох облегчения вырвался из груди. Голова болела и слегка подташнивало. Но все же она была счастлива. Беспамятство ушло и теперь Мэри могла насладиться теплыми лучиками солнца на своём лице. Ещё несколько минут она наслаждалась тишиной и спокойствием. Мэри чувствовала, как силы наполняют её изможденное тело.
Комната, в которой она находилась, напоминала номер в гостинице. Дорогой гостинице, надо сказать, а их Мэри повидала несчётное количество за всё время работы в US Airways. Она обвела взглядом комнату. Палата была большой, к ней примыкала еще одна комната, должно быть, ванная. Мягкое цветовое оформление палаты создавало атмосферу уюта и покоя, чувство комфорта усиливало наличие системы климат-контроля. Окна украшала тюль из тонкой прозрачной голубой органзы. На журнальном столике она заметила вазу с белыми хризантемами, журнал «The Architectural Review», а рядом два полумягких кресла. Мэри нравилось читать статьи и рассматривать картинки о самых важных разработках, проектах и тенденциях в области архитектуры и дизайна. Этот журнал был одним из самых старых и уважаемых архитектурных изданий, выпуск которого не прекращался даже в годы Второй мировой войны.
Мэри нахмурилась при виде стоящего напротив нее стола, заваленного разными канцелярскими принадлежностями, карандашами, чертежами с какими-то эскизами, рисунками, и цветными картинками. Здесь же были расставлены ноутбук, принтер, факс. Складывалось впечатление, что кто-то активно работал над каким-то проектом, не отходя от её постели. Мэри поняла, что этот кто-то должно быть Виктор. Единственно, что она не понимала, почему он это делает. Не может же он так переживать за свою невестку, которую знать не знал до этого.
Дженни… Она снова потеряла её… теперь уже навсегда…
Мэри верила, что наступит день и они будут вместе, будут счастливы. У них будет семья, заботливые мужья и много маленьких детишек. Теперь этому никогда не предстоит случиться. Осознание того, что Дженни мертва и её больше нет, никак не приходило... Она испытывала тупую боль в сердце и чувствовала как разрывается её душа. Плакать не хотелось. Есть тоже. Вообще ничего не хотелось делать. Почему не она погибла в катастрофе? Почему Дженни? Почему, все близкие ей люди, все кого она любила… умирали?
После аварии, в которой погибли родители, в больнице она впервые чуть не потеряла сестру. Тогда у них у обеих остановились сердца. Клиническая смерть. Люди верят, что это переходный период между жизнью и смертью. Они также верят, что душа человека покидает тело, летит по темному туннелю, в конце которого – яркий свет, а там ангелоподобные существа или другие доброжелательные существа. На самом деле всё проще, никаких туннелей, света, тем более всяких существ. Мэри ничего подобного не помнила и, вернувшись «от туда», не стала обладать разными парапсихологическими способностями.
Врачи зафиксировали момент смерти, но через пять минут их маленькие сердечки начали биться. Все радовались, поздравляли друг друга, так как считали это настоящим чудом. Чудо или нет, но через несколько недель её и Дженни органы опеки отправили в детский приют.
Когда им исполнилось пять лет, она снова потеряла Дженни. Молодая пара удочерила её. Деньги сделали свое дело и сестёр разлучили. Ей не разрешили даже попрощаться с сестрой, просто забрали Дженни и уехали из города. Мэри осталась одна, совершенно одна в этом огромном и злом мире.
А что он именно такой, Мэри ощутила на собственной шкуре. Дети в приюте были злые и очень завистливые, а о друзьях и речи быть не могло. Она была одинокой и неприветливой девочкой. Она никогда не плакала, чтобы не казаться слабой.
Слабых унижали и били, это был первый урок, который она выучила.
Второй урок – прав тот, кто сильнее.
Третий – каждый сам за себя.
Мэри научилась выживать в этих условиях. Она могла постоять за себя, но предпочитала не ввязываться в драки. Её главным аргументом было слово. Мэри всегда резко высказывала свое мнение, напрямую, не боясь задеть чувства другого, а если нужно, то и сдачи дать.
Но в большинстве случаев, она не стремилась ввязываться в конфликты, предпочитая читать книги или занимаясь своими любимыми занятиями. В приюте была мастерская. Воспитатели считали, что их воспитанники должны формировать в себе творческое начало. На самом же деле это был способ привлечь богатых спонсоров, для этого ежегодно организовывались и проводились благотворительные акции.
Её изделия из глины и стекла очень привлекали внимание, но Мэри это не интересовало. Она творила для себя, это был её способ уйти от реальности, не думать о том, как она одинока в этом мире. Мэри больше всего нравилось работать с глиной. С глиной она могла воплощать собственные фантазии, создавая своими руками интересные и полезные вещи. Больше всего она любила лепить фигурки животных и вазы для цветов. Мэри также занималась росписью изделий из стекла. Ей даже делали специальные заказы на изготовление витражей. Мэри бралась за любую работу. Ей нужны были средства для осуществления плана. Она мечтала найти сестру.
Когда Мэри исполнилось семнадцать, её мир, так тщательно отстраиваемый в последние годы, раскололся на мелкие кусочки. Она замечала, как смотрят на неё взрослые мальчики, иногда она даже слышала недвусмысленные шутки в свой адрес. Мэри была настоящей красавицей. У неё были большие голубые глаза, обрамлённые мягкими густыми ресницами. Волосы были длинные и в лучах солнца переливались всеми оттенками золота. Изящный овал лица, правильные черты и немного выдвинутые скулы придавали её облику кукольный вид. Её губы от природы были полными алого оттенка. Также природа не обделила её и девичьими прелестями. Пышная грудь, тонкая осиная талия, изящные изгибы. Вот только ростом она была не высока, всего лишь пять футов шесть дюймов.
Мэри не нравилось внимание, поэтому она стремилась скрыть свою красоту за мешковатой одеждой, носила бейсболки или ветровки с капюшоном. Но даже эта маскировка не помогла ей тогда.
Мэри глубоко вздохнула. Она вовсе не хотела вспоминать тот день, но это воспоминание накатило на неё совсем внезапно и не стремилось отступать. Этот день она запомнила на всю жизнь. Он стал её новым кошмаром…

Ничего хорошего этот день не предвещал изначально. С утра она не смогла спокойно позавтракать. Кусок в горло не лез, спиной она ощущала чей-то взгляд. Мэри привыкла к таким взглядом, все в приюте называли её «буйно помешанной» и всегда показывали новичкам с советом не подходить к ней, иначе может наброситься и покалечить. Но этот взгляд отличался от других. Он прожигал её насквозь, словно плотоядный хищник выбрал себе жертву и только и ждёт как удобный момент, чтобы наброситься и вцепиться в неё зубами. В обед она снова почувствовала этот взгляд. Настроения совсем не было, но воспитатели заставили всех девочек её возраста идти на игровую площадку. Они заставили их играть в футбол, причем мило улыбаться, так как приехала съемочная команда, чтобы снять ролик о «чудесной» жизни сирот в детском доме. Мэри ненавидела всё это притворство.
Одна из девочек сделала ей подножку и Мэри упала в грязь лицом. Она даже не успела сгруппироваться и выставить руки вперёд, чтобы предотвратить удар. Дети смеялись, они считали забавным такую неловкость. Мэри знала, что та девочка нарочно подставила ей подножку, она хотела привлечь к себе внимания, ревновала, что её снимают меньше. Мокрая и грязная она пошла в корпус. Уходя, Мэри снова ощутила взгляд на спине.
Она стояла под струями воды уже очень долго. Слёзы текли из её глаз и Мэри никак не могла остановить их. Вдруг чья-то рука резко схватила её за волосы и вытащила из душевой кабинки. От испуга и неожиданности Мэри вскрикнула, но ей сразу закрыли рот, так что у нее даже не получилось закричать как следует. Она даже не поняла, что произошло, получив сильнейший удар по лицу. Мэри пыталась выбраться из оков, но цепкие руки ещё сильнее прижимали её к себе. Их было двое, а она – одна. Ей удалось оцарапать лицо одному из них. Это лишь ещё больше разозлило его, он занёс кулак над её лицом, но Мэри увернулась и удар пришёлся по виску так, что она на минуту потеряла сознание. Она сопротивлялась, но они были сильнее, а у неё совсем не осталось сил, чтобы противостоять им. Мэри плакала, молила не причинять ей вред, но эти двое лишь усмехались.
– Ты это заслужила сучка! – Сказал тот, что удерживал её за руки, пока первый снимал с себя джинсы. – Будешь знать теперь впредь, как задирать свой нос!
– Мы всего лишь немного поразвлекаемся! Вот увидишь, тебе это даже понравится!
– Нет! Отпустите меня! Я никому не скажу… только отпустите… прошу вас… – правый глаз опух и Мэри не могла чётко видеть, из носа текла кровь и тело болело от ударов.
Мэри почувствовала ещё один удар в лицо, ноги её подкосились и она, словно в замедленной съемке упала на пол. Немного придя в себя, она увидела стоящего перед собой урода с торчащим здоровым членом, понимая, что сейчас должно произойти. Мэри затопил страх, всепоглощающий ужас, который проник буквально в каждую её клеточку, овладел её разумом, вверг тело в оцепенение, и лишь сердце бешено качало кровь, отдаваясь толчками в висках. Она вдруг почувствовала запах своего пота, ставшего непотребно вонючим от выброшенного в кровь адреналина. Разум отказывался воспринимать и принимать происходящее. От отчаяния Мэри забилась в руках удерживающего её подонка, оглашая стены душевой дикими, безумными воплями и проклятиями.
Первый, распаленный отчаянным сопротивлением Мэри, громко засмеялся и встал между её ног, приставил свой член к её лону и слегка навалился, пытаясь войти, но у него ничего не получилось. От боли Мэри закричала и попыталась вырваться, но её так крепко держали за руки, что она могла только ёрзать по холодному мокрому полу душевой в напрасной попытке избежать изнасилования. Мэри взвыла от бессилия и неизбежности, почувствовав, как член насильника проникает в её сжатое лоно. Насильник навалился ещё сильнее. Он резко двинул всем телом вперед, и его член, преодолев тонкую девственную преграду, вошёл в Мэри на всю длину, вызвав резкую, ослепляющую боль и заставив её исторгнуть новый вопль. Её словно разрывали на части. Насильник, ухватив Мэри за бедра, с силой вогнал свой ствол по самое основание и застонал от блаженства. Всё тело Мэри забилось, как в агонии, она широко раскрыла глаза и судорожно хватала ртом воздух, не в силах даже закричать в этот миг, словно парализованная. Затем она задышала часто и тяжело, ожидая момента, когда боль отступит, но она только нарастала, ослепляла и сводила с ума. Мэри почувствовала, как что-то горячее и липкое стекает по её ногам. Всё тело горело и пульсировало. Насильник с громким стоном одним толчком вновь погрузился в Мэри, через мгновение закричав от наслаждения. Мэри дико закричала и от болевого шока потеряла сознание.
Все тело Мэри невыносимо болело, ныли внутренности, тупая боль в промежности из-за нанесённых травм жестоко мучила её. Она была в полуобморочном состоянии, её колотила нервная дрожь, но, как только первый насильник вышел из неё, его место занял другой подонок. Периодически Мэри вопила, не в силах сдерживать крик, каждое движение члена, выполненное с невероятной мощью и напором, было крайне мучительным. Мэри тихо поскуливала от боли, об унижении она уже больше не думала. Боль стала сосредоточением всех чувств. Она отдавалась в каждой клеточке её тела. Вскоре она уже ничего не чувствовала.
Когда они закончили, один из них подошел к её распластавшемуся телу. Мэри посмотрела ему в глаза, в них она увидела пустоту. Ни капли сожаления или раскаяния. Ей больше не хотелось бороться за жизнь, она хотела просто умереть, прямо здесь, на этом холодном кафеле. Мэри лежала на полу, из глаз текли слёзы, она считала минуты. Десять… двадцать… тридцать… Смерть не приходила за ней. Она почувствовала чьё-то присутствие, всё её тело сжалось внутри. Новая волна боли окатила с ног до головы.

С недобрым предчувствием Майкл открыл дверь в женскую душевую, и внимательно вглядывался сквозь тьму в скрытое за ней пространство… Там что-то белело. И это «что-то» по очертаниям очень напоминало человеческое тело…
Майкл кинулся к лежащему на полу обнаженному телу. Остановившись над ним, Майкл несколько минут всматривался в лицо девушки. На нём уже запеклась кровь, а глаза заплыли багрово-чёрными кровоподтеками. Её длинные светлые волосы были спутаны. Всё указывало на то, что над ней жестоко надругались. Он узнал её. Это была Мэри. Они ходили на одни курсы по лепке глины. Точнее он приходил туда ради неё. Вот уже несколько месяцев он любил эту девушку, которая сторонилась всех в приюте, боясь даже к ней подойти и заговорить. Она не дышала…
Подняв валяющиеся рядом полотенца, Майкл бережно прикрыл ими тело Мэри, бросив беглый взгляд на её искусанные до синяков груди и бёдра, на которых бурыми пятнами уже запеклась кровь. Он был потрясен картиной зверского злодеяния, ему впервые пришлось столкнуться с этой стороной жизни.
Вдруг послышался слабый стон.
Майкл от неожиданности отшатнулся. Но Мэри шевельнулась и медленно открыла глаза. Увидев склонившегося над ней Майкла, она хрипло закричала и забилась всем телом, стараясь отползти от него подальше.
Удержав её за плечи, он попытался её успокоить:
– Тихо, тихо, я не трону тебя, не бойся!
Мэри сжалась под его руками и смотрела на него взглядом, полным ужаса.
– Не бойся! – повторил он.
– Ты можешь встать? – заботливо обратился он к ней снова. – Я отведу тебя в медпункт.
Мэри опустила взгляд на своё тело, едва прикрытое полотенцами и попыталась сесть, но тут же вскрикнула, вновь откидываясь на пол. Лицо её исказилось гримасой боли, а по щекам потекли слёзы из плотно сжатых глаз.
– Давай я помогу тебе, – сказал Майкл, наклоняясь к Мэри и подсовывая руку под её плечи.
– Нет – простонала она, пытаясь отодвинуть от себя его руку. – Я не могу, мне больно…
– Я понимаю, но и тут тебе нельзя оставаться, – возразил Майкл, осторожно поднимая её.
Она опять застонала.
Растерянно замерев и чувствуя под рукой её горячую кожу, он не знал, что предпринять. Но тут Мэри начала неожиданно обвисать на его руках, видимо, снова потеряв сознание, и он едва успел подхватить её.
«Лёгкая, как перышко маленькой птички», – думал Майкл, направляясь в медпункт приюта.

Она не могла говорить, в её взгляде застыл ужас и стыд. Ей было стыдно, что именно Майкл нашёл её в таком состоянии. Он ей нравился. И хотя он был ненамного старше её, все же выглядел взрослее, как будто бы не мало уже повидал за всю свою жизнь. Майкл единственный, кто не сторонился её, не обзывал, он был милым и приветливым с ней.

Две недели она пролежала в больнице. Синяки сошли с её лица, сменившись нежным румянцем, в движениях пропала болезненная скованность. Мэри даже разрешили совершать небольшие прогулки. Она с радостью вырывалась из больничных оков, наслаждаясь тёплыми лучиками солнца и свежим воздухом, пронизанным цветочным ароматом.
Майкл каждый день приходил проведать её. Приносил свои неуклюжие подделки из глины. Сначала она не разговаривала с ним, даже не смотрела в его сторону, но проходили дни, недели и между ними крепла дружба. Мэри была благодарна ему за своё спасение, Майкл был благодарен любым чувствам с её стороны. Он любил Мэри. Она это чувствовала, и поэтому ей было так тяжело видеть его каждый день. Она не могла ответить ему взаимностью. Только не после того, что с ней сделали.
Позже она узнала, почему именно Майкл нашёл её в душевой. Он рассказал ей, как по дороге в столовую, случайно услышал разговор двух приятелей. Они хвастались друг перед другом своими «подвигами». Как только Майкл понял, какие «подвиги» они имели в виду, сразу же сломя голову понесся в душевую.
Мэри могла представить себе, как ему хотелось влезть в драку, подойти к ним и отправить каждого считать звезды на ясном небе. Но Майкл не мог так поступить. Он никогда не позволял эмоциям брать вверх над разумом. Он сдал их полиции. Те даже не поняли, что произошло, когда их пришли арестовывать. Им дали три года в исправительной колонии для несовершеннолетних. Мэри знала, что колония изменит этих двоих. Либо она ожесточит их и из насильников они станут убийцами, либо они покончат жизнь самоубийством. В любом случае, тюрьма их сломает.
Однажды Майкл застал её во дворе, Мэри сидела на качелях и улыбалась. Она подставила свое личико лучам солнца, как будто бы подпитываясь от него энергией. Её золотистые волосы развевал теплый ветерок. Она впервые за очень долгое время улыбалась. Майкл подошёл к ней, сел на соседние качели. Она внимательно посмотрела на него, впервые не отводя своего взгляда.
– Я нашла её, – тихо прошептала Мэри, – я знаю, где Дженни.
Мэри кивком показала на обложку журнала, который держала в своих руках. На ней мило улыбалась точная копия Мэри.
– Это твоя сестра? Вы близнецы?
– Да. Нас разлучили, когда мне было пять. До сегодняшнего дня я о ней абсолютно ничего не знала. Она красавица.
– Ты тоже, – сказал Майкл.
Мэри посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц, как будто бы не веря его словам.
– Спасибо, – она снова улыбнулась.
– Когда мне исполнится восемнадцать, я найду её. Больше нас никто не сможет разлучить. Обещаю.
– Я помогу тебе. Можешь на меня рассчитывать. Я всегда буду рядом. – Сказав это, Майкл поцеловал Мэри в щеку. Она не дёрнулась от него, а наоборот прижалась крепче к его плечу.
Мэри собирала все вырезки и фото из газет или журналов, где упоминалась её сестра. Теперь это была уже не Дженни. Её приёмная семья дала ей новоё имя – Эмили. Эмили Ленгвуд. Единственная наследница Тома Ленгвуда – сенатора Нью-Йорка. В пятнадцать лет она была на обложках всех модных журналов. Посещала показы модных коллекций от Chanel, Michael Kors, Prada, Louis Vuitton, Yves Saint Laurent. Училась в престижной школе только для нью-йоркской элиты. Она была в центре внимания. Она была счастлива.

Мила, глава, действительно, очень тяжелая. Перечитала ее снова и ужаснулась ... такое зверство, даже слов нет. Бедная Мэри, пережить такое ... для девочки 17 лет - это настоящая трагедия, как же она будет жить после этого издевательства... надеюсь этим козлам в тюрьме досталось, пристрелила бы собственными руками...

Мила, спасибо за проду! Кошмар, что пришлось пережить Мэри...

ей еще много чего придется пережить....

Мила, прочла продолжение. В ужасе от того, что испытала Мэри. Бедная девочка! Да я бы собственными руками придушила бы подонков! Надеюсь, они получат все сполна (ни в одной тюрьме насильников не жалуют. Быть им "девочками", надеюсь, но как автор решит).

Мила, не представляю, как ты писала - описывала все эти ужасы!

witch_59 пишет:

Мила, прочла продолжение. В ужасе от того, что испытала Мэри. Бедная девочка! Да я бы собственными руками придушила бы подонков! Надеюсь, они получат все сполна (ни в одной тюрьме насильников не жалуют. Быть им "девочками", надеюсь, но как автор решит).

согласна, быть им "девочками", я иного исхода для их судьбы не вижу! но не стала на этом акцентрировать...

witch_59 пишет:

Мила, не представляю, как ты писала - описывала все эти ужасы!

да было тяжело описывать такое, как будто стоять рядом и наблюдать за этим лично. ужас. в первоначальном варианте было всего несколько строчек об изнасиловании, но Ксю сказала, нужны действия, правда имела она ввиду Майкла. я решила, что будет лучше описать этот момент подробнее, чтоб читатель смог проникнуться к Мэри симпатией из-за пережитого, ведь не все ее поступки будут правильными...

Глава 3

Когда Мэри исполнилось восемнадцать, она собрала все свои пожитки и накопленные деньги и вместе с Майклом отправилась в Нью-Йорк. Город встретил их пасмурной и дождливой погодой. Музеи, высотные здания и памятники архитектуры исторической и художественной ценности контрастировали на фоне мусорных баков, грязи и нищеты. Но даже эта мрачная картина не могла исказить первое ошеломляющее впечатление и испортить хорошее настроение Мэри. Поначалу было сложно привыкнуть к тому активному и быстротечному ритму, в котором жил город, она не редко натыкалась на прохожих, вынужденная просить прощения, но те даже не реагировали. Все куда-то спешили, не обращая на других внимания. Майк и Мэри выбрали отель «Howard Johnson», который находился в стороне от центра, в районе Queens, рядом с метро. Сам райончик, конечно, не ахти какой, но зато не дорого и относительно не далеко от центра.
Прошло два месяца после их приезда в Нью-Йорк, а Мэри так и не представилась возможность увидеться с сестрой. Вместе с Майклом она нашла школу Дженни. Караулила её, пыталась найти удобный случай, чтобы подойти к сестре и заговорить с ней. Скупала все газеты и журналы, где упоминалось имя сестры. Мэри знала, где Дженни обычно проводит свободное время, как и с кем развлекается, какие заведения посещает. Она знала её расписание от и до, но так не могла уловить момент, чтобы встретиться с Дженни с глазу на глаз. Когда Мэри впервые издалека увидела сестру, её сердце замерло, она затаила дыхание и ждала, что Дженни почувствует её присутствие, повернет голову и улыбнется своей очаровательной милой улыбкой. Но Дженни не смотрела в её сторону. Её постоянно окружали люди. Она казалась такой счастливой.
Мэри стали одолевать сомнения в правильности её решения разыскать сестру. Она не знала, помнит ли Дженни что-либо из её прошлого, а главное помнит ли она свою сестру. Возможно, им вовсе не стоит встречаться. Мэри боялась, что Дженни не захочет даже поговорить с ней.

Майкл вернулся в отель поздно ночью. Он соскучился и ему не терпелось увидеться с Мэри. Майкл больше не мог смотреть на страдания Мэри. Каждый день её настроение всё ухудшалось и ухудшалось. Когда они приехали в Нью-Йорк, она была полна надежд увидеть свою сестру, сейчас же Майкл часто находил её сидящую на кресле у окна с задумчивым видом. Мэри стала больше молчать, всё время была погружена в свои мысли. Он пытался её развеселить, но она замкнулась в себе, не реагировала, и ещё больше закрывалась в своей скорлупе. Он терзался от того, что не мог ей помочь. Хотел признаться в своих чувствах, забрать её в свой охотничий домик в Неваде, который перешёл ему от отца после того, как того убили в случайной перестрелке. Майкл хотел начать новую жизнь. Но Мэри так зациклилась на своём прошлом, что она вообще когда-либо сможет забыть его.
Майкл вошёл в номер и замер ... Мебель разнесена чуть ли не в щепки, повсюду разбитое стекло, осколки зеркала. Представшая картина шокировала его, вызывая недоброе чувство беспокойства. Одежда Мэри была разбросана повсюду. Кресло перевернуто набок, а её самой не было, и он молился про себя, чтобы её не было в номере, когда кто-то громил его.
Он с минуту стоял в нерешительности, созерцая этот хаос, а потом до него донеслись непонятные невнятные звуки, или всхлипы, или слова, разобрать толком он не мог. Майкл стал озираться по сторонам. Он увидел Мэри. Она сидела, сжавшись в угол, и безмолвно плакала. Её светлая голова покоилась на коленях, волосы были растрёпаны, а на руках виднелись сильные порезы.
– Мэри? Мэри? Что… что с тобой случилось? – Майкл подбежал к Мэри и присел рядом. Он схватил её за плечо и слегка потряс. Мэри не реагировала, она лишь тихо плакала. Майкл почувствовал запах спиртного.
– Ты пьяна?! – немой кивок.
– Ну, ты даёшь девочка! Это ты такой погром устроила? – снова кивок.
– Не могла меня дождаться? Я б тебе компанию составил. У самого руки чешутся что-нибудь разбить или сломать. Ты же здесь ничего на ровном месте не оставила. Не думал, что в такой малышке столько силы. – Он ей улыбнулся.
– Там пиво осталось… можешь взять… и мне ещё принеси… – без тени смущения сказала Мэри.
– А по мне так кажется тебе хватит уже. Посмотри на себя! Сидишь тут и самобичеванием занимаешься!
– Отвали! – рявкнула Мэри, – тебя не спросила ещё, что мне лучше делать! Что ты вообще здесь делаешь? Зачем мне помогаешь? Ведь сам прекрасно знаешь, что ничего у меня не получится!
– Так значит это был повод, чтобы напиться и разгромить здесь всё к чёртовой матери? Не думал, что ты так легко сдашься! – Мэри подняла на него взгляд полный ненависти.
– Ты ничего не знаешь, – тихо прошипела она, – и мне не нужна твоя жалость!
– С чего ты взяла, что я тебя жалею?
– Ты носишься со мной, как с маленькой!
– Я просто хочу тебе помочь! И только! Но ты настолько зациклена на своём горе, что абсолютно ничего не замечаешь вокруг! – его лицо обожгла резкая пощёчина. Мэри смотрела на него, не мигая, глаза её светились ледяным холодом.
– Не смей так больше говорить!
– Прости Мэри. Я правда не хотел тебя обидеть. Я просто хочу тебе помочь. Не отталкивай меня. – Её взгляд смягчился. Он нежно привлёк её к себе, слегка поглаживая по спине. Она успокоилась и через некоторое время заснула у него на руках.
«Я люблю тебя Мэри. Я всегда буду рядом и когда-нибудь ты полюбишь меня тоже».

Мэри направлялась в клуб «Sunshine». Майкл позвонил ей недавно и сказал, что в клубе проводится закрытая вечеринка по случаю дня рождения лучшей подруги Дженни. Это был её шанс поговорить с сестрой. Мэри надела короткую чёрную юбку и блестящий топ на тонких бретелях, волосы заколола и спрятала их под кепку. Ансамбль завершали чёрные замшевые сапоги по колено и маленькая сумочка в форме гробика. Глаза она лишь подвела чёрной подводкой и ресницы слегка подкрасила синей тушью. Мэри смотрела на свое отражение в зеркале. Она медленно провела рукой от скулы до ключицы, и страшная картинка всплыла в её памяти. Именно так касался её один из тех подонков. Мэри передёрнуло от отвращения.

Она уже двадцать минут стояла у заднего входа в клуб. Мэри сильно нервничала. Майкл должен был её встретить, но так и не появлялся. Она ходила из стороны в сторону, нервно меряя шагами узкое пространство переулка. Дверь приоткрылась и Мэри увидела улыбающегося Майкла.
– Пойдём, я проведу тебя.
– Майкл, где она?
– В VIP зоне. Не волнуйся, сегодня ты поговоришь со своей сестрой. Обещаю.
– Спасибо тебе за всё Майкл. Прости, что была с тобой груба. – Она нежно погладила тыльную часть его руки.
– Обращайся. – Он улыбнулся такой забавной мальчишеской улыбкой, что Мэри не удержалась и поцеловала его в щёку.
Он провёл её внутрь клуба. Было темно и практически ничего не видно. На танцполе танцевали парочки, тесно прижимаясь друг к другу. Музыка играла так громко, что Мэри не слышала, что ей говорил Майкл. Он нежно её подтолкнул и указал кивком на второй этаж. Она увидела Дженни и сердце её пропустило один удар. Её охватила паника, она почувствовала слабость во всем теле, если бы не Майкл, она бы просто упала. Он подхватил её за руку и отвёл к бару, заказал водку с тоником и протянул бокал Мэри.
– Выпей. Тебе сейчас не повредит.
Мэри скривилась, но выпила едкую жидкость залпом. Тепло разлилось по телу, согревая скованные мышцы.
– Мне надо работать. Ты справишься? – Мэри кивнула, – Молодец. Если что, звони.
Мэри незаметно наблюдала за девушками, сидя у барной стойки. Она ничего не замечала вокруг, сосредоточившись на сестре. Через некоторое время Дженни встала, что-то тихо прошептала на ухо своей подруге и удалилась. Мэри последовала за ней. Она пробивалась сквозь толпу, преследуя Дженни. Её кто-то сильно толкнул, и на секунду она потеряла её из вида. Мэри озиралась по сторонам в поисках сестры, но той нигде не было видно. Она глубоко вздохнула, закрыла глаза, медленно выдохнула. Мэри почувствовала слабый ветерок на своей щеке, ноги сами повели её.
Она вышла на открытую веранду. Здесь было тихо и пахло жимолостью. Мэри не увидела, а скорее почувствовала Дженни, которая спряталась за небольшим деревцем. Она сидела на лавочке с сигаретой в руке. Здесь её никто не мог увидеть. Наверное, она не хотела, чтобы папарацци снова «застукали её на месте преступления». Мэри очень тихо и незаметно подошла к Дженни. В горле стоял ком, руки тряслись, а на глазах выступили слёзы. Дженни повернула голову и замерла в оцепенении. Сигарета выпала из рук и прожгла её сумочку. Она изучала Мэри, которая чувствовала себя неловко под таким взглядом.
– Я всё объясню, – голос Мэри дрожал, но она придала ему более устойчивую интонацию и продолжила, – меня зовут Мэри, а тебя – Дженни. Мы сёстры. Когда нам было четыре года, мы попали в автокатастрофу, мама и папа погибли. Нас отправили в приют и в пять лет разлучили. Тебя удочерили. Я нашла тебя, я наконец-то нашла тебя. – Она сказала это практически на одном дыхании.
– Я… как это может быть? Нет… это неправда!
– Дженни…
– Боже! Ты так на меня похожа… – она изучающее стала рассматривать Мэри.
– Я понимаю для тебя это должно быть шок, узнать, что у тебя есть сестра-близнец! – Мэри нервно засмеялась.
– Я не понимаю... Папа никогда бы со мной так не поступил. Он бы никогда не разлучил меня с сестрой. Он меня любит. Он не мог так поступить. – На глазах у Дженни выступили слёзы. Мэри было больно слышать её слова, она хотела обнять сестру, утешить.
– Дженни мы снова вместе и всё теперь будет по-другому. Нас больше никто не разлучит. – Она присела к ней ближе.
Они сидели на лавочке и время для них остановилось. Они просто смотрели друг на друга, изучая, исследуя. Вдруг зазвонил мобильный, Дженни неуверенно перевела взгляд на телефон, она сомневалась отвечать на звонок.
– Подруга беспокоится. – Она неуверенно пожала плечами. – У меня в голове всё смешалось! Я должна знать правду от отца. Поехали ко мне домой, там мы сможем поговорить. Встретимся через пять минут у чёрного входа. Я только попрощаюсь с друзьями. Дженни встала, поправила юбку, подкрасила губы блеском.
Мэри молча наблюдала, как её сестра уходит даже не обернувшись. Она боялась, что Дженни не вернётся. Мэри ждала её у чёрного входа, нервно отдергивая край короткой юбки. Подъехала машина, двери приоткрылась и она увидела улыбающееся лицо сестры. Мэри прыгнула в машину.
Когда они приехали в особняк Ленгвудов, Мэри не могла поверить тому, что некоторое люди буквально утопают в роскоши, когда другие в это время не знают, где раздобыть денег, чтобы прокормить своего маленького ребёнка.
– Я покажу тебе дом. Отца всё равно ещё больше часа не будет. Дом полностью в нашем распоряжении. – Дженни протянула свою руку и буквально втащила Мэри внутрь.
Дом казался иллюстрацией классической элегантности в сочетании с современными удобствами. Роскошная резиденция была украшена изделиями из красного дерева, которые перекликались с резными деталями мебели. На первом этаже располагалась гостиная с дубовой лестницей и перилами из красного дерева, охватывающей три этажа этого просторного дома. Из вестибюля можно было попасть сначала в столовую, а затем в изысканную кухню. Кухня же наоборот была оформлена в стиле хай-тек. Только металл и стекло. В ней идеально сочетались пространство и свет, предметы идеальных пропорций, минимальный декор и всевозможные технологические устройства. На первом этаже также находилась библиотека, гостиная с камином, спальня, гардеробные, раздевалки, шкафы, тренажерный зал, сауна, паровая баня, сад, комнаты отдыха. На цокольном этаже был размещён домашний кинотеатр, оснащенный кожаными сидениями. Огромный бассейн с джакузи завершал сказочную картинку.
Мэри устала от экскурсии по дому. Она с утра ничего не ела и её желудок громко заявлял об этом. Они направились на кухню и приготовили себе кофе с бутербродами из арахисового масла. Поев, они переместились в гостиную, где начали говорить на разные темы. Мэри и Дженни перебивали друг друга, задавали кучу вопросов и так, не дождавшись ответа, начинали громко смеяться.
Мэри смахнула слезу, выступившую у неё при очередном приступе смеха. В дверях она заметила высокого мужчину. На нём был дорогой костюм серебряного оттенка, белая рубашка и чёрный галстук. Держался этот мужчина очень гордо и важно, он явно был в плохом расположении духа. Мэри заметила, как двигались его желваки на идеально загорелом лице. Казалось, он сначала удивился, увидев точную копию своей дочери, но взял себя в руки, и направился в их сторону.
Дженни встала. Мужчина подошёл к ней, поцеловал нежно в лоб, Мэри же он не удосужил взглядом.
– Папа это Мэри. Как ты видишь Мэри точная моя копия. Почему ты скрывал, что у меня есть сестра?
– Эмили я не хочу сейчас это обсуждать с тобой. – Он посмотрел на неё, при этом мило улыбаясь.
– Нет, отец! Я хочу знать правду! Прямо сейчас! – закричала Дженни.
Мужчина даже не заметил её крика. Его взгляд не предвещал ничего хорошего, когда он посмотрел на Мэри.
– Зачем ты явились сюда? – Он говорил резко и жёстко.
– Я приехала, чтобы увидеть свою сестру.
– Чего ты добиваешься?
– Я просто хочу быть с Дженни.
– Эмили. Её зовут Эмили.
– Извините. Для меня она всегда была и останется Дженни. Это имя дали ей наши общие родители.
Том Ленгвуд покраснел, его желваки стали еще быстрее двигаться под скулами, глаза налились красным. Он прорычал:
– Эмили моя дочь! Тебе нет места в её жизни!
– Вы не имели права отнимать её у меня! – Мэри перевела взгляд на Дженни, ища поддержки. Дженни плакала, она была в замешательстве. Было видно, что она никогда не перечила отцу и сейчас находилась в сложной ситуации.
– Папа…
– Нет, Эмили! Не влезай! С тобой я поговорю позже. Иди в свою комнату и жди меня там.
– Но…
– Я сказал иди!
– Мне жаль. Прости. – Дженни посмотрела на Мэри и молча ушла.
Мэри не могла поверить собственным глазам. Дженни предала её.
– Ты – он посмотрел в сторону Мэри – в мой кабинет.
Мужчина резко развернулся и вышел из комнаты. Мэри с минуту стояла в тишине, собираясь с силами. Набрав побольше воздуха в лёгкие она последовала за Томом Ленгвудом, предчувствуя собственную слабость.
В кабинете преобладали прямые чёткие линии. Окно прямоугольной формы, аккуратный стол, строгое комфортное кресло. Общий стиль прямоугольных форм повторял и светильник, установленный над рабочим столом. Кабинет был темных коричневых и зелённых оттенков. Том Ленгвуд подошёл к бару, плеснул в бокал виски и сел в кожаное кресло. Он медленно потягивал виски, смотря из-под лобья на Мэри.
– Сядь! – Он указал ей на кресло напротив. Мэри присела на самый краешек.
– Что тебе нужно?
– Я же сказала, хочу быть с сестрой.
– Я не позволю тебе разрушить всё то, что я так старательно создавал все эти годы. Я дам тебе денег, сколько захочешь, чтобы ты только исчезла из нашей жизни.
– Вы думаете, что сможете купить меня?
– За деньги покупается всё, даже у тебя есть своя цена.
– Мне не нужны ваши деньги.
–Эмили совсем не знает тебя. Оставь её. Живи своей жизнью. Так будет лучше для всех.
– Нет, я не могу.
– Тебе придётся. Иначе ты просто вынуждаешь меня пойти на крайние меры…

Мэри ничего не оставалось, как согласиться на его условия. Мэри должна была изменить внешность, дабы не быть спутанной с Эмили, также она должна была переехать жить в другой штат и никогда не пересекаться ни с Эмили, ни с Томом Ленгвудом, вообще ни с кем, кто имеет хоть малейшее отношение к семейству Ленгвудов. Взамен Том Ленгвуд перевел на её счёт кругленькую сумму.
Вечером она встретилась с Майклом в модном китайском ресторанчике. Она всё рассказала ему. Майкл как настоящий друг поддержал её, не стал осуждать. Вместе они придумали план. Майкл помог организовать встречу с Дженни. Они договорились, что будут поддерживать связь. И когда-нибудь наступит день. Они будет вместе. У них будет семья, мужья, дети. Они будут счастливы. Идеальный план.

Мэри переехала жить в Калифорнию. Майкл последовал за ней. Он заботился о ней. Ей было легко с ним, но она понимала, что кроме дружбы ничего не может ему предложить. На большее он и не соглашался.
Она сменила имидж. Перекрасила волосы в темно-каштановый цвет. Теперь Мэри была также обладательницей роскошных кудрей. Она стала носить контактные линзы, меняющие её цвет глаз на карий. Её бледная кожа под калифорнийскими лучами солнца приобрела красивый оттенок золотистого загара.
Они были молоды и у них была куча денег. Они купили себе коттедж в Лос-Анджелесе, на побережье океана. Дом располагался на скале. Он был отделан нежного оттенка дорогих пород дерева и тонким прозрачным стеклом. Кругом бушевали краски разных экзотических растений. Океан ласкал берег, и можно было наблюдать часами, как всходит или заходит солнце прямо с террасы. Это замечательное, райское место, где каждый день Мэри просыпалась от того, что солнечные лучики нежно бегали по её глазам, а шум волн нежно щекотал уши. Она любила сидеть в ванной часами и любоваться всеми красками заката. Дом был такой уютный. У неё даже была собственная мастерская, где она делала различные изделия из глины и стекла. Обычно Мэри включала на всю мощность музыку и творила.
Лос-Анджелес – город, где исполняются мечты. Здесь Мэри нашла свой новый дом. Здесь она начала строить свою новую жизнь. Всё с чистого белого листа.

Мила, спасибо за проду!

Желание крушить все кругом понимаю, и это кстати неплохой выход для скопившегося негатива))

Ну папашу Дженни, т.е. Эмили придушить хоцца!!!

Спасибо Лина, что читаешь, надеюсь нравится!!!

Мила, прочитала продолжение.

Я пришла к выводу, что папаша Дженни считает Мэри виновницей во всех бедах. Поэтому он так тщательно скрывал от приемной дочери всю историю семьи. Но он не учел, что Мэри может проявиться и все разрушить.

Мила, если я не права, исправь меня.
Написано хорошо и легко читаемо. Спасибо, солнце! Хоть ты радуешь продами в отличие от остальных наших ЗВЕЗД!

Сейчас поясню: Они удочерили только Дженни, Мэри им не нужна была, просто не понравилась и вообще они хотели одного ребенка. Уехали в другой город. У Тома Лэнгвуда началась политическая карьера.
Появление Мэри нарушит все его планы на выборы в мэры Нью-Йорка, ведь никто же не знает, что Эмили не его родная дочь, вот он и откупился.
Скажем так, он не ожидал, что она объявится, ведь их разлучили в пять лет, мало кто из детей помнит свое прошлое в эти годы.

В следующих главках станет понятно как они поменялись, почему Мэри приняли за Эмили.
Сейчас Ксю читает, жду ее советов!

witch спасибо тебе за такие добрые слова!!!

Глава 4

Мэри отставила в сторону поднос с больничной едой. В этот момент дверь открылась и в палату вошёл молодой доктор. На нём была розовая рубашка в белую клетку, небрежно засунутая в слегка потрёпанные джинсы. Белый халат был накинут на плечи, в одной руке он держал папку с документами, а в другой стаканчик дымящегося кофе. Мэри уловила тонких запах корицы. Она бы всё отдала за глоток этого божественного напитка, вместо этого ей приходилось довольствоваться свежевыжатым соком из морковки и сельдерея. Мэри скривилась при воспоминании об этой оранжевой жидкости, которой её пичкали каждый день якобы для улучшения её самочувствия и придания её мертвенно-бледному лицу хотя бы капельки румянца.
От доктора не ускользнул взгляд пациентки сначала на его кофе, а затем на пустой стакан на подносе с недоеденной едой.
– Миссис Свон, вы снова практически ничего не ели, – в его голосе был упрёк, но Мэри видела во взгляде его карих глаз доброту и сочувствие. Мэри наблюдала за движениями доктора из-за полуопущенных ресниц. Он подошёл к ней ближе, поставил кофе на столик около её постели и стал проверять показатели на многочисленных мониторах.
– Скажите Эмили вам и вправду не хочется побыстрее вернуться домой? Мне казалось, здешнее питание вам порядком надоело.
– Он все равно не даст вам держать здесь меня долго, – тихо сказала Мэри.
Виктор приходил к ней каждый день, она много спала, но всегда чувствовала его присутствие в палате. Воздух как будто бы наэлектризовывался, в нём витал запах морского бриза и еловой хвои. Они практически не разговаривали. Он всегда сидел в кресле напротив, с задумчивым видом, а Мэри притворялась будто спит. Её тянуло к Виктору. Она раньше никогда такого не чувствовала ни к одному мужчине. Мэри всегда сторонилась противоположного пола, поскольку ни к чему хорошему это не приводило. Им всегда хотелось больше, чем Мэри могла дать. Им же нужна была женщина. Женщина, которой она не могла быть для них. Мэри привыкла справляться со всем одна, одиночество стало её постоянным спутником. Спутником, с которым она смирилась и шла рука об руку по жизни. Лишь иногда она грустила, глядя на целующиеся парочки в парке, но сразу же прогоняла это чувство, натягивая на лицо одну из своих коронных улыбок, и часто повторяла про себя: «Я Lucky! Lucky Мэри! Удача на моей стороне!».
– Да мистер Свон очень настойчив в своем желании побыстрее забрать вас домой. А, между прочим, многие это место считают курортом по восстановлению жизненных функций. Знали бы вы, сколько здесь дамочек омолаживают своё тело под прикрытием сильного гриппа, – молодой доктор, мило улыбнулся, показав великолепный ряд белых ровных зубов. Мэри который раз уже подумала про себя, какой прекрасный экземпляр в лице этого мужчины потеряла женская часть всего населения планеты.
«Эх, повезло же какому-то мужчине» – Мэри позабавила эта мысль, «Надо же завидовать другому мужчине. Смешно, не иначе».
– О, улыбаетесь, значит явно идёте на поправку. Хорошее настроение залог скорейшего выздоровления. Ну, я пойду. Проведаю вас ещё перед сном. Знаете Эмили, вы мой самый любимый пациент, жалко будет с вами расставаться.
– И мне док. – Мэри улыбнулась молодому доктору, ей даже не пришлось притворяться, это произошло так естественно, что она улыбнулась еще шире.
– Почаще улыбайтесь Эмили, вы такая красивая, вам очень идёт улыбка, – сказав это доктор удалился, позабыв даже про свой кофе или он специально его оставил, Мэри не знала, но с большим удовольствием поглощала горячительную жидкость.
Настроение её улучшилось. Она даже сходила в ванную комнату и приняла самостоятельно душ. Мэри вымыла голову на два раза, намылила губку гелем для душа, он пах её любимым запахом клубники со сливками. Она ещё какое-то время постояла просто под струями холодной воды, пока её тело не стала пробивать мелкая дрожь. Мэри взяла одно розовое полотенце тщательно протерла им волосы. Сбившиеся и спутанные пряди она осторожно разобрала руками, отжала их и оставила распущенными до полного высыхания. Взяв другое большое махровое полотенце Мэри стала тщательно растирала свое тело, постепенно оно приобретало розоватый оттенок. Мэри подошла к запотевшему зеркалу, провела по нему рукой, в его отражении она увидела взгляд зелёных глаз. Виктор стоял за её спиной и наблюдал за ней, в руках у него был большой букет белоснежных хризантем.
Её глаза сверкнули гневом. Виктор почувствовал, как от них повеяло холодом, во взгляде девушки сверкали кубики льда.
– Прости, я не хотел подглядывать. Я просто беспокоился, тебя не было в палате, я не думал, что ты уже можешь самостоятельно передвигаться, – извиняющим тоном произнес Виктор.
– Так и будешь дальше стоять и пялиться на меня? – Мэри начала раздражать эта ситуация, она с силой сжала края раковины, так что костяшки побелели. Виктор не двигался с места. – Мне, что силой тебя отсюда вытолкать?
– Ну, я бы охотно на это посмотрел. Просто интересно как ты со своим ростом в пять футов сможешь вытолкать такого мужчину как я, – Виктор улыбнулся такой улыбкой, что Мэри позабыла на мгновение, что стоит перед ним абсолютно голая. Вспомнив, что на ней ничего нет, она раскраснелась еще больше и сквозь зубы прошипела:
– Уходи, иначе ты и вправду не досчитаешься нескольких зубов вплоть до самой старости, – Мэри понимала, что это ребячество с её стороны только рассмешит его ещё больше, но она привыкла с самого детства огрызаться, тем самым она могла защитить себя от детских нападок в приюте.
Виктор усмехнулся столь дерзкому замечанию, он вернулся в палату, но дверь оставил приоткрытой, на всякий случай.
Мэри стояла несколько минут в замешательстве. Этот мужчина напрочь выбивал все мысли в голове. Мэри не знала, что ей делать дальше, но она же не может все время укрываться в этой ванной комнате, а значит надо выйти к нему, снова встретиться с ним взглядом и в этот раз не пялиться на него как малое дитё в зоопарке перед клеткой с тигром.
Мэри снова посмотрела в отражение зеркала. Она видела перед собой девушку двадцати семи лет с каштановыми вьющимися волосами. У этой девушки в зеркале были большие голубые глаза, обрамлённые пушистыми чёрными ресницами. Она автоматически сделала себе пометку в голове перекрасить волосы, так как Дженни была блондинкой. Она долго вглядывалась в зеркало, теперь ей предстояло быть Эмили Свон и надо было заново привыкать к новому облику.
– Я справлюсь, – сказав это своему отражению, Мэри стала одеваться. На полке она увидела спортивный велюровый костюм, толстовка и капри были ярко бирюзового оттенка, но ткань была мягкая на ощупь. Рядом с ними лежали белые носки. Мэри обычно всегда придерживалась спортивного стиля, правда носила одежду тёмных или серых оттенков. Она оделась, заплела себе косу и вышла из своего укрытия с высоко поднятой головой, прошла к своей постели, так и не взглянув в сторону Виктора. Вообще не подавала никакого вида, что недавний инцидент в ванной имел для неё какое-либо значение. Сев по-турецки на постель, она с деловитым тоном обратилась к мужчине.
– Итак, какие новости Виктор? – её тон кажется только развеселил его ещё больше.
– Не хочешь поговорить о том, что произошло? – поинтересовался Виктор.
– А что-то произошло? Не понимаю о чём это ты, – Мэри старалась изобразить полное недоумение на своем лице, она даже несколько раз похлопала ресницами, это всегда срабатывало раньше на других мужчинах, но кажется Виктор не из таких, его не так-то легко обмануть.
– Хорошо, не хочешь говорить об этом пока, не будем, но позже мы обязательно вернёмся к этой теме. Я даже постараюсь освободить как можно больше своего личного времени, чтобы быть рядом.
– Уверяю, что не стою таких жертв с твоей стороны.
– Позволь мне самому решать в этом вопросе. Довольно препирательств, давай поговорим как взрослые цивилизованные люди.
– А говоря про взрослых цивилизованных людей, ты подразумеваешь себя тоже? – Мэри заметила, как сверкнули его глаза, а руки сжались в кулаки, кажется ей удалось довести эту непробиваемую скалу до каких-то маломальских эмоций.
– Говоря это, я в первую очередь подразумеваю себя и, если ты всё же соизволишь выслушать меня, не перебивая, то сама лично сможешь убедиться в этом. – Виктор смотрел на Мэри, буравя её своим взглядом. Ей стало неуютно, она даже непроизвольно поёжилась.
Виктор отметил про себя произошедшие перемены в девушке.
– Что ж, будем считать, что мы поняли друга. Как ты себя чувствуешь?
– Ты имеешь в виду мое физическое или психикоэмоциональное состояние?
– И то и другое.
– Док говорит, что я в норме. Вообще он просто милашка, заставляет меня каждый день сдавать анализы. Он сказал, что эта больница настоящий курорт, если это правда, то я требую себе стилиста. Мне срочно что-то нужно делать с волосами. – Мэри взяла кончики своих волос и накрутила их себе на палец.
– А когда ты стала шатенкой? Да и кудри ты раньше не носила, – Виктор немного придвинулся вперед, сложив пальцы «домиком», он подпёр ими свой подбородок и начал изучать Мэри.
– Решила сменить имидж, если бы ты был ближе к своей семье, то не задавал бы мне таких глупых вопросов. – Мэри знала от Дженни, что у Гарри был младший брат, но тот практически не переступал порог их семейного дома.
Виктора задели слова Эмили, ведь она даже понятия не имеет, что произошло между ним и его семьей, и, тем не менее, смеет ему дерзить.
– Когда я увижу Эшли? – Мэри так и не видела племянницу, единственный кто к ней приходил, был Виктор.
– Как только тебе станет лучше, я отвезу тебя домой к Эшли. Я не стал её привозить сюда, потому что после того как она повидает тебя ей всю ночь снятся кошмары. Я решил, что так будет лучше для неё.
– А моё мнение тебе не интересно было знать? Эшли моя дочь! – возмущение захлестывало все чувства Мэри. – Спасибо за помощь Виктор, поверь, я её очень ценю, но впредь я буду сама решать, что лучше для моей дочери.
– И это всё? Спасибо за помощь, больше мы в твоих услугах не нуждаемся! – Виктор был уже на грани, ему хотелось подойти к Эмили, накричать на неё, встряхнуть за шкирку и втолковать в её бестолковую голову, что ей не справиться без него. За время, что Эмили провела в больнице, он привык к маленькой племяннице, полюбив девочку.
– Виктор, я её мать, мне лучше знать, что для неё будет лучше, пойми же это наконец, ты не её отец!
– Я прекрасно знаю, кто её отец! – глаза Виктора злобно сверкнули, он еще крепче сжал кулаки, – но девочке нужна мужская рука. Да и тебе не помешает помощь со стороны. Подумай Эмили, я твой лучший вариант в сложившихся обстоятельствах. Подумай хорошенько. – Виктор резко встал и вышел за дверь.

Глава 5

Виктор тихо открыл дверь в палату. Эмили сидела на постели, свесив босые ноги, чертила пальцами по полу, и, слегка наклонив голову к плечику, всматривалась в окно, за которым верхушки деревьев колыхались под натиском сильного ветра и дождя. Она сидела спиной к нему, настолько погрузившись в свои раздумья, не замечая его присутствие. Воспользовавшись этим, Виктор внимательно рассматривал девушку. На ней была надета больничная пижама, которая имела всего лишь одну завязочку на шее. Полы этого одеяния были распахнуты, открывая Виктору захватывающую картину. Её фигура была классическим вариантом «песочных часов». Прямая осанка, ровные плечи, тонкая талия. Взгляд Виктора скользнул по притягательным изгибам, переместившись на поясницу и далее на соблазнительные линии ягодиц. Он чувствовал, как дрожь возбуждения пронзила его тело. Вид полуголой Эмили напомнил ему о том, как давно у него не было секса. Он уже давно ничего подобного не испытывал ни к одной женщине. Страсть, неистовое желание обладать ею, затуманили его разум.

Мэри почувствовала на спине обжигающий взгляд. По телу пробежала уже знакомая дрожь. Она медленно повернула голову в сторону двери. Виктор стоял, облокотившись на косяк, скрестив руки на груди. На нём была надета простая белая футболка с коротким рукавом и голубые джинсы. Он был мокрый от дождя, футболка, словно вторая кожа, обтягивала его стальные мышцы. Маленькие капли стекали с его волос, проделывая себе дорожку по скулам и дальше вниз по телу. Мэри проследила взглядом за ними. Широкие плечи, мускулистые руки, накачанный торс, узкие бёдра, длинные красивые ноги. От одного его вида захватывало дух.
Она не могла видеть выражение его зелёных глаз, но могла чувствовать, как его взгляд прожигает её насквозь. Приятное тепло ласковой волной вновь разлилось по её телу, а щёки зарделись от нахлынувшего возбуждения. Небольшое напряжение витало в воздухе. Казалось, каждый из них ждёт первого шага другого.
– Уже поздно, что ты здесь делаешь? – Он казалось, вообще не собирался отвечать. На его лице не дрогнул ни один мускул. – Виктор, что ты делаешь в моей палате?
– Ты обычно спишь в это время, – тон его голоса был резок и зол.
– Тем более что ты здесь делаешь?
– Когда я рядом, тебя не мучают кошмары.
– Что прости?
– Ты кричишь во сне, я уже говорил. Когда я рядом, ты спишь спокойно.
– Так ты что мой ангел хранитель?
– Скорее не твой, а Лизи.
– Кого?
– Милой маленькой старушки напротив твоей палаты. Твои крики не дают ей спать. Так что я пожалел её.
– Не думала, что в нашем реальном мире ещё существуют рыцари в золотых доспехах, готовых защищать спокойствие бедных старушек.
– Жаль, что тебе такие не встречались раньше.
– Не думаю, что это сильно изменило бы мою жизнь, – с горечью сказала Мэри.
Виктор подошёл к окну и опустился в кресло. Они несколько минут сидели в молчании, Мэри не хотела нарушать тишину.
– Кто такая Дженни?
– Что? – её голос дрогнул.
– Будучи в беспамятстве ты часто повторяла одно и то же имя. Дженни. Говорила, что не можешь больше потерять её, что не переживешь это снова.
– Я не знаю никакой Дженни. Не помню. В бреду, люди всегда несут всякую ахинею.
– Да, люди, пережившие сильное потрясение, не могут отличить реальность от вымысла. Но всё же в этой катастрофе ты потеряла своего мужа, но вместо того, чтобы звать его, ты кричала имя какой-то Дженни.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего. Просто это кажется мне странным.
– А мне кажется странным, что ты меня допрашиваешь, – она повысила тон, в голосе сквозили нотки раздражения.
– Извини. Если не хочешь говорить об этом, не будем.
– Согласна. Может быть расскажешь как часто сюда приходишь? Я смотрю, ты здесь освоился как у себя дома. – Мэри перевела взгляд на стол, указывая на ноутбук и чертежи.
– Ко мне здесь приходит вдохновение. Так что я совмещаю полезное с приятным.
«Интересно, а что это он относит к приятному? Работу или присмотр за мной?» – подумала про себя Мэри.
– Чем ты занимаешься?
– Ты не помнишь?
– Кажется у меня проблемы с этим, помню лишь какие-то несвязные отрывки.
– Док говорил, что амнезия в твоем случае естественное явление. Со временем ты всё вспомнишь, главное, чтобы тебя окружали знакомые люди и обстановка.
– Да, наверное, это мне поможет.
– Уверен в этом. Я буду рядом и помогу тебе всё вспомнить.
Мэри перевела на него тревожный взгляд, присутствие Виктора в её планы не входило.
– Виктор ты и так уже много сделал для меня, мне не хотелось бы злоупотреблять твоим вниманием.
– Эмили мне это совсем не сложно. Я хочу помочь тебе и Эшли.

Мэри металась по постели, судорожно сжимая в руках простыни. Ей снова снился кошмар, образы вперемешку сменяли друг друга: испуганный взгляд мамы, улыбка отца, голубые глаза Дженни, авария… ухмылки насильников… вода…
Она проснулась от собственного крика, резко села в постели, её била сильная дрожь. Рядом сидел Виктор. Она бросилась ему в объятия и зарыдала. Он нежно гладил её волосы, тихо говоря ей слова утешения. Голос у него был красивый, мягкий, ласкающий. Мэри становилось легче, напряжение отступало. Она приподняла голову и посмотрела в глаза Виктору. Они были прекрасны. Его взгляд лучился желанием, проникая в самую душу. Мэри влекло к нему, наполняя её неизведанным доселе страстным и томящим трепетом. Мэри бросило в жар. Её тело пылало, и даже лёгкая больничная пижама казалась лишней. Виктор словно прочитав её мысли, медленно развязал узелок на её шее. Подушечками пальцев он провёл по ключицам, потом потянул вниз тонкую ткань сорочки, оголяя грудь. Их разделяли всего пара сантиметров, и в этом расстоянии скрывалось жгучее желание, которое бурлило в крови, превращая её в жидкий огонь.
Взгляд Виктора застыл на мягких полушариях, так страстно поднимающихся и опускающихся в такт его собственного дыхания. Он мечтал лишь об одном – прикоснуться к ним и, наконец, узнать, так ли сладки они, какими кажутся.
Близость Виктора вызывала в Мэри целый шквал чувств. Ей хотелось коснуться его, почувствовать жар его тела.
Он тонул в бездне её голубых глаз, они затягивали его. Не соображая, что именно он сейчас делает, Виктор мягко наклонился к её лицу. Волна жара и клубничного аромата захлестнула его, унося с собой остатки здравого смысла.
– Ты так красива, – прошептал Виктор, – это сводит меня с ума.
Мэри смущенно опустила ресницы и чуть слышно вздохнула. Запах моря и хвои, перемешавшийся со слабым ароматом кофе и дождя, кружили ей голову. Мэри задышала чаще. Приподняв лицо, она снова взглянула ему в глаза. Мэри чувствовала на своей коже его тёплое дыхание и ещё крепче обняла его за плечи, прижавшись лицом к его лицу, так, что ощущала даже движение ресниц. Его губы раскрылись, маня, невероятно соблазняя. Она подалась вперед и нежно прижалась губами к его губам. Поцелуй был лёгким и едва уловимым.
– Вик…
– Не бойся…
Виктор нежно поцеловал её в висок, накрыл губами мочку уха, слегка прикусив, вызвав в Мэри новую волну возбуждения. Тихий стон вырвался из её рта. Виктор потёрся губами о губы Мэри, как бы пробуя их на мягкость, затем едва прикусил зубами нижнюю губу. И по мере того как он ласкал её рот и пил её жаркое дыхание, Мэри чувствовала как последняя здравая мысль гасла, оставляя только тень сомнения.
Шелк её губ сводил с ума, жар её рта лишал воли. Он прижал её ещё сильнее, не думая о том, что может причинить боль. Овладевая её ртом, он чувствовал, что слепнет от желания. Где-то на заднем фоне забилась мысль: «Остановись, ты не можешь так поступить!», но её унесло так быстро, что Виктор не успел за неё зацепиться. Вик скользил руками по её талии, бёдрам. Он никак не мог насладиться этим головокружительным поцелуем, напиться её божественным дыханием.
Её громкий стон вырвался из груди, он накрыл рукой мягкое полушарие, проведя большим пальцем по соску, от чего тот затвердел и стал похож на небольшой горячий камешек. Тело Мэри резко выгнулось навстречу ласке. Не прерывая поцелуй, Вик подхватил Мэри на руки и усадил на себя. Её ноги обвили его талию, а груди упиралась в его грудь, он ласкал их одной рукой, а другой, притягивая её за ягодицы. Он на секунду отвлёкся, любуясь её наготой. Идеальное тело с аккуратной грудью, тонкой талией и точёными бёдрами соблазнительно выгибалось ему навстречу. Её глаза были затуманены страстью, а алые губы набухли от его поцелуев. Он провёл дорожку от губ до груди, слегка прикусив напряжённый сосок, затем нежно стал щекотать его языком. Вик обвёл контур соска языком и скользнул губами на другой холмик нежной плоти, проделывая с ним тоже самое.
Из горла Мэри вырвался очередной громкий стон. Она поддалась вперед, её руки нырнули под футболку. Мэри гладила его безупречное тело, от которого в её пальцы переходил электрический заряд. Она обняла его, прижимаясь грудью к его груди, потерлась об него, словно кошка. Ей нравилась её власть. Её опьяняло, как часто начинает дышать Виктор от движения её бёдер. Но её опьяняла не только его реакция. Словно мягкие тиски сжали её изнутри, и тянущее, вязкое ощущение нарастало, пульсируя всё сильнее с каждым прикосновением Вика, желание становилось невыносимым.
Виктор не мог больше сдерживаться, он положил её на постель и быстро снял с себя одежду. Вик склонился над ней, накрывая её тело своим, целуя грудь, шею, губы. Она порывисто вздохнула, выгнув спину, что возбудило в нём ещё большую страсть.
Странная жажда нарастала в ней, требовательная, беспощадная. Виктор припал губами к её животу и слегка прикусил кожу, и Мэри почти захрипела от нестерпимого удовольствия, вцепившись пальцами в его волосы. В то время, когда губы Виктора выписывали узоры на животе Мэри, его рука подобралась к источнику её чувственности. Слегка раздвинув её бедра, он накрыл ладонью её венерин холмик и скользнул дальше. Она была горячей и влажной, жаждущей принять его. Резко поднявшись к её лицу, Вик запечатал её рот ещё одним поцелуем и коленом ещё шире раздвинул бёдра. Она улыбнулась и обвила ногами его ягодицы. Он медленно проник в её жаркое лоно. Как прибоем, он притягивал её и вновь отталкивал от себя. Она мягко колыхалась в такт его движениям. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и она умрёт. Сейчас для неё не существовало ничего кроме ритма, который он задавал.
Он снова и снова тонул в ней, с каждым движением погружался всё глубже.
Ещё жарче, ещё сильнее.
Её хотелось больше, ещё больше.
Он словно доставал до самой души.
Мэри казалась, что он тянет её за собой, куда-то выше и выше. Горячие волны блаженства накатывали на неё, каждая новая оказывалась ещё сильнее предыдущей.
С каждым движением он всё ближе приближал разрядку. Почувствовав, что она почти на вершине, он резко вошёл ещё глубже.
Ослепительно яркая волна вдруг накатила на неё и, швырнув вверх, закрутила её в водовороте. Тело выгнулось, и она не смогла сдержать громкий крик.
Это было последнее, что он услышал перед тем, как его накрыл небывалой силы экстаз. С негромким рыком он достиг разрядки. Он старался не наваливаться на её хрупкое тело, но она всё ещё сжимала его в объятьях, не отпуская от себя. Её нежное тело подрагивало от только что пережитого блаженства.
Она медленно распахнула глаза и посмотрела прямо на него. Виктора словно затянуло в её бездонные глаза, у него перехватило дыхание. Он моргнул, не понимая, что это всё значит. Она всё ещё его обнимала, но уже едва касаясь.
– Этого не должно было случиться – её взгляд стал жёстким, в нём сквозил холод.
Горькое сожаление пронзило ледяным ознобом всё тело Виктора. Он резко встал с постели и начал быстро одеваться, стараясь не смотреть на обнажённое тело, которое совсем недавно извивалось под натиском его ласк. Одевшись, он всё же осмелился посмотреть на неё, но она сидела неподвижно, подтянув колени к подбородку, натянув на себя тонкое покрывало, прикрывавшее её тело.
– Прости… – он развернулся и ушёл.

Спасибо Ксю и Ирэнн!!! Надоумили меня на написание этих глав а также помогли советами))))

Сколько страсти то!!!!! Афигеть!!!! Да мы то что - мы только секса требовали, а то заждались уже))))

Fima пишет:

Сколько страсти то!!!!! Афигеть!!!! Да мы то что - мы только секса требовали, а то заждались уже))))

Ксю, если бы не потребовала , то я совсем не написала бы)))) а так разнообразие...))))

Ой, Мила, у тебя продолжение! Делаю закладь, завтра или ночером почитаю.

witch_59 пишет:

Ой, Мила, у тебя продолжение! Делаю закладь, завтра или ночером почитаю.

надеюсь понравится

Ух ты! Какая горячая прода!
Мила!

maniaka пишет:

Ух ты! Какая горячая прода!

Да "волшебный пендаль" Ксю и Ирэнн, а также "свежие воспоминания" сделали свое дело

Девочкам за "пендель" отдельное спасибо))))