Бабье лето

Манюня! Я прочитала!
Роман получается отличный!
Вот как жизнь ломает и перемалывает! Хорошо, что Эля не спилась и не скурвилась, а нашла в себе силы вырастить старшего, родить и тоже вырастить младшего. Вот она, женская доля! А будь жив отец, все было бы по иному.
Но ведь так получилось, что жизнь внесла свои коррективы и Эля стала Человеком, а не пьянью подзаборной. А могла бы. Такое случается очень часто. Но я рада, что у нее жизнь пока получилась. Вот только воспоминания, как черные пятна жить не дают спокойно.
Маша, классный роман получается!

Привет, Натик!
Я тебя заждалась ужо)))) Но все понимаю, работа-работа...

Цитата :

Маша, классный роман получается!

Спасибо. Надеюсь, вытяну.

Да я сама себя ужо заждалась!
Чувство, что заблудилась и всех потеряла.
Только-только начала в себя приходить. Даже что-то там начала писать, и не одно.
Но зато во 2 тур Сказки за сказкой прошла. Это в прозе. И уже выставила сказки, но только Наташа Алферова пока отозвалась. Остальные молчат. Да и я их сказки пока не читала, ну, еще не читается мне!

Цитата :

Надеюсь, вытяну.

А куда ты денешься с подводной лодки? Вытянешь, уверена стопудово!

Цитата :

Чувство, что заблудилась и всех потеряла.

Натик, хватит блуждать)))) возвращайся давай!

Цитата :

Но зато во 2 тур Сказки за сказкой прошла.

Поздравляю, умничка!

Стараюсь вернуться, все силы прикладываю.

Цитата :

Поздравляю, умничка!

А толку -то? Одна Натик Алферова отозвалась. Остальные по своим знакомым ходят.
А еще я обнаружила, что некая Ирина Ману сделала симбиоз из "Каштанки" и мультика "Варежка" и выставила на конкурс. И одни дифирамбы поют. А это же не сказка! Это переписка и переделка. Повтор конкурса Ледей начался.

Глава 7
Шаг в пропасть

Эля встретила сына в прихожей по локоть в мучном налете: решила свекра пирожками побаловать.
- Только не говори мне... - женщина деловито хлопнула скалкой по руке. Облако белой пыли взметнулось и осело на пол.
- Мам, я тут не при чем… - начал было молодой человек, но Эля вновь выразительно ударила скалкой по ладони. - Точно, точно! – оборвал себя Ромка, словно за ширму спрятавшись за букет бордовых роз, и женщина невольно задумалась, сколько же их там? Около тридцати? Больше?
Этот букет был двенадцатым по счету. Одиннадцать предыдущих Эля велела сыну выбросить. Ухаживания Михалыча она принимать не собиралась.
- Убери это отсюда, - Эмиля окинула букет суровым взглядом. – Немедленно!
- Мам…
- Не мамкай, не поможет, -  сказала, как отрезала, и пошла в кухню.
- Ну, сколько можно? – поплелся следом Ромка.
- Сколько нужно, - ничуть не смягчившись, ответила Эля.
- Что вы как маленькие, в самом деле?
- Большой выискался, - фыркнула женщина, едва сдержав смешок. Сын тащил букет наподобие веника.
- Однозначно взрослее, чем некоторые, - проворчал Ромка себе под нос, и уже внятно: - Мам, ну что тебе стоит сходить на свидание? Не в постель же зовет, в конце концов!
- Разговорчики! – Эля смахнула челку со лба, оставив на коже мучной след. – Про постели со своими сверстниками говорить будешь!
- Ой, хорошо. Давай с другой стороны подойдем…
- Роман, отстань от матери, - встрял в разговор Алексей Игоревич.
- Дед!..
- У матери своя голова на плечах, пусть решает, - сверкнув грозным взглядом, старик скрылся в ванной.
- Слышал, что старшие говорят, - повернувшись к сыну, поддела Эмиля. – Знать нужно место свое.
- Да ну вас, старперы, самые настоящие, - оставив букет возле батареи, Ромка   покинул кухню. Эля слышала, как хлопнула входная дверь.  Курить пошел.
А букет был воистину шикарным. Едва распустившиеся бутоны на метровых ножках смотрелись обворожительно без всякого оформления - алая лента не в счет - и аромат источали тонкий, будоражащий, что все внутри требовало поднять с пола и вдохнуть поглубже. Но она сдержалась. Отвернувшись, принялась раскатывать тесто.
- И что неймется тебе? Взялась тоже… - заглянув через плечо невестки, сказал Алексей Игоревич. – Дел других нет что ли?
- О чем это вы? – буркнула в ответ Эля. – Какие дела в отпуске?
- Да мало ли какие. Дело-то молодое, - усмехнулся свекор.
- И вы туда же?! Как не стыдно?! - Эмиля даже скалкой о стол пристукнула от обиды. – Вздумали учить…
- Так ведь никогда не поздно, - назидательно изрек мужчина и захлопал дверцами шкафчиков. Эля возмущенно засопела.
Краем глаза Эмиля наблюдала за тем, как свекор нарезал хлеба, открыл банку с солеными огурцами, достал стопочку.
- Что это вы удумали? – поинтересовалась женщина, когда старик принялся отвинчивать крышку с бутылки водки оставшейся с поминок.
Свекор ответа ее не удостоил. Налил стопочку, остальное убрал обратно в холодильник.
- Алексей Игоревич, я вас спрашиваю? – отряхнув руки, Эмиля встала рядом с мужчиной.
- Не лезь, - велел он, составляя все припасенное на поднос.
- Не дождетесь, - Эмиля схватила стопку и вылила содержимое в раковину. – Видела я, как люди с горя спиваются. Вам не позволю. Даже не надейтесь, - говорила отрывисто, сухо, попутно расправляясь с оставшимся спиртным. А когда пожилой человек собрался возразить, прибегла к главному аргументу: - Алевтина Ивановна этого не одобрила бы.
Казалось, чья-то невидимая рука сдернула маску ожесточения с лица свекра. Оно мгновенно осунулось, из глаз исчез блеск, задрожали губы, и Эля неожиданно для себя поняла, что мужчина сильно сдал за последние недели.  Вспомнились слова Ромки о предполагаемой скорой кончине.  
- Алексей Игоревич, вы же взрослый, образованный человек и должны понимать, что на дне бутылки ничего кроме скорой смерти не валяется, - сказала Эмиля, ища подтверждения своим мыслям. С затаенной тоской свекор глянул на нее из-под седых бровей и, развернувшись, поплелся прочь.
Женщина покачала головой, не представляя, как быть. Одномоментно вылитая в раковину водка – не есть решение проблемы, а где его искать Эле было неизвестно. Что  бы она не делала ранее, ничего не помогало.  Мать спасти не удалось.

***
Год минул со дня похорон. Близилось первое сентября, Марзия вышла на работу, и спрятанная в шкафу бутылка некоторое время лежала нетронутой.
Мать достала ее через три недели, на годовщину их с отцом  свадьбы. Поставила на стол, и долго смотрела, будто пыталась разглядеть что-то в мутноватой жидкости.
- Мам, ну ты чего? – Эмиля присела рядом и, обняв женщину, уткнулась носом в предплечье.
- Ничего, милая. Идем лучше, к папе сходим, - попыталась  отстраниться та. Печально вздохнув, девочка выпрямилась.
Они ходили на кладбище каждый день, иногда по два раза.  Сидели подолгу, глядя на могилу, плакали и молчали. Мать наливала две стопки. Выпивала за упокой, а Эля смотрела и думала, зачем отцу самогонка? Разве мертвые пьют?
Но так было в самом начале. А теперь… Все слезы выплаканы, и стопка более не стоит на могиле, и Марзия выпивает не одну, а гораздо больше, и смотреть на это совсем не хочется, а потому и идти тоже.
- Ты же обещала… - сцепив руки в замок, Эля глянула на мать.
- И я держу слово, - с раздражением. – Но сегодня наш день, - уже оправдываясь.
- Мам, но ведь пить совсем не обязательно, - тоненько и просительно. – Болеть потом будешь, а завтра в школу…
- Я одну только, - ответила женщина, но Эля не поверила.
- Не пойду никуда, - сказала и схватилась за книжку. – Мне читать нужно.

***
От грустных мыслей Элю отвлек вернувшийся сын.
- Что за батарея? – поинтересовался Ромка, стащив с подноса огурец.
- Порядок навожу, - буркнула в ответ женщина, убирая пустую тару под раковину.
- А содержимое куда делось? – спросил,  хрустя огурчиком.
- Тебе заняться нечем?
- Почему нечем, есть, - отозвался недоуменно. – Мам, а что случилось-то?
- Кажется, отец злоупотреблять начал, - Эля потерла переносицу.
- Не может быть! Дед никогда…
- Да вот же, никогда…
- Может, поговорить  с ним? – озадаченный Ромка топтался на месте, вопросительно глядя на мать.
- Попробуй, - пожала плечами она. – Только не сейчас. Сейчас я мораль прочитала. Боюсь, задела сильно, - присела на табурет. – Только этого нам не хватало.
- Да, нет, мам. Не станет дед алкоголиком.
- Ты не знаешь, что горе с людьми делает, Ром.
- Мам…
- А я знаю, - закончила Эля, не глядя на сына, скрывая застарелую боль.

***
- Ведь ты обещала! Обещала! – кричала Эля матери, смаргивая горькие слезы обиды.
- И что? – глядя на дочь стеклянными глазами. – Я чуток, правда. – Икнула и потянулась за добавкой.
- Нет! – метнувшись вперед, Эмиля схватилась за стакан, и материнские пальцы сомкнулись поверх ее пальцев.
- Отдай немедленно! – в голосе женщины зазвенела злоба.
- Не отдам!
- Кому сказала!
- Нет! Мама! – Эля взвизгнула, ощутив боль в выкручиваемой руке. Самогон потек по столу.
- Смотри, что ты наделала! – Марзия отпихнула дочь, встала, заметалась по комнате. – Где же еще? – лихорадочно шептали губы.
- Нет в шкафу! Не ищи! Вылила я!
И дикий взгляд в ответ. И злобой искаженные черты.
- Пожалуйста! Прекрати! Мамочка! – рухнув на пол, схватилась за халат. – Мне страшно!
И ей действительно было страшно за нее, за себя, за их будущее.
Эмиля уже знала, что до завтра мать отрезвеет, станет плакать, просить прощения и клясться, что никогда больше. И недолго будет держать слово. А затем придет этот день, когда Марзия сходит на кладбище и вернется домой с бутылем в руках. И все повторится: слезы, мольбы, злость и обещания.

***
- Эй, мам, ты чего? Все нормально? – Роман потряс ее за плечо, и Эля заморгала сухими глазами.
Вспоминать о том, как все начиналось, безумно больно.  Что она могла сделать тогда?  Как помочь, если протянутую руку упорно отвергали?  Эмиля не знала.
- Нормально,  - ответила, поднимаясь со стула. – Сходи глянь, как он там, а у меня тесто…
- Мам, ты бледная такая. Оставь. Ничего с твоим тестом не случится. Постоит, - Ромка, тревожась, смотрел взволнованно.
- Иди, сын, иди. Нормально все, - повторила, кивнув, и Роман ушел, но вскоре вернулся с фотографией в руках. Протянул матери.
- У отца сегодня помин, - объяснил недоумевающей женщине и, бросив взгляд на пустую стопку в раковине, добавил.  – Пойду в магазин схожу.
А Эля осталась в кухне разглядывать черно-белый снимок, с которого на нее смотрел еще совсем мальчишка с блестящими азартом глазами и широкой улыбкой на губах. Таким она Игоря не знала.

Маша, привет!
Я уже читаю по мере выкладки.
Хорошая глава. Главное - правильная. Выпивка еще никогда не расслабляла и не успокаивала, а только затягивала в свои сети. Сколько таких на свете? Несчастных, но уже опустившихся?
И хорошо, что Эля с этим борется.
Спасибо, Солнце, что выкладываешь, не забываешь про слепенькую старушенцию.

Привет, Наташа!

Цитата :

Спасибо, Солнце, что выкладываешь, не забываешь про слепенькую старушенцию.

Как же я могу забыть про тебя?  Ты что!

Ну, я же знала, что ты меня любишь!
Маша, ты пока сегодня не выставляй. Я занята, что авторам отправляю расчеты по Перекрестку и вся в переписке, аж голова кругом идет. Завтра выстави, ладно?

как скажешь, Наташ.

Тогда я завтра жду пару глав. ОК?

Хорошо. Будут

Ну, тогда до завтра!
Че-та я совсем сегодня замоталась и этой перепиской. А нада!
Сборник чудо просто получился!

Глава 8
Взгляд в прошлое

До прибытия электрички еще минут сорок, но дачники уже стоят на перроне, дожидаются. Увидев людские спины, Эля облегченно вздохнула. Возможно, не придется околачиваться здесь слишком долго.
Она сегодня вымоталась. Ходить по грибы с малолетним сыном на руках – занятие неблагодарное. Костька быстро устал, начал канючить, проситься на руки, и девушка таскала его на себе едва ли ни с самого утра, а сейчас время к пяти, и сын все еще висит на шее, и тяжелый короб клонит в бок.
Взобравшись по косогору, Эмиля поставила короб на перрон. Спустила на землю Костика.
- Стой и держись, - велела, положив крошечные ручонки на плетенку.
А сама заторопилась вдоль рельс, крича:
- Грибы!  Свежие грибы! Кому свежие грибы?! – Но желающих купить не нашлось.
С тяжелым сердцем Эмиля вернулась к сыну. Костька смотрел на нее печальными глазами, насасывая грязный палец, и девушка чуть не разревелась. У самой живот сводило от голода, как же он тогда? Мелькнула скорбная мысль, что стоило зайти в дачи. Хоть яблок набрать.
- Скоро, мой хороший, скоро тетя купит грибы, и мы пойдем за хлебушком, - зашептала она в детское плечико, крепко прижимая к груди хрупенькое тельце.
- Мам, а мы сегодня у бабы спать будем?
Эмиля вскинула голову. В круглых глазах сына нет страха, одна безысходность. Хотя откуда ему знать о безысходности в три с небольшим?  Девушка зажмурилась.
- Нет, малыш. Не пойдем к бабе, - ответила, лихорадочно соображая, где им сегодня заночевать.  К Ливневым больше нельзя. Баб Вера хоть и добрая женщина  третью ночь подряд их терпеть  не станет.
- А картошку печь будем? – с надеждой поинтересовался Костька.
Пока Эля думала, что сказать, за ее спиной раздалось вопросительное:
- А жареную картошку ты любишь?
Костик вздрогнул, вжался в нее, а Эля обернулась посмотреть. Позади на корточках сидел худой загорелый парень, с добрыми серыми глазами и ямочками на щетинистых щеках. Его темно-русые волосы трепал ветер, а меж  зубов была зажата обломанная спичка. «Не местный», - отметила для себя девушка.
- Если твоя сестра угостит меня грибами, обещаю поделиться вкусной картошкой, - предложил молодой человек и подмигнул: Эмиля не совсем поняла кому, ей или сыну.
Неожиданно для девушки пугливый Костька ответил незнакомцу, тем самым вогнав ее в краску.
- У нас масла нет, - с глубоким разочарованием признался мальчик.
- У меня есть, целая банка, - сказал ребенку молодой человек и, выплюнув спичку, улыбнулся.
Познакомились по дороге. Парня звали Игорь. Он жил в вагончике, обложенном кирпичом и приспособленным под дачный домик.  Две крошечные комнатки, в одной кровати и шкаф, в другой раскладной диван, стол, два стула и комод. На столе электроплитка и кухонные принадлежности,  под столом садовый инвентарь и ведро с картофелем.  
- Почистишь? – указав на овощи, спросил Игорь. Эля спешно кивнула и, посадив сына на диван, схватилась за нож.
Пока девушка занималась картошкой, хозяин помыл и нарезал грибы, включил плитку и водрузил на нее сковороду. А также принес Костьке краснобокое наливное яблоко, которым мальчуган спешно захрустел. За одно только это Эля была готова расцеловать нового знакомого.
- Вот, - поставив на стол миску с очищенным картофелем, девушка вопросительно посмотрела на Игоря. – Дальше что?
- Сейчас помою...
- Я сама, только скажи, где, - торопливо проговорила Эля. Ей было неловко, и хотелось на что-то отвлечься.
- Хорошо, - он вроде бы даже не удивился. Передал ей миску со словами: - Шланг во второй грядке.
Взглянув на сына, Эля поднесла палец к губам, молчи мол, и выскочила из домика, а вернувшись, обнаружила Игоря стоящего на коленях перед Костькой.
- Мой еще, - пояснил молодой человек, отдав мальчику деревянный кораблик. – Пусть играет.
Застывшая в испуге Эмиля  облегченно выдохнула:
- Спасибо.

***
Эмиля заглянула в духовку. Пирожки достаточно подрумянились, и женщина вытащила противень.  На кухне приятно пахло выпечкой и  тушеной капустой, но ей упорно чудится дух жареной картошки: на вонючем масле, с грибами и укропом.
Эля сглотнула. В те времена этот аромат  казался божественным.
Достав из холодильника брикет сливочного, женщина смазала пирожки и, укрыв вафельным полотенцем, оставила размякать.  Новая порция, теперь уже с картошкой, отправилась в духовку.  Вдруг вспомнилась Алевтина Ивановна, укладывающая выпечку в эмалированный таз выстеленный газетами, и дети, ныряющие в шуршащие недра в поисках плюшек.  
Как давно это было!  Целую жизнь назад!  Жизнь, когда Игорь принялся за старое.


***
Он вновь пришел сильно подшофе, но самое страшное не это, а принятая доза. Она уже  научилась различать, скоро станет специалистом, как Алевтина Ивановна.  Будто выцветшая радужка, точка зрачка, полуприсед и повышенная нервозность – верные признаки проходящего наркотического кайфа, а также страстное желание доказать обратное.
- Выпил я, выпил. Что, не видишь?  - с обидой вопрошал Игорь. – Вечно ты ко всему придираешься! Всегда тебе мало! – от оправданий до обвинений один шаг.
- Это тебе мало, а не мне! Одного кайфа уже не достаточно! Сразу два подавай! – она на взводе и тоже кричит. – О детях подумай! Смотрят на тебя, нарика! Чему учатся?!
- Ну, конечно! Ты у нас пример для подражания! Любому подмахнуть готова лишь бы деньги были!
- Да как ты смеешь! – сорвалась с места, готовая вонзить ногти в лицо, но остановилась на полпути.
- Мамочка, почему ты кричишь на папу? – испуганные детские глаза и дрожащая нижняя губа рвут сердце.
- Ромашка… - опустившись на колени, Эля раскрыла объятья, и сын кинулся ей на шею. – Я не кричу, милый. Тебе показалось, - понимая, что сын не поверит, не глухой ведь, но что-то сказать надо. – А где Костька?
- С Лешкой в подъезде, - ответил Ромка и, чуть отстранившись, взглянул на отца. – Пап, а мы сегодня в парк пойдем? Кататься? – как всегда с надеждой.
- Конечно пойдете, милый, - торопливо, не давая Игорю возможности встрять. – Сейчас папа поспит, и пойдете. А пока Костю позови, кушать будете, - закончила Эля, подтолкнув сына к выходу.
Тот упорхнул, словно на крыльях, а Эля подняла глаза на мужа.
- У тебя два часа, - процедила сквозь зубы. – И только попробуй куда-нибудь слинять. Убью!

***
С ноутбуком на коленях Эля сидела в любимом кресле Алевтины Ивановны и переписывалась по скайпу со старшим сыном.  Младший с дедом по обыкновению разыгрывали партию в шахматы. Ромка находился в шаге от мата, что, собственно, неожиданностью не являлось. Обыграть Алексея Игоревича - та еще задача.
- Дед, давно хотел спросить, - заговорил Роман, оторвав взгляд от проигрышного расклада. -  Почему с отцом так вышло? Бабушка на лагеря детские грешила, а ты что думаешь?
Эля от неожиданности отослала Костику недописанное сообщение.  Это было табу – обсуждать со свекром проблемы сына.  Алексей Игоревич никогда, ни при каких обстоятельствах не затрагивал тему грехопадения младшего Власова.  А если его вынуждали, отвечал резко и уходил.
- Сложно сказать, - после недолгого молчания удивил женщину свекор. – Игорь был хорошим мальчиком. Умным. Любил учиться. В семь лет мне детский мат ставил, - с гордой улыбкой. – А потом… Я не досмотрел наверно.
- Ты? – удивился Ромка.
- А кто еще, кроме меня… - Алексей Игоревич не спрашивал, отвечал сам себе. – Я тогда профессора получал. Занят был, о сыне не думал. А жизнь полна соблазнов, вот Игорь и не устоял.
- Но дед…
- Я так надеялся все исправить, - продолжил Алексей Игоревич, и Эля поняла, что он весь в себе, внука не слышит. -  С физтеха ушел. Сидел с ним, сторожил. Все без толку!  Наркоман хитер. Везде лазейку найдет, - пояснил старик, разглядывая собственные натруженные за жизнь руки. -  А ведь столько всего  умел, столько делал, жаль, что пропал, - тихо и горестно, и как будто извиняясь.
Поднявшись с дивана, Алексей Игоревич прошел в свою комнату, двигал там что-то, шуршал бумагой, а затем появился, неся впереди себя пузатый тубус. Устроившись на прежнем месте, открыл.   Внутри оказался скрученный в трубочку холст. Развернул.
- Вот, - свекор разложил картину на спинку дивана. – Узнаешь? -  обратился к внуку. Ромка кивнул: железнодорожный мост через Рычу и окружающий его пейзаж видел не единожды. – Игорек писал. Экзаменационная работа, на втором курсе, кажется, - припомнил старик. – Мне подарил. На память.
- Красиво, - сказал Ромка и посмотрел на мать.
В его глазах Эмиля увидела замешательство сходное с ее собственным. Алексей Игоревич никогда не вспоминал о сыне как сейчас, с ностальгией.
- А почему ты раньше ее не показывал? – поинтересовался у деда молодой человек. Вышло с обидой.
Эля невольно нахмурилась,  подумав:  «Спугнет настроение», - и оказалась права.  
- Не до того было, - торопливо отмахнулся свекор и принялся упаковывать рисунок.
Женщина выразительно постучала по виску,  выказывая свое отношение к умственным способностям сына.
- Алексей Игоревич, а давайте в мастерскую отдадим, в багет оденем? – обратилась к пожилому человеку. – Вон, над диваном, какое место хорошее пустует. Самое оно для пейзажа.  
Старик замер с незакрытым тубусом в руках. Взглянул на стену. Покачал головой.
- Правда, дед. Отличная идея! Зачем такую красоту прятать? – заговорил Ромка. – Давай мне. Я завтра в течение дня заскочу в центр, там у башни багетная, и закажу.  Дня через три готово будет, думаю, - предположил он.  
Довольно долго Роману пришлось сидеть с протянутой рукой. Алексей Игоревич дважды закрывал и заново открывал тубус, единожды предпринял попытку унести его обратно в комнату, но, в конце концов, решился.
- Смотри, чтобы не испортили. Головой отвечаешь! – наказал внуку, глянув из-под сурово сведенных бровей. – Спать я, - попрощался и зашаркал в спальную
- Спокойной ночи, - в один голос проводили старика мать с сыном. – Приятных снов, - добавила Эля.
Когда звуки приготовления ко сну перестали доноситься из-за закрытой двери в смежную комнату, Роман сказал матери:
- Впервые вижу это, - повертев в руках черный цилиндр.
- Не ты один, - вполголоса отозвалась Эля. – Я и фотографии этой никогда не видела.  Кстати, где она?
- Дед унес, - ответил Роман, кивнув. – Отец там совсем другой. Даже показалось, что мы похожи.
- Не показалась, - разуверила сына женщина. – Хотя, конечно, ты больше дедовский внук.
- Обрадовала. Это чем же?
- Такой же твердолобый! – посмеялась Эля и закрыла ноутбук. – Долго планируешь своим Михалычем терроризировать? – ответила на вопросительно изогнутую бровь сына и взглянула на вазу с букетом, водруженную сыном на пианино. – Я что сказала с этим сделать?
- Выбрасывать такую красоту – кощунство! – напыжился Ромка. – Ой, ладно! Я что, зря с ним на рынок мотался? – отреагировал на материнский скептицизм и, привалившись к спинке дивана, скрестил руки на груди.
- Так вот в чем дело! – прыснула Эля. – Ты не только посыльный, но и советчик?! Разрешаю подарить Аленке, - предложила она и добавила, когда сын изменился в лице: - Без обид.
Ромка проворчал что-то, поднялся и бросил на ходу:
- Не ей предназначалось. Пусть стоит.
Поставив ноутбук на журнальный столик, Эмиля заторопилась следом.
- Что случилось? Вы поругались? Ты поэтому весь вечер здесь торчишь?
Уже обувшись, Роман соизволил взглянуть на мать.
- Это наше дело, - сказал, достав из пачки сигарету.
Эля расстроено закачала головой. Алена ей нравилась. Хорошая, ласковая девочка. В Ромке души не чает.
- Помиритесь?
Сын пожал плечами, чиркнул зажигалкой, покрутил сигарету между пальцев, задумчиво посмотрел на мать.
- Пойдешь с Михалычем на свидание?
- Роман!
- Что?
- Все границы переходишь! – отбрила сына.  
- А зря…

Глава 9
Неосторожные слова
Бирюзовое платье-футляр выгодно подчеркивает фигуру;   укороченный бирюзо-лиловый пиджак с меховыми салатовыми вставками, подпоясанный кожаным ремешком, акцентирует внимание на тонкой талии; распущенные волосы укрывают спину блестящим покрывалом, а отросшая челка игриво щекочет брови – Эмиля внешним видом довольна.  
- Тронулись, - сказала сыну, всунув ножки в элегантные туфли на высоком каблуке. Миниатюрный клатч занял положенное ему место подмышкой.
- Да неужели… -  Ромка отлип от стены, которую демонстративно подпирал, пока Эля напоследок крутилась перед зеркалом. – Я уже стал сомневаться, - подмигнул матери и, задрав большой палец вверх, резюмировал: - Супер!
Женщина чинно кивнула в знак благодарности, а затем озорно подмигнула в ответ:
- Сражу твоего Михалыча насмерть, и останешься без работодателя, - пригрозила, посмеиваясь.
- Куда уж еще больше… Признавайся, это был коварный план по соблазнению? – Ромка подозрительно сощурился, так и застыв в согнутом виде с одной обутой ногой.
Эмиля заразительно расхохоталась и, щелкнув любопытного по носу, выскочила за дверь.
«Ах, сладкая месть…» - вторило женскому смеху подъездное эхо, пока молодой человек впопыхах натягивал второй кроссовок, спеша настичь мать, чтобы допросить с пристрастием.

***
-  И все же, почему ты передумала? – предпринял последнюю попытку Ромка, перестраиваясь в правый ряд, чтобы высадить мать  возле входа в ресторан.
На этот раз Эмиля отшучиваться не стала. Посмотрела серьезно и предупредила:
- Сомневаюсь, что мой ответ тебя обрадует.
- Мам?.. – протянул насторожено и сбавил скорость до минимума, оттягивая момент расставания. – Что ты хочешь этим сказать?
- Видишь ли, Роман,  ты еще молод и, наверное, не понимаешь, что далеко не все в этой жизни можно получить вот так, с наскока.  Твой шеф, каким бы хорошим человеком он не казался, использует тебя в своих целях. А это против правил! – тщательно сдерживаемое раздражение все же  прорвалось, и Эмиля повысила голос. Вздохнула. Коснувшись указательным пальцем переносицы, изгнала на лоб морщинку негодования. - Возьми себе на заметку, если надумаешь заполучить женщину измором, будь готов к тому, что тебя пошлют куда подальше, - предостерегла она елейным голоском. – А сейчас мне пора, - открыв дверь, Эмиля вышла из машины, и уже сквозь лобовое стекло наблюдала реакцию опомнившегося Романа.  Сын в сердцах ударил ладонями по рулю.   «Ничего, переживет», - решила она.
У входа в зал ресторана женщину встретил официант и проводил к столику у окна. Михалыч поднялся, завидев ее. Поздоровавшись, галантно поцеловал руку. Она сдержано кивнула в ответ и села.
Несмотря на сказанные Ромке слова, устраивать скандал Эля не собиралась. Только поговорить и вернуть утренний вопиюще наглый подарок: золотое кольцо с драгоценным камнем.  
Эмиля окинула мужчину изучающим взглядом. Сегодня он выглядел несколько иначе, казался менее далеким и более понятным.  «Двухнедельный цветочный терроризм сказывается», - решила Эля.
Тянуть не стала. Алая коробочка обвинением легла на белую скатерть.
-  За кого вы меня принимаете, преподнося такой подарок? – спросила с вызовом и чуть не взорвалась, выведенная из себя его искренней улыбкой.
Откинувшись на спинку стула, Михалыч скрестил руки на груди:
- За невероятно обворожительную, сильную, умную и гордую женщину, которая возмутится до глубины души и возжелает швырнуть мне эту коробочку в лицо, - растягивая слова, признался мужчина, и с каждым произнесенным словом его улыбка становилась все шире и шире, лишая Элю дара речи.  – Рад, что не ошибся, - уже без самодовольства и подавшись вперед.
- Вы серьезно?
- Я разве похож на шута? – Дмитрий взялся за бутылку шампанского. -  Вина?
Эмиля рассеянно кивнула.
- Вообще не понимаю, к чему весь этот цирк?
- Добиваться внимания красивой женщины - по-вашему, цирк?
- Цирк – ежедневное заваливание цветами!
- Вы не любите цветы? – картинно нахмурился он, отставив бутылку.
- Люблю, но… Все хорошо в меру! – с алеющими от негодования щеками и осуждением во взгляде.
-  И какая должна быть мера в желании делать женщине приятное? – удивился Дмитрий, и Эмиля вспыхнула, теперь уже от стыда.
- Вы такой же балагур, как мой сын!
- Сочту за комплимент.  Роман замечательный молодой человек, - улыбнулся  Михалыч и поднял бокал с шампанским.
В этот момент к столу подошел официант с подносом. С вежливым «разрешите» он принялся расставлять принесенные блюда.
- Взял на себя смелость сделать заказ, - пояснил Эмиле Дмитрий. – Надеюсь, вам понравится.
- С чего вы взяли, что я планирую остаться на ужин? – с ехидством в голосе поинтересовалась она, стоило работнику заведения отойти.
- В противном случае, зачем соглашаться на свидание в ресторане?
- Свидание?! Я не соглашалась…
- Эмиля, прошу… - Дмитрий вскинул  руку, призывая ее к молчанию. – Эта встреча вас ни к чему не обязывает. Давайте поужинаем, пообщаемся, чуть больше узнаем друг о друге, а затем я отвезу вас домой.  Никаких обязательств, обещаний. Просто один приятный вечер в компании друг друга, - предложил мужчина и салютнул ей бокалом. – За знакомство?
Несколько долгих мгновений Эля оценивающе разглядывала его, затем кивнула и потянулась за фужером.
- За знакомство, -  поддержала тост и, отпив глоточек пузырящейся жидкости,  усмехнулась. – А вы, Дмитрий, крайне самоуверенный тип, как я погляжу.
- Каждый не без греха, - пожал плечами он. -  Самоуверенность ничуть не хуже других.
Эмиля расхохоталась.

***
Он ей нравился! И очень даже. Осознание этого пришло к Эле еще в ресторане. Веселый, галантный, начитанный, приятный собеседник и, вообще, красивый мужчина – Дмитрий располагал к себе, и женщина уже не сомневалась в словах сына, что слабый пол от Михалыча без ума.
С того момента, как Эмиля разрешила себе расслабиться и перестать сопротивляться, их встреча обрела черты приятного времяпрепровождения, которое неосознанно стремишься продлить насколько это возможно.  Именно поэтому они уже двадцать минут сидели в машине перед подъездом и вели занимательную беседу об особенностях национальной свадьбы.
- И все же, быть украденной весьма романтично, - обронила Эля, вспомнив собственные девичьи мечты.
- Вы считаете? – Дмитрий был удивлен. – И в чем тут романтика? - мужчина прислонился щекой к скрещенным на руле рукам.
- В предварительной договоренности, - Эмиля спрятала смущение в душистых розовых бутонах: этот несносный человек заказал доставку цветов в ресторан.  – Ну, все. Мне пора, - засобиралась домой, чтобы избежать дальнейших расспросов. – Спасибо, за чудесный вечер. Возможно, увидимся как-нибудь.
- Обязательно, - успел пообещать он прежде, чем женщина закрыла дверь.
***
- Господи-боже, ты что, в засаде сидишь?!  - спросила у сына Эля, свободной рукой пристраивая трехлитровую банку под  кухонный кран.  Тревожить Алексея Игоревича, гремя посудой в зале, не хотелось, и женщина решила обойтись сподручными средствами.  Красоту утром наведет.
- Ага, под кроватью, - ответил Роман, и Эмиля поняла – обижен.
- Долго дуться планируешь?
- Это, как получится.
- Ясно, - Эмиля закрыла кран и отошла к окну. – Для чего звоним? – оглядела пустующую площадку у подъезда.  
- Как прошло? – после недолгого молчания поинтересовался он.
- Любопытствуешь, значит.
- Мам…
- Замечательно прошло, - сжалилась Эля.
- Впечатлил? – потеплел Ромка.
- Еще как, - женщина усмехнулась. – Как там у вас сейчас говорят… растаяла и растеклась лужицей у ног, - припомнила где-то прочитанное сообщение.
Сын прыснул в трубку:
- Ну ты даешь, мам! – восхитился сквозь хохот.
Эля улыбнулась:
- Мир?
- Мир.
- Вот и славно. Пошла цветы в воду ставить.
- Еще цветы?
- Куда ж без них, - усмехнулась женщина.
- Мам, один вопрос… - прозвучало несколько неуверенно.
- Да?.. - заинтересовалась она.
- Как думаешь, у вас что-нибудь получится? – выпалил Ромка.
Эмиля ответила не сразу.  Думала.
- Теоретически – могло бы, практически – никогда, - озвучила собственные мысли.  – Чересчур властные мужчины – не мой тип.
- Почему? Ведь он гораздо лучше, чем этот твой… Виктор, - разочарованный Ромка вновь ляпнул лишнего.
- Сын! – прикрикнула Эля в негодовании. – Не лезь, куда не просят!  Слышишь?!
- Да… прости… - с паузами. – Но…
- Никаких «но», - отрезала Эля. – Яйца курицу не учат, - решила поставить на место любимой поговоркой сверка.
- А я петух, - привычно парировал Ромка.
- Тоже мне… петух нашелся, - проворчала Эля. – Хвост бы тебе пообщипать… петух! Или выпороть на худой конец.
- Э нет, не надо. Меня мой хвост вполне устраивает, - попытался отшутиться молодой человек, но, поняв бесполезность этого занятия, перешел  к делу. -  Мам, я что звонил-то… Тебя Костька искал.
- Костик? Искал? – Эля не сразу сообразила, о чем речь.
- Ты трубку не брала, - пояснил Ромка.
- Что-то случилось? Серьезное? – заволновалась.
- На счет участка, кажется. Я не совсем понял. Спроси у него.
- Хорошо, спасибо, - с облегчением выдохнула Эля.
- Ну все, пока… – то ли спросил, то ли попрощался – не поймешь: излюбленная манера Романа завершать разговор.
- Спокойной ночи, сын, - пожелала ребенку Эмиля под аккомпанемент коротких гудков разорванного соединения. – Приятных снов.
Со звонком старшему сыну женщина решила повременить. Ополоснулась, приготовилась ко сну, включила ноутбук.  Автоматически загрузившийся скайп загорелся входящим.  Эля открыла диалоговое окно.
Костик: «Нашел клиента на 600 т.р.  Хочет встретиться, посмотреть. Предварительная договоренность на 02.10. Если не смогу прилететь, кто покажет?» - прочитала сообщение и задумалась.  Ехать в Тулугановку ради продажи участка не хотелось.  Вернее, даже ради продажи участка, ибо ехать не хотелось как таковое.  
Постучав пальцами по клавиатуре, Эмиля набрала ответ и отправила сыну в офлайн.  Прочтет, когда сможет.  Отодвинув ноутбук в сторону, женщина разложила перед собой бумагу и карандаши. Во время разговора с Дмитрием ее посетила интересная идея - включить в линейку молодежки элементы национального казахского костюма: вышивку цветочно-растительным орнаментом, кожаную и меховую мозаику – и Эля принялась с увлечением рисовать.  Сменяя друг друга, карандаши порхали по бумаге, рождая образ девушки в свободном, чуть приталенном платье с яркими орнаментальными пятнами, разбросанными по ткани.
Когда вдохновение иссякло,  по столу было разбросано около дюжины эскизов. Эля собрала их в стопку и положила на край стола, придавив трудом Сенкевича. Все  завтра: и критический взгляд, и доработка, и «Камо грядеши», а сейчас спать.  
Женщина с удовольствием потянулась, ощущая, как щелкает и хрустит позвоночник. «Пора к мануальщику», -  напомнила самой себе.  Взглянув на экран ноутбука, отключила питание. Сын-полуночник в сети так и не появился.  Эля посмотрена на телефон и покачала головой, отрицая собственные мысли.  Если Костик не сидит в интернете, то скорее сего находится вне дома, и, вероятно, не один, так зачем мешать?   Пусть веселиться, тем более что позволяет себе это нечасто.
Поднявшись, Эмиля прошла на кухню, чтобы перед сном выпить чашку ромашкового чая: сложившимся привычкам редко изменяют.  Пока закипал чайник, размышляла о новой линейке и неожиданно для себя вспомнила о судьбоносном вмешательстве Алевтины Ивановны.  Ведь все могло быть по-другому, если бы ни она…

***
Игорь не хотел, чтобы она училась. Стоял насмерть. Не пойдешь и все! Эля ругалась, уговаривала, молила, плакала, но муж стоял на своем. «Зачем тебе образование? Время терять? Детьми лучше занимайся» - его стандартный ответ на все ее доводы.
Однажды в разгар очередной ссоры их застала свекровь.
- Что происходит?! Балаган развели! – прикрикнула на спорщиков женщина.
Эля расценила вмешательство, как знак свыше.
- Вечерку хочу закончить, а он не дает. С детьми сидеть отказывается, - пожаловалась она.
Алевтина Ивановна вопросительно посмотрела на сына.
- Почему, Игорек? Это похвальное стремление. И тебе диплом не помешал бы.
- Какое образование, мам. Ты о чем? За одну парту нас еще посади, - огрызнулся Игорь.
- Незачем так с матерью разговаривать, - строго и совсем по-учительски. – Себе жизнь ломаешь, девочке не смей. Подавай документы, с детьми я помогу, - сказала и ушла.
Эмиля взглянула на мужа, вовсе не уверенная, что внушение свекрови подействует, на насупленный Игорь ее удивил.
- Ай, делай, что хочешь, - раздраженно бросил он. – Все равно никому кроме  меня не нужна, - услышала Эля за своей спиной.  

***
Два года в вечерней школе за отсутствующий десятый класс, а потом еще пять в институте, и она осуществила мечту своего отца – стала  специалистом.  Но благодарить за это должна не собственную мать, а свекровь, которая все эти годы занималась внуками, позволяя невестке устраиваться в жизни.  
Эмиля вздохнула, вспомнив, как когда-то выскочила из школьных дверей вслед за уволенной матерью, чтобы вернуться только через несколько лет за справкой о незаконченном среднем образовании.  Как они тогда смотрели на нее – сердобольные мамины  подруги, ни разу не зашедшие проведать ее после увольнения.  Женщина передернула плечами. До сих пор противно!

Машулькин! 
Я в полном расстройстве чуйств! Так трогательно и так, порой, горько за Элю. Вот хлебнула девочка! А еще меня порадовала Алевтина Ивановна. Мудрая была женщина! Думаю,  какие бы ни были отношения у Эли со свекровью, но Эля должна испытывать к ней чувства благодарности.  
А вот Игорь... Как становятся наркоманами? Самый верный способ, когда тебя берут на слабо. А другой - не могут сказать НЕТ! Вот и пополняются ряды больных на голову людей. Это страшно!  
Пока читала, все думала, как еще Ромка родился нормальным. Или Игорь еще не втянулся? 
Маш, очень классно! Прости, что с прочтением затягиваю, но вот так получается, что минутки свободной нет.
Но ведь нашла!  Жду еще.
Спасибо, Солнце, что балуешь старушку.   

Спасибо, Натик, что читаешь.

Глава 10
Важные решения

- Ты не поедешь!
- Поеду!
- Не поедешь, я сказала!
- Поеду! – Костька впервые встал на дыбы.
Эля всплеснула руками:
- Ну что ты, как маленький?! Не на что мне тебя отправлять! Не на что!
-  У отца возьми! – насупленный Костик забился в кресло и смотрел на мать из-под обиженно изогнутых бровей.
- Господи, Кость! Отец сейчас без работы, у меня на сигареты стреляет, а ты говоришь на катер возьми.
- Не у этого… У моего настоящего отца, - буркнул мальчик и скрестил руки на груди.
- Костя! Что ты такое говоришь? Игорь твой отец, -  Эля в растерянности смотрела на сына, не зная, как быть.  Как объяснить десятилетнему мальчику, что люди, с которыми они живут, самые родные на свете?  И другого отца у него никогда не будет?
- Он Ромке родной, а мне – нет, - сказал Костька и вжался носом в коленки, превратившись в маленький, тугой комочек разочарования.
Эмиля опустилась на колени перед креслом. Хотела взять сына за руки, но тот заерзал, ища возможность уклониться, и она передумала.
- С чего ты взял, что папа тебе не родной? – спросила ласково, а у самой противный ком в горле. Это ее вина!
- Ромка Власов, как отец и дед, а я Куспанов, как ты раньше, - прошептал мальчик. – Я тебе родной, а им нет, - сказал и всхлипнул.
Эмиля зажмурилась и задышала глубокого.
- Кто тебе это сказал? – спросила, когда смогла говорить без злобы в голосе.
Костик отчаянно замотал головой. «Секрет, нельзя рассказывать», - поняла Эля и с ненавистью сжала кулаки. Почему некоторые лезут в чужую жизнь?!   Для чего ломают чужие судьбы?! Из зависти?! Ненависти?! От скуки?! Последнее казалось самым страшным.
Эмиля вновь глубоко вздохнула, лихорадочно подыскивая нужные слова.
- Сынок, ты у меня уже большой... – начала, но договорить не успела.
- Уйди, я сама с внуком поговорю, - Алевтина Ивановна остановилась за спиной невестки, положила руку на ее плечо, успокаивая. – Тебя муж зовет, - похлопала, поторапливая.  – Иди.
Эля поднялась. Хотела Костьку по голове погладить, но тот смотрел колко, с обидой, и она не решилась. Поплелась искать Игоря. В груди беззвучно лило слезы отчаяние.

***
Проглотив комок застарелых слез, Эмиля сфокусировалась на экране. Размытый текст вновь собрался в стройные ряды букв, и женщина прочитала: «Власов Константин Игоревич».  Размашистая роспись сына наряду с еще двумя такими же масштабными завитушками украшала подписанный контракт: решил похвалиться и выслал ей отсканированную копию.
Женщина печально улыбнулась.  Костька долго бунтовал, и благодарить за это стоило учительницу начальных классов, что объяснила мальчику причину разнящихся фамилий. В любой конфликтной ситуации вспоминал о родственных связях. Бабушке  с дедушкой заявлял: «Вы мне не родные», а Игорю и вовсе кричал: «Ты никто»,  и Эля с опаской ждала момента, когда настанет время отдавать в школу младшего сына. Боялась, что одноклассники не простят ее сыновьям разных отцов, и детская жестокость приведет к разладу в братских отношениях. Благо, узнать об этом не довелось.

***
Она собирала детей на улицу, вернее, заставляла Ромашку надеть «колючий» свитер, когда Игорь, зайдя в детскую, обронил:
- Нужно поговорить.
- Не сейчас, - не оглядываясь, отмахнулась она.
Все разговоры мужа Эля знала наперед. В последнее время они сводились к элементарному вымогательству: на сигареты, на бутылку, на опохмелку.  
- Смотри, я ведь и передумать могу, - сказал за ее спиной Игорь, и удивленная Эля обернулась.
- Передумать? О чем это ты? Ромашка, иди куртку надевай, - велела сыну с напутствием: - Замерзнешь, не ной! Так о чем речь? – встала напротив мужа.
- Хочу Костьку усыновить, - ошарашил ее Игорь.
Несколько секунд Эля в замешательстве хлопала глазами, затем принюхалась:
- Ты что ли пьян?
- А должен? – отвернувшись, он сел на край кровати.
- Игорь, я серьезно! Такими вещами не шутят, - накинулась на мужа Эля, а у самой сердце скачет как сумасшедшее: «Неужели правда не шутит?»
И он усыновил. «Не пил несколько месяцев и усыновил», – вспоминала женщина, глядя на именной росчерк, оставленный на бумаге рукой старшего сына.  Усыновил и сел за кражу, чтобы выйти условно-досрочно за примерное поведение, когда младший сын пойдет в третий класс, а старший, достигнув периода полового созревания, начнет интересоваться девочками и забудет о проблеме «разных» отцов.  Вот такая забавная штука жизнь!
Смахнув с глаз морок воспоминаний, Эля взялась за телефон.  Костька поднял после четвертого гудка.
- С успешным завершением сделки, - поздравила она и похвалила. – Ты у меня умница!
- А еще белый и пушистый, - посмеялся в ответ Костик и уже серьезно: - Спасибо, мам. Ты как? Отдыхать не устала?  Когда домой планируешь?
Настала ее очередь отшучиваться.
- Сил моих нет. Все бока отлежала. Жду, когда ты присоединишься, - невзначай напомнила о его обещании погостить у деда.
- Второго встреча с покупателем, вот и прилечу, - ответил Костик, и Эля расслышала в голосе сына скрытое недовольство, но заострять внимание не стала.  Вместо этого заговорила о работе.
- Смотрел мои эскизы? Что скажешь?
- Смотрел и Ларисе показал. Она ухватилась. Три, что с мехом, обещала в ближайший показ включить. Только не уверен, что успеет.
- Если Лара сказала - включит, - успокоила сына Эля. Главе пошивочного она верила, как себе самой. За семь лет совместной работы, Васильева ее ни разу не подводила.
- Ладно, поживем – увидим, - не стал дальше философствовать Костька. – Кстати, ты на показе быть планируешь? Право первой подписи не делает из меня тебя, - для чего-то заметил он.
- Конечно, планирую, - уверенно ответила Эля, а, подумав, добавила: - Вот прилетишь, а потом вместе к показу и вернемся.
- Мам, так это  почти три недели! -  не сдержал возмущения Костик.
- И что? – непреклонно.
- А кто за подготовкой следить будет?
- С Тиной договоренность есть?
- Есть.
- Воронцов на музыкальном оформлении?
- Да.
- Тогда за чем ты смотреть собрался? – Эля была категорична. –  А на крайний случай есть телефон, интернет. Самолет, в конце концов.
- Мам…
- Я тебя прошу! – перебила сына требовательней, чем хотела. – Пожалуйста, - добавила, чтобы смягчить.
- Хорошо. Вернемся вместе, - явно нехотя, но сдался.
- К тому же, у меня для тебя здесь задание имеется, - решила подсластить Эля. – Поможешь  с помещением определиться.
- С помещением? – удивленно протянул Костька.
- Ага. Решила магазинчик открыть, - обрадовала сына неожиданным решением.
- Кому он там нужен? – опешил Костик. – Наши вещи - дорогое удовольствие, - с сомнением напомнил матери.
- Кость, не стоит думать о родном городе хуже, чем он есть, - посоветовала сыну Эля.

***
- Слушай, мам, давно хочу спросить… -  бросив на пассажирское сидение короткий взгляд, Роман повернулся к дороге.
- О чем? – Эмиля также посмотрела на сына.
- Только обещай, что ответишь и не будешь ругаться, - попросил молодой человек.
- Обещаю, - ответила женщина с усмешкой. – За нос укушу и все, - пригрозила она.  
Ромка хихикнул:
- Да ну тебя, - посигналив замешкавшемуся пешеходу, продолжил: – Почему ты с отцом не развелась, когда в Москву уезжала?
- А должна была? – Эмиля растерялась. В последнее время сын только и делал, что задавал неуместные вопросы, но она все еще не понимала, как на них реагировать.
- Думаю, да, - не замечая ее оторопи, отозвался Роман.  – Ты ведь не собиралась возвращаться,  а отца к себе забирать и подавно, - сказал и, что есть сил, надавил на клаксон: не видя в пробке опасности, пешеходы то и дело бросались под колеса. – Разве я не прав?
- Возвращаться и забирать не собиралась, - повторила Эля. – И разводиться тоже.
- Но почему? – Ромка искренне не понимал. – Зачем тебе этот хвост нужен был? Он ведь пил безбожно, пенсию свою в бутылку сливал, с тебя деньги тряс…  Я помню!
- Ты был прав!..  Как хорошо, что мы не живем вместе, – простонала, спрятав лицо в ладонях. – И откуда ты такой взялся?!
- Рос, рос и вырос, - сообщил матери Ромка с кривой усмешкой на губах. Отвернулся, и они продвинулись вперед метра на три-четыре.
- Здесь пробки, почти как в Москве, - в сердцах бросила Эля, желающая поскорее добраться до места. Причина понятна – избавиться от расспросов сына.
- А чем мы хуже? Народа меньше, дороги уже, а машин на душу населения столько же, - просветил мать, посмеиваясь. – Уходишь от ответа, да?
Эмиля посмотрела на сына.
- Что ты хочешь от меня услышать? Почему не развелась? – с нажимом. – Как ты себе это представляешь?  Я уезжала практически вникуда, с человеком, которому доверяла лишь отчасти. Вы с Костькой оставались на попечении бабушки с дедушкой. О каком разводе ты говоришь? – требовательно, на взводе, с обвиняющими нотками в голосе, но Ромка молча смотрел на дорогу. – И Игорь на тот момент уже совсем плохой был.  Считаешь мать неблагодарной..?
Эля не договорила, оборвала себя на полуслове, но додумать не составляло труда, и удивленный Ромка повернулся к матери. Очень давно он не слышал от нее ничего подобного. Настолько давно, что практически забыл, что крепкое словцо когда-то слетало с материнских уст.
- Нет, - ответил, собравшись с мыслями. – Просто я реалист, и считаю…
- Ром, закрыли тему! – оборвала сына Эля. – Она мне неприятна. Долго еще?
- Нет. На следующем светофоре направо и приехали. Зато самый центр, - добавил, оправдываясь. – Место  проходное.
- Скорее уж наоборот, - не согласилась Эля. – Здесь всегда так? – кивком головы указала на забитую дорожную полосу. Эмиля не помнила таких масштабных заторов.
- Обычно чуть лучше. Авария наверно, - предположил Роман.
Оставив кабриолет на стоянке возле УФМС [1], пошли пешком.
- Позвольте представить, улица Кирова, в простонародье Золотая, - голосом заправского гида напомнил матери Ромка. – Все самое дорогое и исключительное в нашем городе находится именно здесь.
В правдивости сыновних слов Эмиля убедилась в самое ближайшее время. Названия некоторых бутиков ее не только приятно удивили, но и шокировали: женщина не ожидала встретить их здесь. Возможное соседство с подобными гигантами воодушевляло. Женщина даже хмыкнула про себя, представив реакцию старшего из своих детей. Вот уж точно выпадет в осадок!
Остановились на перекрестке с Эспланадной, и Ромка посмотрел на часы.
- Опаздывает. Наверно тоже в пробке застрял, - пробурчал себе под нос.
- Который из двух? – спросила у сына Эля, разглядывая неосвещенные витрины.  
- Понятия не имею. Может и не эти вовсе, - признался молодой человек.
- Не поняла? Ты же говорил, что знаешь хозяина?
- Эм-м-м, не совсем я… - замялся Ромка, бросая на мать виноватые взгляды.
- Рассказывай! – велела она, но тут взгляд ее выхватил в толпе знакомую широкоплечую фигуру. - Ах ты… Подстроил? – указующим перстом Эмиля ткнула сыну в грудь. – Да?
Ромка отнекиваться не стал, расплылся в лучезарной улыбке и заявил:
- Каюсь, - но раскаяние здесь рядом не стояло.
Оглядев мужчин – Михалыч успел подойти и встать по правую руку от Романа - Эля усмехнулась:
- Как же.  Скажи еще, что сожалеешь, - упрекнула сына. – Вам стыдно должно быть. Обоим! – добавила и погрозила пальцем. Сущие дети, что с них возьмешь!
- И вам доброго дня, - Дмитрий  чуть склонил голову. - Я упустил что-то? – поинтересовался, обращаясь исключительно к Эле.
- Все только начинается, - пообещала Михалычу женщина и впилась в сына требовательным взглядом.  – Помещение вообще существует?
- Существует, - вместо Ромки ответил Дмитрий.
- Вы хозяин?
- Нет, одна моя хорошая знакомая, - ответил мужчина.
- Неужели… - протянула с сарказмом, вот только сама не поняла, к чему он относился - к первому или второму.
- А вот, кстати, и она, - улыбка Дмитрия стала еще шире, и Эля, отследив направление его взгляда, обернулась. К ним приближалась молодая женщина лет тридцати с небольшим, миловидная и броско одетая. Тигровой расцветки плащ, надетый поверх ярко зеленой блузы, рваные джинсы и желтая сумка - бросающееся в глаза сочетание.  На ее фоне Эмиля показалась себе офисной мышью. Коричневое платье до колен с круглым вырезом и пиджак в тон – комплект далеко не кричащий. Единственным украшением ее наряда можно считать корсетный ремень ручной работы, собранный умелицами из ее мастерской.
- Эмиля, Роман, позвольте представить – Надежда, совладелица требуемого помещения, - Михалыч указал на двухэтажный дом  с угловым входом,  - и жена моего доброго друга, которого, к сожалению, на данный момент нет в городе.
Эмиля внутренне прыснула, отметив для себя, что «жена доброго друга» прозрачности намека не оценила. И даже позволила себе двусмысленное поглаживание по плечу, от которого Дмитрий поспешил отстраниться.
- Рада знакомству, - вежливо кивнула Эля, едва коснувшись женских пальцев в рукопожатии. – Если позволите, я хотела бы осмотреть помещение изнутри, - заговорила о деле, избегая насмешливо-молящих взглядов Михалыча. Кажется, тот просил спасти его от навязчивого внимания «хорошей знакомой».
Изучать планировку и оценивать состояние ей пришлось в одиночестве - Надежда удержала мужчин подле себя – но Эля дискомфорта не ощущала, скорее благодарность. Наедине с собой лучше думалось.
Зафиксировав в блокноте все плюсы и минусы, Эмиля сделала несколько фотографий и вернулась к сопровождающим.
- Вы же понимаете, мне нужно подумать, - сказала Надежде. – Но в целом помещение меня устраивает.
Знакомая Михалыча благосклонно кивнула, как поняла Эля, без особого интереса к ее словам. Ее больше интересовал мужнин друг, нежели намечающаяся сделка, и Эмилю это обстоятельство нервировало.
- Как будем держать связь? -  с излишней резкостью спросила она, но даже этим не смогла привлечь внимания Надежды. Женщина настойчиво зазывала Михалыча в гости, оценить новое приобретение мужа – стол для русского бильярда.
- Прошу прощения, но нам пора! – порядком уставшая от разворачивающейся мизансцены  Эмиля  обратилась к Михалычу на «ты». – Дмитрий, ты подбросишь меня до дома?  А то Роман торопится. Куда ты… - изобразив забывчивость, посмотрела на сына.
Тот нашелся сразу:
- В сервис, колесо пробил, - и только глаза его выразительно округлились в немом вопросе, что это было?

Машулькин, привет!
Что-то я замоталась со сборником. А еще эта метель дурацкая на моск давит! Засыпаю на ходу.
Да! У тебя фора есть хорошая, я договорилась, до 15 декабря.
Сегодня почитаю и тебя и Юльчика.

Привет, Натик! ТЫ бы отдыхала побольше. Совсем вымотаешься!

Маняша, привет!
Да какое там! покой мне только снится. А еще погода дебильная! Просто с ног валит.
Сегодня пока нечего самочувствие, а то так просто валюсь и засыпаю. Кстати, не я одна такая чувствительная. Килька так же спит на ходу и плохо ест. О, как!
Меня не терять. Я по ходу все прочитаю.

Не волнуйся))) Не теряю я тебя. Знаю, что придешь, когда возможность будет!
Ты аккуратнее, береги себя.

Ага, с нашими деточками убережешься! Сегодня одит идиот довел до белого каления, чуть кондратий не хватил. Хорошо, что сердце крепкое, а то бы точно на скорой увезли.
Так класс написал коллективную жалобу на мальчишку. А все от чего? Да потому что он никому не нужен! Мать повесилась, оставив 5 детей. Вот Эдик и бунтует. Он же ничего не видел. Одни тычки и зуботычины. Мне его жалко, но он начал наглеть. А я не могу ничего сделать.
А! Не слушай мое нытье. Все нормально.

Машулькин, привет! А вот и я! 
А знаешь, мне понравилось, что Костика считали своим внуком. И что Игорь его усыновил. А сказать мог... да мало ли "доброжелателей".
Но я не поняла, почему Эля почувствовала себя серой мышкой рядом с вульгарной и не имеющей вкуса Надеждой.  
Это пестрое леопардовое пальто... Первый признак вульгарной и охочей до мужиков бабы.
Но Эля молодец, выпуталась.   
Понравилась глава! Спасибо.  

Спасибо, Натик!!!!

Маша, привет!
Я завтра дома. Закинь еще пару глав для читателя. А завтра еще пару. Я за выходные все прочту. Тем более, что в понедельник еду в другую школу и мне не нада уроков делать и рано вставать. А?

Хорошо, Наташ. Сейчас закину.

Глава 11
За завесой дождя

О том, что их автомобиль движется в неизвестном ей направлении, Эмиля  начала догадываться, когда за окном замелькали коттеджи элитного пригорода.
- Куда мы едем? – спросила она у Дмитрия,  с излишней сосредоточенностью управляющего машиной.
Они не разговаривали с момента расставания с Романом: он последний их покинул возле автомобиля руководителя. Тогда Михалыч предпринял попытку объясниться, но она, устыдившись собственного импульсивного поступка, позволившего Надежде видеть в них пару, ответила сдержано, с прохладцей, напомнив, что не разрешала обращаться к себе на «ты».  И Дмитрий сразу посерьезнел, остыл и стал соблюдать дистанцию.  В машину пригласил, открыв дверь,  чинно попросил пристегнуться, поблагодарил за переданные из бардачка бумаги, и Эля решила – к лучшему. Нечего сантименты разводить, если ничего серьезного не планируется.  А отношения с мужчиной, пусть даже привычного ей чисто плотского характера, Эмиля воспринимала как нечто серьезное.  
Эмиля довольно долго сверлила Михалыча вопросительным взглядом прежде, чем он соизволил ответить на заданный вопрос:
- За город, - не сказал, обронил, словно что-то несущественное, и даже взгляда не удостоил.
- Что?! – она своим ушам не поверила. – Ты шутишь?! – вскричала, уже осознав, что Дмитрий чрезвычайно серьезен.
- Мы снова на «ты»? –  деланно удивился он.
Эмиля нахмурилась.
- Дим, я серьезно, - взяв себя в руки, попробовала еще раз. – Куда мы едем?
Он вновь посмотрел на нее, смягчился. Черты утратили суровость, губ коснулась едва заметная улыбка.
- Я же сказал, за город, - ответил, как ни в чем не бывало.
- Но…
Женщина задержала дыхание, ища спокойствия. Она не боялась, просто не понимала, что происходит.   Ничего более абсурдного с ней не происходило.
- Для чего мы едем за город? – спросила, выделив последнее слово. Горячку решила не пороть.
- А для чего ездят за город? Отдыхать, – внятно и доходчиво, словно с ребенком разговаривает. Только не помогло.
- Отдыхать? – Эмиля закашлялась от неожиданности. – Но…
- Я тебя краду, - добавил Михалыч, и женщина услышала, как щелкнул центральный замок, отрезав ей путь на свободу.

К тому моменту, когда внедорожник Михалыча припарковался на стоянке базы отдыха – если так можно назвать усыпанную гравием площадку - Эмиля полностью успокоилась. Как показала практика: ругаться, угрожать, запугивать – занятия неблагодарные. С Дмитрия, что с гуся вода. В одно ухо влетело, из другого вылетело. Да и желание иссякло еще в процессе, едва стало понятно, насколько тщательно мужчина готовился к этой авантюре. Чтобы там не говорили злые языки, а подобные изыски льстят любой женщине.
Открыв пассажирскую дверь, Михалыч предложил Эмиле руку:
- Прибыли, - подтвердил очевидное.
Но Эля помощь отвергла и выбралась самостоятельно.
- И чем же мы будем здесь заниматься? – поинтересовалась с сарказмом, обежав взглядом срубы-близнецы, двухэтажный корпус с гордым названием «Ресторан», крытые камышом беседки.
- Всем, чем захотим, - рассмеялся Дмитрий, и она насмешливо вскинула бровь. Захотелось услышать, что именно имеется в виду. И потому спросила:
- Так уж и всем?
-  Охота, рыбалка, квадро и гидроциклы, если не боишься замерзнуть, русская баня, сауна, бассейн, бильярд, настольный теннис, ресторан, - принялся перечислять Михалыч, для визуализации загибая пальцы. – Или же коттедж, кровать, телевизор, заказ еды в номер и... Как говориться, на любой вкус, - подмигнул он, и Эмиля невольно залилась краской.
- Ты несносный человек, - обвинила мужчину и, спасаясь от его иронического взгляда, завертелась на месте. – Миленько. Где живем?
Дмитрий развернул ее в нужном направлении, указывая путь, но Эмиля осталась наблюдать, как достаются из багажника объемные спортивные сумки.  Вспоминать о том, что одна из них собрана специально для нее – и смешно, и страшно.  Смешно от того, что он приложил к этому руку, страшно из-за серьезно оброненного «За десять лет брака многому можно научиться».  Странная фраза для такого мужчины!
С виду небольшой коттедж оказался рассчитан на три семьи.  Эмиля выбрала меньшую из спален, из окна которой открывался живописный вид на уводящую за горизонт степь. Она и не помнила, когда последний раз выезжала на природу. Навскидку, года четыре назад, когда Костька вытащил ее жарить шашлыки на берег финского залива, мотивировав необходимостью отпраздновать запуск магазинчика в Северной столице. Чудесный вышел вечер! А главное, неожиданный, как сегодня!
Изучать содержимое предоставленного Михалычем гардероба Эмиля не стала, не было ни сил, ни желания. Еще в пути, размышляя над обещанным «все необходимое», женщина прошла все стадии смущения, и сейчас совершенно не хотела искать подтверждение своим догадкам  о кружевном белье, чулках и средствах интимной гигиены.  Это было выше ее сил, учитывая, что Дмитрий за дверью представляет ее за этим занятием.
Заглянув в сумку, Эля достала тренировочные брюки, футболку и худи.  Попавшиеся на глаза коробочки с нижним бельем сознательно проигнорировала. Спортивные полуботинки нашлись  в одном из пакетов. Женщина быстро переоделась.  Оглядев себя в зеркале, отдала должное наметанному мужскому взгляду – одежда сидела идеально. Только обувь подкачала, но на это и рассчитывать не стоило. Подобрать что-либо на ее тридцать семь с половиной – вечная проблема.  
Своего «похитителя» Эмиля нашла в общей комнате. Развалившись в кресле напротив камина, тот разговаривал по телефону.
- В общем, ты меня понял,  головой отвечаешь, - услышала Эля грозное напутствие. – Созвонимся в конце недели.
- Не с моим ли младшеньким разговаривали, Дмитрий Михайлович? - поинтересовалась, когда мужчина положил сотовый на столик.
- Нет, а что? Должен? – спросил, окинув ее внимательным взглядом.
- А как же отчитаться за проделанную работу? – ответила вопросом на вопрос, попутно устраиваясь в кресле напротив. – Волнуется, небось, доставили матушку до места, али сбежала, - подколола Эля. Не сдержалась, уязвленная его довольной ухмылкой.  – Вот скажи мне, не дети вроде, ради чего все это? Секс? Не слишком ли… муторно? – подобрав подходящее слово, женщина откинулась на спинку, дублируя расслабленную позу своего собеседника.
- Секс? – ей удалось его удивить. Дмитрий подался вперед. – Считаешь, проблемы имеются?
- Так вот же… Сомневаюсь. Поэтому и спрашиваю, - она смотрела на него горящим нетерпением взором, едва сдерживая подступающий к горлу хохот.  Сильный пол так трепетно относится к сексуальному Эго, слов нет.
Додумать Эля не успела. Напрягшийся было мужчина, запрокинул голову назад и расхохотался – громко, заразительно, открыв для нее еще одну грань своего характера: Михалыч умел смеяться над собой.  
- А ты оказывается не просто язва. Еще и кусаться умеешь, -  оценил он, отсмеявшись. – Всегда мечтал о такой женщине, - с заговорщическим блеском в глазах.  – Могу рассчитывать на…
- Нет, конечно, - перебила Эля, вновь откинувшись на мягкую спинку. – Придерживаюсь двух правил, - на этот раз заговорила без тени кокетства. – Никаких отношений с женатыми мужчинами. И холостяками, позволяющими себе отношения с замужними женщинами, - прозвучало несколько витиевато, но ее это не заботило.
- Понятно, - он с серьезным видом кивнул, оценив и одобрив ее принципы.  И улыбнулся явно довольный. -  Хорошо, что первое не обо мне,  правда? – подмигнул. - А Надя… Прости, но, как я уже говорил, разыграть тебя целиком и полностью ее инициатива. Я даже не в курсе был, - развел руками Дмитрий.
Эмиля не поверила.

Менее чем за сутки Эля оценила прелесть навязанного ей отдыха. От женщины требовалась самая малость – расслабиться и наслаждаться, что она и сделала, узнав от младшего сына о его непричастности к предприятию Михалыча, о приобретении Костиком билета на самолет и гарантированном надзоре за Алексеем Игоревичем: Ромка обязался на время сменить место дислокации и переехать из холостяцкой студии в дедовскую трешку. Единственным раздражителем оставался сам Дмитрий, непостижимым образом выбивающий женщину из колеи равновесия. И это  в некоторой степени даже возбуждало.
- Так мы идем? – спросил Михалыч у застывшей в нерешительности Эли. Она с недоверием оглядывала длинноногое, плешивое существо, гордо именуемое верблюдом.
- Ты уверен, что к нему можно приближаться? - спросила с сомнением и даже отступила на шаг. На всякий случай.
- Что тебя так пугает?
- Внешний вид. Он такой облезлый, - призналась женщина. - Разве они должны быть такими? – уточнила с чувством брезгливости.
На картинках верблюды выглядели гораздо симпатичнее. Да и сохранившийся с детства образ не был настолько отталкивающим.
- И вся беда? – хмыкнул Дмитрий и, схватив женщину за руку, потянул за собой. – Мы выберем тебе ухоженного, недавно обритого, с красивым и удобным седлом – не переживай, - вроде бы подбодрил он, но что-то отдаленно напоминающее усмешку в речи присутствовало, и Эля  упрямо затормозила.
- Знаешь, я передумала кататься, - заявила она, освободив пальцы из плена мужской руки. – Настроения нет, да и погода сегодня не очень, - принялась объяснять, перехватив его смеющийся взгляд.
Но Дмитрий не поверил.
- Бесстрашная Эмиля испугалась милого двугорбого существа? – принялся подтрунивать он. – А я-то думал… Эх… ошибся… опять…
- Прекрати немедленно! – не выдержав, расхохоталась она. – Серьезно, не хочется мне на это чудище лезть. Может в другой раз? – предложила, отсмеявшись.
- Уверена? Другой возможности может не быть.
Михалыч взглянул на небо, и Эмиля последовала его примеру. Тяжелые, серые тучи бороздили просторы над их головами.  
- Быть дождю, - предположил он. – Степь раскиснет, придется грязь месить, - констатировал. – Так что?
- Ничего, переживу, - все же отказалась Эля. – Давай вернемся, - она оглянулась на аккуратные домики, разбросанные по территории базы. – И правда, скоро ливанет.
Михалыч кивнул, и они зашагали в сторону базы. О приближающемся  дожде говорило не только потемневшее небо, но и налетающий порывами, пронизывающий ветер.
- Холодает, - накинув на голову капюшон, Эля спрятала руки в карманы куртки.
- Да, погода портится. Жаль, я планировал задержаться до выходных, - сокрушенно признался Дмитрий.
- До выходных еще три дня! А ты оптимист! Выкрасть женщину на неделю… - похвалила она.
- Неделя – слишком короткий срок, - не поддержал ее веселья мужчина. – Если б мог…
Дмитрий неожиданно остановился. Взглянул на спутницу.
- Слышишь? – вскинул вверх руку.
Эмиля отрицательно замотала головой, не понимая, и вдруг взгляд ее метнулся к неподвижным деревьям, а от них к притихшей степи.
- Бежим, - крикнула женщина и сорвалась с места, спеша найти убежище под крышей коттеджа.  Дмитрий понесся следом, но они не успели.  Хмурые небеса разверзлись, и потоки воды устремились к земле, омывая все на своем пути.
Хохоча, словно безумные, Эмиля с Михалычем ворвалась в первую на пути беседку.  Эля приникла к столбу, сквозь водную завесу наблюдая за разгулом стихии. Дмитрий встал позади, и она слышала его дыхание.
- Любишь дождь? – спросила с дрожью восторга.
- Люблю, - раздалось над самым ухом, но он не прикасался. Эля не ощущала прикосновения.
- Меня пьянит непогода, - призналась Дмитрию. - Этот воздух – душистый и хмельной… Он… - наполнив грудь до отказа, она обернулась, чтобы встретиться с  ним взглядом, и громко выдохнула, поняв, что дождь смыл все границы.  Друг напротив друга за  дождевой завесой  - одни во всем мире.
Привстав на цыпочки, Эмиля подалась вперед, к жаждущим поцелуя мужским губам.

Глава 12
Соломенное счастье

К моменту, когда они добрались до коттеджа, Эмиля успела изрядно вымокнуть и основательно продрогнуть. Оказавшись в своей комнате, женщина первым делом скинула одежду и заспешила в душ: благо удобствами оборудовали каждую из спален.  Встав под горячие струи, запрокинула голову. Вода обжигала и остужала одновременно. Согревала кожу, но изгоняла внутренний жар, рожденный их поцелуем. Расслабляла и отрезвляла.
Все проведенное на базе время  женщина видела, что желанна. Его страстный ответ не являлся неожиданностью, и все же Эмиля оказалась к нему не готова. В первую очередь потому, что так и не расставила приоритеты. Физически она желала Дмитрия,  но страшилась в моральном плане. Михалыч лидер, он подавляет, и Эля боялась подпасть под его влияние. Боялась потерять себя - независимую и рассудительную, и именно эта рассудительная часть ее и не давала женщине покоя.
«Они свободные люди, не связанные обязательствами, так почему нет?» - задавалась вопросом Эля, отогреваясь под горячим душем.  
- И нет ли? – озвучила собственные мысли, словно это могло помочь с принятием решения.  
- Так, что скажете, Эмиля Каримовна? – обратилась к своему отражению, уже стоя перед зеркалом с чалмой из полотенца на голове. – Страх или желание? Желание или страх? – на данный момент страх перетягивал чащу весов, но и желание не угасало. – Как быть?
Все еще сомневаясь, Эмиля прошла в комнату. Так и не разобранная до конца сумка лежала возле кровати.  «Время пришло», - решила женщина и вывалила содержимое на покрывало.  Разноцветие одежд, коробочки с косметикой, пакеты с обувью и упаковки с бельем бесформенной кучкой предстали перед ней.  
Эля вздохнула. Наметанный глаз тут же зацепился за изображение на одной их упаковок.
- А вы, однако, шалун, Дмитрий Михайлович, - прошептала, освободив из картонного плена  чулочный пояс.
Отсортировав имеющееся в наличие белье, Эмиля составила комплект.  Бардовый лиф обтянутый черным кружевом, в том ему слипы, черный кружевной пояс и тончайшие  черные чулки с кружевной резинкой - пикантно.
- Так вот какой ты видишь меня? – адресовала вопрос находящемуся за стеной мужчине. – Сексуальной, в меру вызывающей...  Приятно, - отдала должное чужому вкусу.  – Мои аплодисменты.
Вскинув руки, женщина собрала волосы в хаотичный пучок, придав силуэту законченность.  Маленькое черное платье, алая помада и туфли на высоком каблуке завершили преображение, как внешнее, так и внутреннее. Эмиля приняла решение, ведь, почему нет?
В общей комнате интимный полумрак. Первым делом в глаза бросился сервированный для ужина стол. Ранее они не заказывали еду в номер, и Элю приятно удивил уровень обслуживания. Хотя, по всему видно – база не из дешевых.  В растопленном камине трещали и рассыпались искрами поленья, а спиной к нему стоял Дмитрий.
Опершись рукой на стену, Михалыч смотрел в окно. Он также переоделся. Светлая рубашка обняла широкие плечи, темные брюки пришли на смену спортивным штанам цвета хаки, начищенные туфли – кроссовкам, значительно преобразив мужчину.  Таким он подавлял еще сильнее, и Эля вновь засомневалась, а стоит ли?
- Дождь не прекращается, - сказала, приблизившись.
Он позволил ей встать рядом и лишь тогда посмотрел.  «И все же барьеры пали», - поняла Эля, встретив его жаркий взгляд.  Михалыч отпустил свои желания. Перестал прятать их. А она?
Моргнув, Эмиля отвернулась к окну.
- Как мы будет выбираться отсюда в такую погоду?
- Не волнуйся. Проблем не возникнет, - ответил он, прочистив горло.
На языке вертелось скорбное «прости», но женщина заговорила о другом.
- Когда я была маленькой, мы с отцом садились на летней кухне и слушали дождь. Он барабанил по крыше, по сточному желобу, стучался в окна, и я верила, что это льют слезы древние боги.
- Боги?
- Да, - Эмиля повернусь спиной к окну. – Мой отец -  большой выдумщик. Любил рассказывать сказки, - со вздохом сожаления призналась она.
- Отчего так печально?
- Оттого, что сказке никогда не стать былью, - Эля направилась к столу. – Чем сегодня кормят?
 
Вечер не задался. Делать вид, что все осталось по-прежнему, не получилось у обоих. Отрывистые вопросы и нервные ответы с ее стороны,  внимательные взгляды и едва заметное напряжение с его. И мысли об одном.
- Каково это, быть владельцем охранного агентства? – спросила Эля, когда Дмитрий упомянул о конторе.
- Ничего особенного. Уверяю. Работа, как работа.
- И никакой беготни, стрельбы, спасенных жизней? – поинтересовалась, гоняя по тарелке горошинку черного перца.
- Нет, конечно.
- Так, значит сериалы лгут…
- Прекрати немедленно! – не выдержал Дмитрий. – Ничего не было! Слышишь?!
- О чем ты? - от неожиданности рука Эли дрогнула, и сморщенная бисеринка соскочила на скатерть.
- Я что, по-твоему, озабоченный юнец? Не в состоянии снести отказа? – бросив на стол скомканную салфетку, Михалыч порывисто встал.  В три стремительных шага преодолел расстояние до окна. Стукнул костяшками о подоконник.
- С чего ты взял? – только и нашлась Эля, с недоумением глядя на напряженную спину.
Он резко обернулся, вперил в нее обвиняющий взгляд, но сказал с иронией:
- В твоих глазах страх, на лице сомнение. О чем ты думаешь, Эмиля? Что я заставлю? – вздохнул, отер рукою лицо. -  Хорош ухажер! Произвел впечатление, ничего не скажешь, - с усмешкой отвернулся.
- Дим, - Эля наконец-то пришла в себя. Поднялась. – Ты все неправильно понял, - от волнения одернув платье, направилась к нему.
- Конечно, ведь я не только слеп, но и умом слаб.
- Я серьезно. Просто все так быстро, неожиданно. Этого не было в моих планах, и я… Я растерялась, понимаешь? – помедлив, Эмиля прикоснулась к мужскому плечу. – А ты… Ты слишком настойчив. Я не привыкла к такому, но… хотела бы попробовать, - выдохнула чуть слышно.
Осознание сказанного еще гремело между ними, а Эля уже оказалась в крепких мужских объятьях. Не нежных, требовательных, также как их поцелуй.
Это была  атака с его стороны. Мужчине дали добро, и он с упоением брал то, к чему стремился. И времени на нежность не оставалось. Но ее и не ждали.  
Не менее страстно и жестко Эля отвечала на его натиск.  Пальцы до боли впились в мужские плечи, удерживая его и себя рядом с ним.
На хриплое «держись» Эмиля едва успела отреагировать. Руки обвились вокруг шеи, колени сжали крепкие бедра, и Дмитрий, удерживая ее на весу, простонал в ухо: «Мать твою, Эля… Ты меня убиваешь…» Под его ладонями резинки чулок впились в кожу,  и она сдавленно расхохоталась в ткань рубашки, еще сильнее прижимаясь к мужской груди.
- Сам выбирал. Нравится? - уже на его кровати, после того, как снятое платье упало к мужским ногам.
Отвечая на этот вопрос, Дмитрий не проронил ни слова. За него говорили глаза, руки, губы. И жадность, с которой он касался ее тела. И восторг, с которым принимал ответные ласки.  И упоение обоюдного оргазма.

- Чем займемся сегодня? – Эмиля вынырнула из-под одеяла и нависла над лежащим с закрытыми глазами мужчиной.
- Продолжение не ожидается? – простонал Дмитрий и попытался притянуть женщину к себе, но Эля выскользнула ужом и отползла на край кровати
- Сегодня наш последний и, заметь, солнечный день здесь, - сказала назидательно. – Так чем займемся?
Мужчина картинно застонал:
- Чем тебе не нравится предыдущее занятие? – глянул, приоткрыв один глаз.
- Душа требует разнообразия, - столь же наиграно проныла Эля и рухнула поверх одеяла, не забыв ухватить краешек, чтобы прикрыться. Дмитрий и без намеков с ее стороны был ненасытен. – Дим…
Довольно улыбаясь, она наблюдала за ним, подперев голову согнутой в локте рукой.  Михалыч потянулся, соизволил открыть оба глаза, потер заросший подбородок, улыбнулся.
- Ты сегодня обворожительна, - изрек с умным видом.
- Только сегодня? - покатилась со смеху и щелкнула мужчину по сморщившемуся в ответ носу.
- Как никогда, - закончил свою мысль Дмитрий и, потянулся к ней, чтобы поприветствовать поцелуем.
Эля позволила, ответила, но затянуть не разрешила:
- Ясный день!  Ясный день! – напевала, натягивая халатик.  – Я в душ. Встретимся за завтраком, - предупредила и выскользнула из комнаты: по негласной договоренности они проводили ночи в пустовавшей ранее спальной.
- Уж день прошел, а я все жду ответа, - поддела Дмитрия, появившись в дверях общей комнаты через сорок минут.
- И ночь пришла, а принц все ждет и ждет, - не остался в долгу Михалыч, но это не помешало ему запечатлеть на женских губах короткий   и жадный поцелуй.
- Грязь месить? –  спросил, указав на входную дверь.
Эмиля согласно закивала. Хотелось глотнуть свежего воздуха. Сказывались  двое с лишним суток безвылазно проведенных в коттедже.  
- Слушаюсь, хозяйка, - выдал Михалыч с выразительным поклоном и, схватив женщину в охапку, поволок на улицу.
- Куртка, куртка! – вскричала она, отбрыкиваясь, и была отпущена не несколько минут, чтобы утеплиться.


В ресторане кроме них никого: обслуга не в счет.  Наблюдая, как Дмитрий с аппетитом уплетает яичницу из страусиных яиц, Эмиля потягивает кофе.
- Скажи, а почему вы развелись? – ее неожиданный вопрос приводит к затяжному кашлю. Михалыч подавился.
- Смерти моей хочешь? – прокашлявшись, спросил и смахнул влагу с ресниц.
- Это не ответ, - злясь на собственное любопытство, упрекнула Эля. – Ведь ты любил, - утверждая.
Дмитрий отложил вилку, отхлебнул кофе из чашки, отставил и встретил женский взгляд.
- Все совершают ошибки, я не исключения, - признался, хрустнув пальцами. – И да, любил… сначала… Потом ненавидел, потом ушел, - напряженно и зло.
Эмиля смутилась:
- Прости, я не должна была…
- Ничего, - перебил Дмитрий. – Просто я тяжело прощаю, - попытался объяснить.  – Она солгала мне. У Лёны другой отец…. Но десять лет – это много.  Хм… И я люблю свою дочь.
- Прости, - вновь повторила Эля и закусила губу, чтобы, не дай бог, не сболтнуть еще чего-нибудь.

- Да нет же! Расслабься! – встряхнув ее, ударил по руке.
- Да иди ты! – отшвырнув ружье в сторону, Эмиля скрестила руки на груди. Сопит громко и обижено.
-  Не дуйся, ладно, - вжимаясь в ее спину, грея дыханием ухо. – Ну нельзя из такой стойки стрелять….  Нельзя, понимаешь?  - скрепя сердцем, чтобы через мгновенье взорваться: - Эля!  Сколько можно?! – взбешен ее приглушенным хихиканьем. – Женщина!

Пообедали в коттедже, а после развалились на диване перед телевизором.  Ему смотреть комедию не интересно, и Дмитрий ласкает женское тело, то забираясь под кофту, то щекоча живот возле пупка.
- Ниже, - в один из моментов, когда мужская ладонь оторвалась от груди, шепнула Эля и чуть расставила ноги, облегчая доступ.
Ожидавший приглашения Дмитрий медлить не стал, и только губы, вторя движению пальцев, заскользили по шее вниз.  
- Жаркая, - прошептал мужчина, вернувшись к уху, и Эля вздрогнула от его проникновения ниже. – Для меня, - довольно простонал он, когда женская спина выгнулась, а бедра теснее вжались в его плоть.
- Дим… - забыв о фильме, выдохнула она, и пальцы собрались в кулак, когда в игривом укусе не шее сомкнулись зубы.
Он был невероятно, непередаваемо нежен.  Впервые за три минувших дня.  Неторопливо, играючи Дмитрий ласкал ее, и Эля вздрагивала от напряжения в его руках.  Сейчас! Вот! Рядом! Но все еще далеко. Он подводил, но не давал взорваться, и она всхлипывала, практически ненавидя и страстно желая.
- Дим!..
- Да, милая? – дразня на входе, касаясь, но отказываясь погружаться.
- Сейчас!
- Рано… Еще здесь… и здесь…
Каждое слово подкреплено поцелуем. Он злит ее, удерживая руки в плену,  прижимая бедрами к матрацу, нависая над ней.
- Сейчас! – уже крича и прогибаясь, понимая, что скована, не в состоянии добиться желаемого. – Дим… - стонет.
- Скоро, - прошептал он и проник чуть-чуть, самую малость, чтобы сразу отпрянуть.
- Ненавижу! – она верит в то, что говорит. Сейчас ненавидит сильнее, чем кого-либо!  
- Любишь, - не согласился он, мощным толчком даря желаемое.
- Люблю, - застонала, удерживая его пленом ног. – Люблю, - повторила,  стремясь навстречу следующему удару, чтобы проник до центра,  до средоточия жара, терзающего ее изнутри. – Люблю! - уже не слыша ни себя, ни его.

Уезжать не хотелось, но время истекло, и ключ от коттеджа сдан на стойку администрации. Стоя возле машины, Эмиля наблюдала, как Дима укладывает в автомобиль их  сумки.
- Ты уверен, что проедем? – в который раз спросила женщина, с сомнением глянув на изъеденную шинами дорогу на выезде.
- Без проблем, - хмыкнул Михалыч, похлопав внедорожник по дверце багажника. – Этому красавцу любые горы по плечу, - заявил с гордостью, и Эля насмешливо вскинула бровь. «Хорошо хоть не красавице!» – посмеялась про себя, но вслух промолчала. Мужская гордость, как-никак.
Рыча и отплевываясь земляными комьями, джип выбрался на трассу и устремился вперед, оставляя на черной ленте асфальта  грязные следы.
- Сегодня какое число? Второе? – опомнилась Эля,  краем уха уловившая смысл речи ди-джея.
- Хм… Да, второе, - Дмитрий запнулся лишь на мгновение.
- Вот блин! – Эмиля взялась за поиски телефона – Не видел, куда я его засунула?  Вот! – объявился в кармане худи.
Михалыч хмыкнул и головой покачал, но высказываться по поводу женской рассеянности не рискнул.
Роман не отвечал на звонок непозволительно долго, Эля успела разнервничаться и потому, когда в трубке раздалось бодрое «привет», накинулась на сына с обвинениями:
- Ты чего так долго?! Не дозвонишься?!
- Ну надо же, кого я слышу! Блудная мать на проводе! - ничуть не расстроившись, рассмеялся в ответ Ромка. – Рады, рады вас слышать, Эмиля Каримовна.
- Все хорошо? Костика встретил? - смутилась Эля.  
Насмешливые претензии сына имели под собой основания. За неделю она звонила ему всего дважды, и то в первые три дня.  
- И встретил, и привез, и разместил, - все еще посмеиваясь, отчитался Ромка.  – А вы когда в родные пенаты планируете? – съерничал.
- Озорник, - окрестила сына Эля. – Выехали уже. Скоро, - ответила тем не менее. – Дай Костика.
- Не могу. Это водоплавающее уже двадцать минут как в ванной крякает, -  с недовольством в голосе проворчал Ромка. – Не знаешь, чем их из воды выманивают?
«Кое-кто сегодня в ударе», - поняла Эля и рассмеялась:
- А ты попробуй крошки хлебные в окошко покидать. Может и сработает.
Они перекинулась еще парой реплик. Эмиля выяснила, что через полтора часа дети выдвигаются в Тулугановку встречаться с возможным покупателем.  
- Отец как? – спросила напоследок.
- Дед, отлично, – успокоил мать Ромка. – Вчера пивасика с воблой дернули по случаю Костькиного приезда. Так что, все в норме! Пошел хлебницу опустошать, - рассмеялся под конец и отключился, как всегда не попрощавшись.
Эмиля вздохнула.
- Ты не представляешь, каково мне будет с младшим сыном после твоей выходки, - упрекнула сидящего рядом мужчину.
- Помочь приструнить? – предложил Михалыч.
- А сможешь?
- Очень даже. Есть у меня рычаги воздействия, - Дмитрий подмигнул удивленной женщине. – Не сомневайся.
-  Да я и не сомневаюсь. От тебя всякого можно ожидать, -  призналась Эля. – Спасибо, но я откажусь, - добавила с тяжелым вздохом. -  Как-нибудь сама справлюсь.
- Зови, если что, - вновь подмигнул он.

Маняша, спасибо!
Дай я тебя пацалую! 

Угумс)))

Маняша, спасибо за главки!
Все прочитала, за Эмилю порадовалась. Но вот название Соломенное счастье насторожило.
Это значит, что счастье будет кратковременным. Но то, что она не отказала Мхалычу себя любить, говорит о том, что и сама Эмиля соскучилась по мужской ласке. Да?
Мне понравилось. Жду еще к концу недели.

Привет, Натик!
На счет названия главы ты верно подметила. Счастье будет недолгим.
Большого запаса глав у меня уже нет. Так что... по мере написания буду выкладывать. Спасибо, что читаешь!

Маняшик, привет!
А ты покажи, что есть. Интересно же.

В три пополудни внедорожник пересек городскую черту. Воскресный день внес приятные коррективы в плотность движения,  и до места назначения добрались быстро, ввиду отсутствия серьезных заторов.
- Ну, вот и все, семидневка подошла к концу, - засвидетельствовал окончание недели Михалыч, припарковавшись с торца пятиэтажки.
- Отдыхать - не работать, - откликнулась Эля и потупилась, ощущая, как от смущения наливаются жаром щеки.
Дмитрий хмыкнул, оценив двусмысленность фразы, и потянулся к женщине, намереваясь сорвать прощальный поцелуй. Но остался не с чем.  Помешала трель сотового.
Мельком взглянув на экран, Эмиля приняла вызов.
- Ты где? – накинулся на мать Ромка, едва услышал ее голос.
- Хм… возле дома, - опешив от такого напора, отозвалась она.
- Отлично! Михалыч рядом?
- Рядом, а что?
- Трубку дай, - в приказном тоне.
- Что-то случилось, Ром? – отойдя от неожиданности, женщина заволновалась.
- Передай трубку Михалычу, - вместо ответа, попросил сын.
Растерянная Эля взглянула на Дмитрия.
- Тебя, - обронила и протянула телефон.
Удивленный Михалыч приложил сотовый к уху.
- Привет, Ром, - поздоровался, продолжая вопросительно смотреть на Элю. – Да, знаю, - услышала женщина его ответ на слова сына. – Хорошо. Минут через двадцать будем, я думаю, - взглянув на экран, положил телефон  на приборную панель.
- А… - Эмиля так и осталась сидеть с протянутой рукой.
- Трубку положил, - пояснил Дмитрий, потянувшись к замку зажигания. -  Просил тебя к «Чайке» подбросить.
- И все? Больше ничего не сказал? – Эля схватилась за телефон, сжала в руке, словно пыталась выдавить из него ответы.
- Нет, - качнул головой Дмитрий и нажал на педаль газа.
Чем дольше они ехали, тем сильнее тревожилась Эля. Нетипичное  поведение младшего сына не шло из головы, наталкивая на разного рода мысли,   по большей части скверные.
Михалыч с намерением сократить время в пути рискнул поехать через переезд, и просчитался: пришлось дожидаться транзита товарняка.  В итоге к обозначенной молодым человеком кофейне прибыли с десятиминутным опозданием.
- Ну, наконец-то! – открыв пассажирскую дверцу, протянул Роман.  –  Запарился вас тут выглядывать!
- Ром,  что случилось-то? К чему такая спешка? – ничего непонимающая Эля встала рядом с сыном наблюдать, как отъезжает Дмитрий, чтобы найти место для парковки.
- Это ты у старшего своего спрашивай, - огрызнулся молодой человек.  Всплеснул руками с досады. – Мам, слушай, прости. Ладно? Просто Костька - нудный до невозможного. Клешнями в этого мужика вцепился. Давай сегодня подпишем и все. Куда торопится, непонятно!  
- Я попросила, - моментально успокоившись, Эмиля усмехнулась. – Ну и? Где эта акула бизнеса прячется?
- Там, - Ромка указал на кафе через дорогу.
- Веди, нервенный ты мой, - посмеялась над сыном все еще недовольно поджимающим губы.
- А еще кусачий и злой, - расплылся в улыбке Роман и потянул мать за собой.
Дмитрий позвонил, когда Эмиля с сыном практически подошли к столику. Жестом попросив у Костика минутку,  женщина окинула быстрым взглядом профиль предполагаемого покупателя и ответила на входящий.
- Да, Дим.
- И куда вы делись? - раздалось из динамика.
- Мы в кафе через дорогу от того места, где ты меня высадил, - принялась объяснять, попутно выискивая хоть что-нибудь указывающее на название заведения.
- Мокко, - подсказал матери присаживающийся за столик Роман, и Эля, повернувшись на голос сына, наткнулась на внимательный взгляд светлых глаз. В горле запершило.
- Мокко, - спешно отвернувшись, просипела она, и еще несколько долгих мгновений стояла с трубкой возле уха, подавляя волнение и собираясь с силами.
- Владислав Евгеньевич, позвольте представить вам мою мать – Эмилю Каримовну. Она законный владелец участка, - познакомил их  друг с другом Костик, когда женщина, наконец,  подошла к столику.
Влад поднялся, как принято, пробормотал «очень рад» и пожал протянутую  руку.
- Взаимно, - ответила, присаживаясь.
В голове, сменяя друг друга, проносились разного рода мысли: откуда он здесь, почему, знает или совпадение, узнал или нет? И так по кругу, туманя разум и мешая сосредоточиться.
Костик тем временем рассказывал о достигнутых договоренностях и установленных сроках. Слушая вполуха, Эмиля избегала встречаться взглядами с Владиславом и с замиранием сердца ожидала появления Дмитрия.  Отчего-то крайне важным было показать, что она не одинока. И не важно, узнал он ее или нет! Пусть видит, что ее жизнь сложилась! Что у нее все есть: дети, достаток, мужчина!
Заметив вошедшего в кофейню Михалыча, женщина приподнялась и помахала ему. Дмитрий вскинул руку в знак того, что заметил, и свернул к вспомогательным помещениям. Эмиля стиснула зубы.
- Прошу прощения, я на минутку, - извинилась она, не в состоянии более терпеть на себе изучающие взгляды Влада. – Кость, договаривайся, как считаешь нужным. Я все подпишу, - сказала сыну прежде, чем выйти из-за стола.  Недоуменный взгляд Константина оставила без внимания, спеша укрыться где-нибудь хоть на минуту.  
В итоге спряталась в дамской комнате, и уже там, изучая в зеркале свое отражение, позволила прорваться сдерживаемым доселе эмоциям. Она не плакала, не кричала, но что-то похожее на утробное рычание рвалось из груди вместе с сонмом проклятий, касающихся всего на свете: судьбы, удачи, справедливости.  Ведь даже выглядеть при встрече с ним сногсшибательно ей не дано: спортивные трико и худи – есть чем произвести впечатление.
К тому моменту, когда Эля взяла себя в руки  и вышла из уборной, Михалыч уже присоединился к мужчинам.  Приблизившись к столику, женщина запечатлела на щеке Дмитрия короткий поцелуй и обронила:
- Что-то ты долго.
На троих из присутствующих впечатление определенно произвела. Ромка прыснул себе под нос, Михалыч иронично изогнул правую бровь, Костик нахмурился. А Влад… Влад просто смотрел, беся ее своей невозмутимостью.
- Так выходной же, машин шквал, - отозвался на ее реплику Дмитрий, и, успевшая пожалеть о своей затее женщина, недовольно поджала губы.
За время ее отсутствия кто-то из мужчин оплатил кофе, и когда Эля устроилась за столиком, официант поставил перед ней чашку с ароматным напитком. Смочив горло несладким эспрессо, женщина обратилась  к старшему сыну:
- Так к чему пришли?
- Владислав завтра уезжает из города на неделю, но он готов оставить предоплату, чтобы участок числился за ним. - Влад кивнул, подтверждая сказанное, и Эля на долю секунду утонула в таких родных серо-голубых глазах. Они совсем не  изменились!
- Отлично. Пусть так, - вырвавшись из зрительного плена, согласилась Эля. -  Документальное сопровождение на тебе, - уже глядя на старшего сына. – И не дергай меня попусту. Появлюсь только в регистрационной палате, - сказала и вдруг поняла, что у Костика отцовский разрез глаз и губы. Эти улыбчивые губы, когда-то целовавшие ее.
Испугавшись собственных мыслей, женщина посмотрела на Дмитрия.
- Мы больше не нужны? – ведомая  чувством вины, спросила у сына.  Костька растеряно кивнул, и Эля еще долго чувствовала на себе его недоумевающий взгляд. И желание, как в детстве забраться с головой под одеяло и укрыться от пугающего мира, становилось нестерпимым.

Сославшись на неожиданное вдохновение, Эмиля закрылась в детской и уже битый час пустым взглядом смотрела в пространство перед собой.  Разбросанные по столу листы бумаги оставались девственно чистыми за исключением одного, где крупными каллиграфическими буквами были выведены два имени – Владислав и Константин, а напротив каждого из них стояло по вопросительному знаку.  
Битую неделю Эмиле не давал покоя один насущный вопрос: должна ли она открыть сыну правду?  Аргументов и «за», и «против» насчитывалось предостаточно, но один из доводов существенно превалировал над остальными. Женщина слишком хорошо помнила, как после гибели отца у нее не осталось никого, кроме спивающейся матери.  Такого никому не пожелаешь, тем более любимому сыну.
С малых лет Эля знала, что отец сирота, потерял родителей во время Великой Отечественной и вырос в приюте.  Единственная пожелтевшая от времени фотокарточка бабушки с дедушкой до сих пор хранится в старом семейном альбоме.  Все просто и понятно. А вот родословная по материнской линии многие годы являлась для девушки тайной за семью замками.  
В их семье о родне Марзии вспоминать было не принято. Причину Эмиля выяснила после похорон, когда разбирая сохранившиеся в доме пожитки, наткнулась на тайник в платяном шкафу – потрепанную коробку из-под обуви.  В ней хранились письма, начертанные убористым почерком учителя русского языка и литературы.  Именно они открыли Эле, что родители матери отреклись от нее, когда дочь вопреки их воле вышла замуж.  Что условием ее возвращения в отчий дом был отказ от мужа, а позднее и дочери. Что когда мать, разругавшись с отцом,  появилась у родительского порога с  малолетним ребенком на руках, перед ее носом захлопнули дверь, велев возвращаться без обузы.  И что она никогда больше не предпринимала попыток  подобного рода, изливая накопившиеся горести и печали на тетрадные листы так и неотправленных писем.  
Несколькими днями после находки, зачитывая  вслух откровения почившей, Эмиля ревела вместо мамы - слезами горькой обиды отверженной дочери.  Именно в этом взвинченном состоянии она решила вручить письма адресату. Со слов Алевтины Ивановны родственники матери обитали в одном из сталинских домов, смотрящих фасадом на площадь имени Ленина. «Видать, партийные, раз среди городской элиты живут», - обронила тогда свекровь.  
Через три дня - в воскресенье Эля ехала на встречу с этой самой «элитой», под стук трамвайных колес повторяя в уме составленную загодя речь, ни одного слова из которой так и не произнесла.
- Что вам нужно? – спросила седовласая матрона, предварительно огладив посетительницу презрительным взглядом.  
Эля растерялась. Воображаемый ею диалог начинался с вопроса «вам кого».
- Я Эмиля… Куспанова, - чувствуя себя маленькой и никчемной, пробормотала девушка, прижимая к груди драгоценную коробку из-под обуви.
- Кто-кто? – не менее холодно удивилась ее собеседница.
- Куспанова Эмиля… дочь Марзии, - совсем тихо пояснила она, растеряв под пронзительным стылым взглядом  остатки недавней бравады.
Женщина лишь на мгновенье изменилась в лице прежде, чем взять себя в руки и ответить все с тем же  ледяным безразличием:
- Не знаю такой.
Обида за мать вновь кольнула в сердце.
- А она вас знала и помнила, бабушка Аружан! – неожиданно для самой себя вскипела Эля. И пусть уверенности, что обратилась по адресу не было, высказаться очень хотелось, и она продолжила: - А еще любила и простила за все! И письма писала! Вот, почитайте! – всунула в руки растерявшейся женщины наполненную конвертами коробку. – И помяните дочь! Девять дней сегодня! – прокричала сквозь слезы и понеслась вниз по лестнице, чтобы никогда больше не возвращаться.
И не вернулась. Только встретилась случайно через несколько дней, когда вместе с сыновьями ходила гулять в парк возле набережной.  Аружан Мирасовна (если это, конечно, была она) гуляла с внучкой – симпатичной девочкой лет пяти.  На Элю она взглянула коротко, чуть дольше на вертящихся подле нее мальчишек, и отвернулась, словно все они являлись для нее чужаками.
- Хотя, так и было, - вслух напомнила себе женщина.  – Так и было.
Недовольная тем, в какое русло повернули ее мысли, Эмиля схватилась за карандаш. Грифель заскользил по бумаге, оставляя витиеватые закорючки, столь соответствующие ее настроению в последние дни, но бесконечно далекие от творческих идей.
Вздохнув, женщина оставила попытки изобразить  что-нибудь внятное. Свернутый в трубочку альбомный лист полетел на пол.
- Мам… На тебя пельмени варить? – раздался из-за закрытой двери голос старшего сына, и Эля горестно застонала. Впервые за двадцать с лишним лет присутствие Костика рядом стало для нее наказанием. И все из-за появления на горизонте его отца!  Пресловутого Владислава! – Чтоб тебя… - буркнула Эля, встав из-за стола. – Я сейчас, - во весь голос Костику.

Маняша, а вот и я!
Запопала Эмиля! А мне кажется, что Влад искал ее и нашел, благодаря тому, что она решила дом продать. Он-то помнил, где Эмиля жила.
Читаю и вместе с героиней переживаю. Поразило отношение родственницы по материнской линии. Неужели, за прошествии стольких лет ничего не изменилось в отношении дочки Марзии? Неужели и душа не болит? Тем более, у бабушки? Не могу я этого понять. Это же каким нужно быть фанатом, чтобы отречься от собственного дитяти!

Привет, Натик!
Правильно тебе кажется. Искал и ее, и сына.

Цитата :

Это же каким нужно быть фанатом, чтобы отречься от собственного дитяти!

Правильное определение. Как раз про Аружан.

- Вот неужели нельзя не опаздывать? – с недовольством проворчала Эля, прожигая взглядом лобовое стекло, а вслед за ним и дверь в регистрационную палату, и то, что за ней.  Деревянные створки то и дело открывались, демонстрируя негодующему женскому взору отделанное белым пластиком нутро административного здания.
- Так… рано же еще, - удивился Роман, посмотрев на приборную панель. Часы показывали без пятнадцати одиннадцать, и до назначенного для подачи документов времени оставалось более двадцати минут.
Замечание сына Эмиля оставила без внимания.
- И откуда такие необязательные берутся?  - продолжила женщина с раздражением. – Вот сейчас позову Костика, и уедем! Он что обязан его там дожидаться?! – возмутилась, наблюдая за прохаживающимся сыном: Константин мерил шагами мощеный тротуарной плиткой пятачок перед палатой.
- И верно. Утомился, бедняжка. Ноги стер, прихрамывает. У меня в багажнике складной стульчик есть. Может предложить?  Как думаешь? – хмыкнул Ромка.
- Хохмач!
- А у тебя волосы наэлектризовались. От злости, видать, -  унять великовозрастного ребенка не так-то просто, особенно когда тот вошел в раж или ощущает за собой правоту.
Не питая особых иллюзий, женщина хмуро глянула на сына. Безрезультатно.
Роман продолжил тираду:
- Давненько не видел тебя такой.  Последний раз, кажется, когда с пацанами после выпускного загулял. Помнишь, вернулся с рассветом? На кой черт ты тогда из Москвы прилетела? -  протянул риторически. – Вот и сейчас вид, словно скалкой отходить собралась. Грозный, жуть… Даром, что метр с кепкой, - добавил с насмешкой. – Поджилки трясутся…
Эмиля ничего не ответила, сознавая, что реагировать на реплики смехотворца себе дороже. Но и сделать вид, будто ничего не происходит, не получалось. Крепко стиснутые зубы  выдавали  ее состояние  с головой, а Ромка когда хотел, мог быть очень внимательным. Вот как сейчас!
- Если чуточку посильнее надавить, то вместо регистрационной палаты мы пойдем на прием к стоматологу.  Кстати, у Михалыча двоюродный брат частным кабинетом заведует. Как думаешь, будущей родственнице сделает скидку?  Челюсть целиком восстанавливать не хухры-мухры...  Денег стоит, - последняя фраза потонула в приступе веселья. Не выдержав, Роман расхохотался.
- Господи-боже, вырастила на свою голову, - простонала женщина, попеременно промокая уголки глаз  бумажной салфеткой. – Может, в клоуны пойдешь? Или в юмористы? Из тебя заправский комедиант получится!
- Нет уж... – сквозь смех, хрюкнул Ромка. – Рыжий парик и красная пипка на носу для меня перебор, - замотал головой он, и Эля вновь прыснула, представив сына в шутовском наряде.
- Миленько…
- Аха… Двухметровое разрисованное недоразумение.
Они все еще посмеивались, когда Костька открыл пассажирскую дверь и заглянул в салон:
- Вы тут ослепли что ли? Машу, машу… - укорил он, и Эля неожиданно поняла, что, отвлекшись на стеб младшего сына,  избавилась от надоедливой нервозности – бессменной спутницы последних десяти дней.  
- Спасибо, - шепнула, выходя из машины.
- Всегда пожалуйста, - подмигнул Ромка и уже в голос добавил: - Вы  там надолго?
- Полчаса от силы, - ответил брату Константин и захлопнул за матерью дверцу автомобиля.

- Стойте здесь. Сейчас все выясню, - велел Костька, окинув пасмурным взором информационную табличку «Временно не работает». – Что еще за новости… - бурчал себе под нос, направляясь к справочной службе.
Проводив его взглядом до арочного проема, Эмиля повернулась к Владиславу.
- Надеюсь, это ненадолго, - сказала, уповая на сына, словно на бога.  Скорее все закончить и домой, подальше от этих внимательных глаз, бередящих ей душу.
- Перенаправят в другое окно, - кивнул мужчина, подтверждая ее надежды.
- Как все неорганизованно, - вздохнула Эля, оглядев толпящихся в помещении людей.
Тот факт, что  большинство терпеливо дожидалось своей очереди, постоянно сверяя мерцающие на табло буквенно-цифирные комбинации с начертанными на талонах символами, дела не менял.  Для создания стойкого впечатления о царящем вокруг хаосе пары спорщиков достаточно, а на поверку их было гораздо больше.
- Не скажите, - Влад продублировал зрительное путешествие  Эли. – Вы, видимо, нечастый гость в подобных местах, - предположил, поймав ее взгляд. -  По сравнению с тем, что творилось здесь пару лет назад, сейчас царит образцовый порядок: ни давки, ни склок, ни рукоприкладства. Тихо, мирно и относительно быстро, - резюмировал он.
Женщина отрицательно покачала головой.  Вот только жест этот относился не к сказанному, а к неожиданно возникшему убеждению – Влад, как и она, сознательно замалчивает их знакомство. Узнал, но делает вид, будто видит впервые. Какой в этом смысл? Зачем?
- Что зачем?
- Простите? – Эмиля судорожно сглотнула.
- Вы сказали «зачем», - пояснил мужчина, сощурившись на мгновенье.
И этот прицельный взгляд прожег женщину насквозь. Панцирь ее невозмутимости пошел трещинами и осыпался на пол горсткой никому не видимых черепков.
- Может, хватит?! – зло прошипела она.
Мужской лоб расчертили морщинки удивления.
- Что? – уточнил он.
- А то ты не знаешь!
- Чего не знаю?
- Прекрати!
На них уже стали обращать внимания, но Эмилю это не волновало. Внутри нее сошлись в борьбе застарелая боль и воспоминания.  Эта глупая, детская любовь-благодарность сломала ей жизнь!  Это прекрасное чувство помогло ей пройти через все трудности!  Он бросил ее и их ребенка! Он подарил ей единственное ради чего всегда стоит жить – сына!
- Ты… ты…
Слова бурлили в груди, рвались наружу, но не шли с языка, словно она вновь стала смущающейся девчонкой неожиданно оказавшейся рядом со своим кумиром.
- К черту тебя! – в итоге вспылила женщина и развернулась с намерением уйти.
Но так и осталась стоять на месте. Возгласы «мам» и «Элька» прозвучали одновременно. Сыновья грудь оказалась  у нее перед глазами. Пальцы Влада, удерживая, сомкнулись вокруг предплечья.
- Да, - отозвалась, нервным жестом высвободив руку.  Посмотрела на сына.
- Сказали, к десятому подойти. Без очереди, - поделился информацией Костька. – Оператор заболела, а замены ей нет. Идемте? – предложил, махнув в сторону стеклянной двери на противоположном конце помещения.  
Эмиля отрывисто кивнула и, обойдя сына, направилась в указанную им сторону, повторив про себя: «К черту».

Немногословная девушка-оператор работала четко и быстро. Покрытые лаком ноготки звонко цокали по клавиатуре.   Принтер жужжал, выплевывая отпечатанные листы.  Хрустела вынимаемая из лотка бумага.
- Распишитесь… Здесь и здесь… Фамилия, число… - Ручка порхает, расставляя галочки.  Документы ложатся на подпись.
Прежде чем оставить росчерк в обозначенном месте, Эмиля взглянула на Владислава.  Мужчина изучал документ, сосредоточенно хмуря брови. Неужели участок  все, что его интересует?
Эля поджала губы. Так не пойдет! Это все неправильно!
- Я передумала. Мы не будем продавать, - поддавшись порыву, объявила она и тут же вскочила со стула. Уйти, укрыться, забыть – в такт шагам стучит в груди сердце.
Эмиля выскочила на улицу.  Свежий воздух подействовал отрезвляюще.  Стало стыдно за собственный инфантильный поступок. В первую очередь перед сыном.
Женщина мысленно застонала. Ведет себя, как последняя дура! Коллекционирует глупости! А все почему?
Ласковое «Элька»  за ее спиной прозвучало, словно издевательство. Неужели все еще помнит? Все еще не отпустила? Все еще любит? Ведь столько лет прошло!
- Да! – отозвалась с вызовом, но не обернулась. Лучше так, не видя.  Проще держать себя в руках.
- Я искал тебя, - он встал перед ней, заглянул в глаза.
- Зачем?
- Хотел увидеть, поговорить.
- О чем? - односложные вопросы – только на них способна сейчас.
- Он ведь не знает? Я прав?
- Кто?
- Константин.
- О чем? – спросила, наперед предполагая, о чем пойдет речь.
- Что он мой… сын, - оправдал ее ожидания Владислав. Перед последним словом едва заметная пауза -  верный признак сомнения в правдивости собственных слов. Он не уверен в правах на ребенка.
Эмиля смотрела на кумира своей юности, и сердце стыло в груди. Этот всепонимающий тон, этот всепрощающий взгляд, и она -  кающаяся грешница перед ним.  Бред! Отстоящий от реальности бред!
- Костька мой сын. Мой и только мой.
Каким-то чудом ей удалось произнести это совершенно безэмоционально. И продолжить в тот же духе.
- Интересно у вас - мужчин получается. Переспал с девушкой и исчез почти на тридцать лет. А потом, как снег на голову – хрясь, и сразу с претензиями. Твой сын?! А где ты был, когда он рос? Когда недоедал? Когда замерзал? – понимая, что не имеет права винить Владислава во всем этом, Эмиля, тем не менее, не могла остановиться.  – Где ты был, когда мы шлялись по дачам?  Ночевали в чужих постелях? Питались объедками с чужих столов? С кем ты был?
С каждым произнесенным словом Эля все больше заводилась.  Она не кричала – нет. Только речь ее становилась все злее и ожесточеннее, что странным образом приносило облегчение.
- Так с чего вдруг ты возомнил себя отцом? На основании одной единственной «пьяной палки»?  Не слишком ли мало, Владислав Евгеньевич? Не слишком ли мало? – закончила с наигранным сомнением и только сейчас заметила, что Влад больше не смотрит ей в лицо, а куда-то за плечо.
На кого именно он смотрел, догадаться не составило труда. Сердце екнуло. Она не хотела, что Костик узнал о ее лжи так! Только не так! Не случайно! Не здесь!
Эмиля медленно обернулась. Костька стоял за ее спиной и был оглушен.  Женщина видела шок в его глазах, и это знание стало последней каплей. Расшатанная психика сдалась. Элю затянуло в пучину истерики.
- Будь ты проклят! Все из-за тебя! – вскричала она, рванувшись к Владиславу. Сжатые в кулаки руки  ударили по мужской груди. – Будь ты проклят! – повторила и рванулась прочь, не глядя куда, лишь бы подальше от него.
Она бежала, не разбирая дороги. Натыкалась на прохожих, извинялась и вновь бежала. На нее обращали внимание, ей вслед смотрели, но Эля взглядов не замечала. Окружающая действительность плыла перед глазами, размываемая льющейся из глаз влагой. Казалось, весь мир плачет вместе с ней.
Эмиля смогла остановиться, лишь оказавшись на территории областной клинической больницы: метрах в пятистах от регистрационной палаты.  Присев на скамейку, она отерла слезы с щек и спрятала лицо в ладонях. Но скрыться от ошеломленного взгляда сына женщине не удалось. Костик неверяще смотрел на мать из недр ее  же души.
Господи! Что она скажет ему теперь?! Как объяснит?! Знакомься сын, это твой неожиданно воскресший биологический отец!  Звучит ужасно! Да и они не герои мексиканского телесериала!   О чем на данный момент оставалось лишь сожалеть.
Миф о любящем, рано ушедшем из жизни папе когда-то был выдуман ею, чтобы сын не ощущал себя брошенным. Тогда это решение казалось правильным и логичным, сейчас априори ошибочным.  Если бы знать тогда, что Владик еще объявится на пороге их жизни!
Вернуться из пучины самобичевания женщине помогла пожилая пара, присевшая на другой конец скамьи. Их негромкий разговор разорвал порочный круг Элиных мыслей. Осознав, что беззвучными стенаниями проблемы не решить, Эмиля привела себя в божеский вид и взялась за телефон.  На экране горел значок пропущенных вызовов. Женщина невольно задержала дыхание. Кто? Костик? Ромка? Он?   Войдя в журнал, Эля узнала ответы. Четыре входящих от младшего сына, один от Дмитрия. Причем первый из вызовов сорокаминутной давности: лишнее подтверждение, что в горе и в радости время летит незаметно.
Поднявшись с лавочки, Эмиля набрала сына.
- Ты где?
- У деда.
В голосе Ромки столько всего, что Эля невольно зажмурилась.
- Костька? – спросила чуть слышно.
- Лежит на диване.
- Они…
- Нет. Они не разговаривали, - опередил мать Ромка. – Костька не захотел.
- Пытался, значит, - сделала вывод Эля.
- Да, пытался, - подтвердил Роман, и Эмиля вновь зажмурилась: подавляющая, безапелляционная серьезность сына пробирает до костей.
Слова даются с трудом. Приходится проталкивать через ком в горле, и она старается. Выдавливает одно за другим.
- Он что-нибудь говорил?
- Нет.
- Совсем ничего?
- Ни слова. Всю дорогу молчал, смотрел в окно. Последние десять минут изучает лепнину на потолке, – пояснил, когда Эля горько выдохнула в трубку.
- Ром… Я, понимаешь… Мне нужно было… - потребность объясниться рвется из нее наружу, но разум не представляет, как это сделать, и прячется за косноязычием.
- Мам, все это не ко мне, - так и не дав ей высказаться, перебил Ромка. – Это к Костьке. Объяснения ему нужны, не мне.  Где ты? – спросил, спасая себя и ее от произнесения пустых слов. – Тебя забрать?
- Я сама, - торопливо отозвала она. – Сама доберусь. Будь с братом.
Отключившись,  Эмиля принялась пролистывать список набранных. Вчера вечером Костик вел все переговоры по ее мобильному (банк задержал автоплатеж и сын остался без связи), в том числе и с покупателем, а значит один из сотовых должен принадлежать Владиславу.  Женщина обнаружила четыре незнакомых номера, но только один из них был местным. Не давая себе времени передумать, Эля нажала «вызвать».
- Слушаю, - раздалось в трубке после первого гудка.  Он будто ждал, что ему позвонят.
- Влад, это Эля. Нужно поговорить, - сглотнув, сказала она и добавила. – Прямо сейчас.

Глава 15
Прошлое в настоящем

- Мне не нужны твои оправдания, объяснения или сочувствие. Я здесь только ради сына, - приблизившись к ожидающему ее мужчине, первым делом заявила Эмиля. – Где мы можем поговорить? – продолжила после утвердительного кивка Владислава.  Ее услышали.
- Автомобиль, кафе, парк, - на выбор предложил он, напомнив ей Костика v-образной морщинкой между бровей.  
- Кафе, - без промедления ответила Эля. Мысль о чашке с горячим чаем согревала.
Влад огляделся, определяясь.
- Только не Макдональдс. Слишком шумно, - расположившееся за регистрационной палатой здание общепита Эмиля видела на обратном пути с больничной территории.
- «Пекин»  в квартале отсюда. Доедем? - предложил мужчина и сориентировал на припаркованный у обочины автомобиль. Безмолвно согласившись, Эмиля зашагала  к указанной машине.
Время неурочное, и кафе встретило их дюжиной пустующих столиков.  Эля отдала предпочтение тому, что у французского окна. Вид на набережную – будет, на чем задержать взор, а отвлечение ей понадобится, женщина знала наверняка. Внутри клокотала смесь из страха, сомнений и надежд.  
От меню отказались: чай, кофе, «тирамису» по совету официанта – весь выбор.  Ожидая заказ, изучали друг друга, искали нужные слова. Во всяком случае, она искала.
- Чего ты хочешь? – задала банальнейший вопрос, но именно он, на ее взгляд, был наиболее важным.
- Узнать своего сына. - И хотя, отвечая, Влад не колебался, Эмиля почувствовала недосказанность.
- И? – подтолкнула к продолжению.
- Прощения.
- Прощения, - повторила, не понимая.
Такого она точно не ожидала. При трезвом размышлении винить его было не в чем, и прощать, соответственно, не за что, как бы ей не хотелось обратного.  Именно из этих соображений Эмиля уточнила:
- За что?  
Эля, конечно, хорохорилась, заявляя, что объяснения ей не к чему, но правдой это не являлось. В глубине души хотелось узнать, как можно больше, заполнить пробелы и расставить все точки.
- Я не знал, что это была ты… тогда перед моим отъездом, – признался мужчина, и словно нож в сердце вонзил.
- Мне не нужны твои объяснения. Я же сказала! – спасая себя от страшных откровений, напомнила она. Но разум уже зацепился за сказанное, и вопрос оформился сам собой.
Самостоятельно ответить не получалось. И представить, как такое возможно - тоже.
- Это признание, - воспользовавшись паузой, вставил Владислав.
- Как это не знал? – одновременно с мужчиной спросила Эля. – Что это значит? – перефразировала, чтобы уж точно получить ответ.
- То и значит… Я ждал не тебя, - пояснил он. - Я не оправдываюсь. Слишком много времени прошло, чтобы искать кому-то оправдание. Просто хочу, чтобы ты знала, не будь я пьян, ничего не случилось бы.
- Вот не надо этого! – Эмиля вскинула руку, отгораживаясь, отрешаясь. Приказывая себе не вникать в смысл его речи, что по определению невыполнимо. Каждое слово словно клеймо.   – Случилось, не случилось… Гадание на кофейной гуще. Мы были молоды, глупы и, как положено, совершали ошибки. Каждый свои, - скрепя сердцем, констатировала она. - Но речь сейчас не о них и не о нас. Речь о Костике, - старательно блокируя дрожь в голосе, говорила она. С трудом, через «не хочу» и «не буду». – Я не могу тебе запретить общаться с ним, также как и ему с тобой. Но ты должен знать… Он больше пятнадцати лет считал тебя мертвым.  И он через многое прошел, чтобы вот так – запросто простить тебя. Нас…
- Я понимаю, - кивнул Владислав. – И не рассчитывал на теплую встречу.  И напрямую не пошел по этой причине.
Комментировать последнее заявление Эмиля не стала, хотя определенные сомнения в его правдивости у нее имелись. Женщина предполагала, что остановило Владислава не что иное, как боязнь ошибки.
Пауза затягивалась. Держать себя в руках - занятие едва выполнимое. Его признание - новая порция в костер ее злости, и вновь хочется кричать, обвинять, наказывать, но она сдерживается, мысленно твердя: «сила и стойкость».  
- Почему ты не сказала? – нарушил молчание Влад. Покрутил чашку с кофе в руках. Поставил. – Почему не пришла к тете Вере, когда узнала, что беременна? – спросил, глядя в глаза.
- Смеешься?! - Предложение настолько идиотское, что хочется спросить, в своем ли он уме.  
- Почему нет? – Казалось, мужчина искренне недоумевает. – Тетя Вера наверняка сообщила бы моим родителям, и все могло сложиться иначе для вас с Константином.
- Сложиться иначе… -  не доверяя собственному слуху, повторила словно сомнамбула. – Да она первая, кто ославил меня на всю округу! – невольно повысив голос, Эля тут же заозиралась.  И лишь удостоверившись, что ничьего внимания не привлекла, продолжила: - Вера Владимировна узнала о моей беременности случайно, от матери. Так уж вышло, что они в один день наведались на кладбище проведать могилы своих мужей. На следующий день в курсе были  все.  За сутки я стала прокаженной. А предполагаемым отцом моего ребенка являлся каждый второй дееспособный мужчина, -  говоря, она не смотрела на Владислава и, замолчав, не обратила на него взор. Зачем? Лицезреть жалость? Кому она нужна? -  И все благодаря доброй болтушке тете Вере.
Подведя итог своей речи, Эля допила чай и отодвинула чашку в сторону, туда, где стояла миниатюрная тарелочка с нетронутым «тирамису».
Владислав все еще молчал. Не верил? Сомневаясь? Значения не имело.
- Мне пора, - сказала, убирая сотовый в карман сумки.  
Чем дальше в лес, тем больше дров, и никакого облегчения, - модифицированная свекром версия известной поговорки пришла на ум. Дальнейшее общение стало казаться бессмысленным. Да и успокоения оно не приносило, лишь добавляло поводов для угрызений и обид, в которых никто из них не нуждался.
- Я поговорю с сыном. Если, конечно, он станет меня слушать после сегодняшнего, - пообещала сквозь неуверенность. – Рада была тебя увидеть, - поставила точку и, встав со стула, кивнула в знак прощания.
- Я отвезу,  - поднявшись вслед за ней, предложил Влад.
- Спасибо, но не стоит, - отказалась.
- Не глупи. Зачем искать такси, если машина под боком, - сказал, распахнув перед Элей входную дверь.
- Ладно, - благодаря его невозмутимому виду, согласилась она. «Лишние пятнадцать-двадцать минут в его компании ничего не изменят», - напомнила себе, садясь в автомобиль.  
По пути молчали. Мысленно воскрешая состоявшийся диалог, Эмиля вдруг поняла, что за все время беседы никто из них не назвал другого по имени. Словно каждый стремился сохранить невидимую глазу дистанцию неизменной.  
Парадоксально! Еще несколько часов назад она всерьез размышляла о пронесенных сквозь года чувствах у этому человеку, сейчас же думала о пропасти между ними, все больше утверждаясь в мысли, что былому не место в настоящем. Что люди обманываются, и разбитую чашку не склеить даже совместными усилиями.  Что, двигаясь по жизни, ни в коем случае не стоит оглядываться. Особенно с намерением что-то захватить с собой.
Уже на подъезде к дому свекра, когда Влад, следуя ее указаниям, свернул с главной дороги во дворы, Эмиля задала последний вопрос, ответ на который все еще был ей интересен.
- Откуда ты узнал? Розка? – произнесла имя единственного человека, с которым когда-то поделилась.
- Да, мы встретились два года назад на похоронах тети Веры.
- Соболезную,  я не знала, - с чувством неловкости за собственное любопытство и сказанное ранее пробормотала Эля.
- Ничего.  Я понимаю, - отозвался он.
- Останови здесь. Приехали, - радуясь, что не придется извиняться, попросила она. – Прощай, - уже взявшись за ручку дверцы, взглянула на Влада в последний раз. Как бы там ни было, они навсегда связаны друг с другом общим сыном, и с этим придется считаться.
- До свидания, - простился он.

Эмиля выходила их машины, когда заметила припаркованный перед подъездом черный джип. На память пришел пропущенный вызов от Дмитрия, который она проигнорировала, занятая мыслями о других людях.  
«Боже, только не сейчас», - беззвучно застонала. Еще одного серьезного разговора ей не пережить.
Но Господь сегодня определенно к Эле немилостив.  Внедорожник принадлежал Дмитрию, а сам он, насколько женщина могла судить, вглядываясь в бликующее на солнце лобовое стекло, сидит за рулем и смотрит, как она приближается.
К тому моменту, когда Эмиля поравнялась с водительской дверью, Дмитрий опустил стекло.  «Задела», - подумала женщина, ощущая на своих плечах груз вины.
Сколько раз он звонил ей за эти десять дней? Сколько встреч пытался назначить? А она словно школьница выискивала все новые и новые предлоги для отказа.  «Стыдно, матушка!»  - укорила себя словами младшего сына.
- Привет, - поздоровалась ровно в том момент, когда мимо проезжал автомобиль Владислава. И словно отрывок из фильма посмотрела: соперники испепеляют друг друга суровыми взглядами.
К Владу это может быть и не относилось, а вот к Дмитрию в полной мере. Настолько хмурым она видела его впервые.
- Это не то, что ты думаешь, - в попытке оправдаться сморозила общепринятую ересь. И вспыхнула краской стыда из-за собственной глупости. Взъелась, намерено громко бурча:  - Ну что за день… снежный ком какой-то…
- Это не ты приехала только что с покупателем из кафе? – иронично поинтересовался Михалыч, вот так с сарказмом в голосе обличив свою обиду.
- Как знаешь! – психнула в ответ. Слишком много склок на сегодня! – Я домой!
- Дело твое, конечно, - несмотря на колкость сказанного, тон его смягчился. – Роман звонил. Сказал, что обрадуешься моему присутствию, когда прочтешь смс.
- Смс? – Элимя обернулась. – От Ромки?
-  Не ко мне, - он все же вышел из машины и застыл возле открытой двери.
Ведомая паникой Эля полезла в сумку.  Вспомнилось, что убранный в кармашек телефон так и остался стоять на виброзвонке, а это значит, что извещение о входящем от сына она могла не услышать.
В сердцах выпаленное «Костька!» стало реакцией на прочитанную смс-ку. Краткое «едем в аэропорт» - завершающий аккорд сумасшедшего дня, призванного довести ее до ручки.
- Отвезешь? – обратилась к Дмитрию, заранее уверенная в положительном ответе. Ведь он здесь для этого?! Спасибо Ромке!
- Садись, - пригласил с поклоном. – Мигом домчу, - сыронизировал. Но на замаливание грехов сил не осталось, и лишь коротким кивком она выразила свою благодарность. Главное успеть!
О том, что «мигом домчу» не пустой звук, женщина поняла на первом же светофоре. Предупреждающий желтый горел не для них! И Эля вжалась в сидение, ища ногами педаль тормоза, когда смотрела на «морду» тюнингованного «Ниссана», нацелившегося им в бочину.
- Что ты творишь?! – уже под свист тормозов: на встречную полосу «неожиданно» выскочил серый седан. – Дима! – вскричала, жалея об оставленном без внимания ремне безопасности. – Перестань! Хватит!
- Прости, - он как-то враз сбавил темп. – Дерьмовый день, - признался, сигналя отчаянному пешеходу.    Вздохнул: - И вся неделя…
Уточнять, почему именно, Эмиля не стал. Лишь попросила:
- И ты прости, - на миг спрятав лицо в ладонях. – Я объясню все потом…. Правда… - пообещала, посмотрев на мужской профиль. – Просто все так неожиданно, - теряясь в словах, в эмоциях, призналась она, думая о старшем сыне.
- Да уж…  - лаконично согласился Михалыч.
Увидев белый кабриолет младшего сына припаркованным на стоянке аэропорта, Эмиля шумно вздохнула: раз Ромка здесь, значит и Костик еще не улетел. Осталось перехватить сына в зале ожидания.
Едва внедорожник остановился возле здания аэровокзала, женщина выскочила из машины и помчалась к раздвижным дверям, искать сыновей.  
Внутри малолюдно. Несколько человек у стойки регистрации, с десяток ожидающих и обслуживающий персонал. Ромку нашла быстро. Младший сын восседал за барной стойкой, согревая в ладонях высокий бокал с мутной, бледно-желтой жидкостью.
- Где Костик? Улетел?  Нет? – оказавшись рядом, накинулась с вопросами.  
- Здесь он. Сейчас придет, - глянув на мать исподлобья, ответил Ромка.
- Ты пьян, что ли? – поразилась она, с подозрением рассматривая незамеченные ранее стаканы.
- Не то, чтобы пьян…
- Ты же за рулем!
- А ты бы предпочла, чтобы Костька так и так улетел?
- В смысле?
Роман сперва отхлебнул из бокала, затем посмотрел на мать.
- Присаживайся. Старший брат скоро вернется. За багажом пошел. Проблему с показом мы уже решили, - соизволил поделиться информацией.
- Какую проблему?
- Эт ты у Костьки спрашивай. Я не при делах.  Что-то насчет музыки… кажется… - протянул задумчиво и встал поздороваться. – Давно не виделись, - кивнув, пожал начальнику руку.
- Угу… целые сутки, - хмыкнул в ответ Дмитрий, а Эля без сил привалилась к барной стойке. И когда только этот день закончится?
- По какому поводу вискарь? – полюбопытствовал Дмитрий после того, как устроился на крутящемся стуле рядом с Романом и нюхнул содержимое дрема.
- Отмечаем расширение родственных связей, - усмехнулся молодой человек, удостоив мать косого взгляда. – В нашем полку воздуходышащих  и кровогоняющих пополнение.
- Ром, пожалуйста… - отреагировала на камень в свой огород Эля. – Может, хватит? И пиво, и виски… – спросила, когда сын перешел на крепкое. – Ты как домой добираться будешь?
- Молча, - салютнув Михалычу, отпил глоток. – На такси.
- А как же машина?
- Попрошу кого-нибудь перегнать, - пожал плечами Ромка. – О! А вот и старший брат, - он вновь салютнул стаканом, глядя за спину Эле.
- А тебе не достаточно, младший? – поинтересовался у Романа Костик, кивком и рукопожатием приветствуя Дмитрия.
По сравнению с братом он был трезв, как стеклышко, и Эля невольно задумалась, с чего вдруг Ромка решил надраться? Не из-за Владислава же?
- Последняя, - пообещал Роман и одним глотком прикончил содержимое стакана. – Двинулись?  - поднялся, обращаясь ко всем сразу. – Я готов.
- Это мы видим, - Михалыч удержал пошатнувшегося Ромку за локоть, и хотя тот попытался отстраниться, руки не отпустил. – Карета перед входом, - с усмешкой направил парня в нужную сторону. – Смотри, с тыквой не перепутай.
Ромка ответил что-то смешное и колкое, судя по ответному смеху Дмитрия, но Эмиля к этому разговору уже не прислушивалась. Ее внимание переметнулось на старшего сына.
- Кость, - попыталась задержать, когда, рассчитавшись с барменом, Константин направился к выходу.
Он послушался и притормозил, даже посмотрел, но во взгляде его явственно читалось «не сейчас».
- Позволь мне объяснить, - не взирая на немую просьбу, попросила она.
- Мам, давай потом. Позже. Мне сейчас совершенно не хочется разговаривать, - объяснил он и протянул ей руку. – Идем, нужно Ромку домой доставить.  
С чувством благодарности и безграничной любви Эмиля вцепилась в руку сына.  И почему она вдруг решила, что Костик не захочет выслушать ее?  Это же Костька! Ее разумный ребенок! Страстный противник поспешных выводов!

Ой, Маняша!
Прости меня, подлую, что никак не могу прочитать главу.
Что-то я совсем зашилась и замоталась. То муж был дома и к компу не подойти.
Теперь еще что-то отвлекает.
Но я не забыла. Текучка заела. Я приду и прочту!