Отпуск в один день

это уже отдельный рассказ, не входящий в цикл, но входящий в сборник.
Но т.к. я писал я его сразу за "Шестьюдесятью минутами..." в них есть кое-что общее) ну как и в остальных рассказах сборника, кстати)
одним словом, вот:


Город болел. Декабрьский снег хлюпал под ногами. Грязный снег, мокрый. Земля гноилась от него, а соль, размазанная подошвами за весь день разъедала ее раны. Сверху, там, где когда-то было солнце, доносился слабый ядовито-желтый свет сутулых фонарей. Ему вторили габариты, проезжающих мимо машин.
Сдав на вахте ключи, я потоптался немного, глядя по сторонам, и двинулся вдоль проезжей части. Я никуда особо не направлялся; так, гулял, дыша, может и не очень свежим, но все-таки родным и долгожданным воздухом. «Отпуск», - не могло покинуть меня это слово. Столько времени провести на работе. Забыть, что такое дом, семья, друзья. Работа, работа, работа. Без перерыва и отдыха. Желая закурить, попытался достать пачку, но она чуть не выпала из трясущихся костлявых рук. «Надо где-нибудь примоститься», - эхом отозвались в голове собственные мысли.
Ослабевшим взглядом я разглядел вывеску, претенциозно гласившую "Кафе «Счастье»".
- Счастье говоришь? - усмехнулся я, обращаясь в затемненное окно. - Ну, чтож, зайдем.
Предбанник порадовал обстановкой: мягко-каштановые тона стен, паркет уютно скрипит под слякотными подошвами, да тихое свечение ламп с потолка, упакованных в полости чего-то, напоминающего сталактиты (или сталагмиты?). Оригинально! Насколько я мог рассмотреть снизу вверх, светильники были из дерева. «Ну да ладно, - наконец опомнился я. - Может, зайдем?» И, получив утвердительный ответ неизвестно от кого, направился к двери вовнутрь.
- Оригинально! - снова немногословно прокомментировал я, взглянув в проем двери. Дело в том, что кафе было отделено от коридора двумя дубовыми дверьми, узкий проем между которыми был еще завещан занавеской из деревянных звеньев. Рисунок они составляли весьма не тривиальный: дверь, перед которой сидит черный кот, с неестественно длинными усами и выставивший одну лапу вперед с выпяченными коготками, а перед ним стоит серебристо-белый пес, раза в три превышающий габаритами кота и улыбается. Открыв вторую дверь, я проник в кафе спиной вперед, не в состоянии оторвать глаз от картины. Она завораживала, пленяя своим страшным очарованием. Теперь, когда я прошел внутрь и задел цепочки занавески, рисунок начал изменяться. И вот уже пес нападает на кота, и дверь исчезла, и бой между зверьем не кончается... Дверь, ближняя ко мне, наконец, вернулась в исходное положение, скрыв подробности битвы. Закружилась голова, и я, повернувшись спиной к входу, стал искать ближайший свободный столик. Первое, что бросилось в глаза из интерьера кафе - необычайно громадная барная стойка, причем даже, не сколько стойка, сколько целая крепость из бутылочно-стеклянных стен. Бармен смотрел на меня, сверкая многозубой безупречной улыбкой. Даже не на меня, а насквозь, на дверь, словно его тоже интересовал исход той битвы на занавеске. Я обернулся еще раз, но не увидел ровным счетом ничего: в глазах помутилось, торс покачнулся, и меня повело немного в сторону. Бармен, заметив мои движения, наконец, удостоил меня прямым взглядом. Он приподнял брови, мол «Я вас слушаю». Я прохромал к его «укреплению» и выдохнул:
- Воды дай.., - начал я, но все-таки опомнился и добавил, - ...те.
Бармен никак не отреагировал на мое «тыканье», даже глазом не повел, а, продолжая все также бесцветно улыбаться, наполнил стакан водой и мягко пододвинул мне. Я, покрутив стакан в руках, и, припав к нему пересохшим ртом, стал жадно лакать безвкусную жидкость. Глоток за глотком возвращал меня к жизни, круги перед глазами, до этого устроившие феерическое представление, побледнели и сошли на нет, а тиски, сжимавшие голову, ослабили хватку. Повернувшись к бармену вполоборота, я позволил себе наконец-таки осмотреться. Вытянутое здание с приглушенным светом напоминало больничный коридор, притихший к ночи. Стандартные четырехместные столики теснились к занавешенным окнам. Высота столиков была слегка преувеличена, так что посетителям пришлось держать руки на коленях. Посетители, явно завсегдатаи кафе, рассортировались группками по трое за каждым столиком и все, как один, были чем-то необычайно довольны - улыбки не сходили с их уст. Члены» каждой «группки» были похожи друг на друга, словно близкие родственники. Единственной белой вороной в этом царстве был молодой черноволосый мужчина с кривым носом, сидящий за самым дальним столиком в гордом одиночестве и печально смотрящий в окно. Взяв из-под рук бармена меню, я направился именно к этому одинокому посетителю - свободных столиков не наблюдалось. Пару шагов - и вот я уже склонился над ним с книжицей меню в руках. Он был довольно высок и крепок, но не здоровяк. Просто коренаст. Одет был в рубашку (я быстро окинул взглядом вешалку, на которой не обнаружил никакой одежды). Странно. Оторвавшись от лицезрения панорамы за затемненным окном, парень воззрился на меня оценивающим взглядом. В его темных глазах читались раздумья - либо я официант, либо выпивоха, ищущий собутыльника. Явно не разглядев ни того ни другого, он молча указал на стул перед собой. Я же, также молча, уселся, одарив мужчину дружеским кивком.
- Артем, - протянув руку, представился я. Секундная заминка с его стороны, и мы пожали руки над чутка заполненной пепельницей.
- Тезка, - ответил он, крепко сжав мое запястье. Сказал он это, продолжая также печально взирать на меня. Что-то его явно гложило.
- Не помешаю? - на всякий случай осведомился я, положив руки на стол - он был нормального размера, уже хорошо. Мужчина решительно помотал головой, затем озвучил это движение:
- Нет, что вы? Никоим образом, - и замолк, снова уставившись в окно, подперев подбородок кулаком. Разговор явно не клеился. Хотя, по правде говоря, я в нем и не очень-то нуждался. Я зашел сюда отдохнуть, расслабиться. Но, если уж делю столик с человеком, нужно общаться. От ненужных фраз избавил бармен, незаметно подкравшийся сзади.
- Сделаете заказ? - сверкая акульим оскалом, полюбопытствовал он. Я не торопясь раскрыл меню (бармен терпеливо ждал) и принялся изучать ассортимент. Полуминутной пробежки глазами по меню хватило, чтобы осознать - я бесстыдно отстал от жизни. В предложенном ассортименте блюд и напитков не было не единого знакомого названия. Тааак, и что нам выбрать? Оглядев столик на предмет уже заказанного соседом, я обнаружил бокал пива (по цвету понял) и мясо с гарниром.
- Мне как ему, - я не нашел ничего лучше, чем сказать это. Бармен с заискивающей улыбочкой бросил взгляд насквозь моего соседа и с кивком удалился. Тезка, все это время наблюдающий за падающим снегом на улице, повернулся ко мне и спросил:
- Как вы сюда попали? - наклонился ко мне. Я слегка опешил от такого вопроса, но, решив не дерзить, ответил:
- Зашел после работы.
- Тяжелый трудовой день? - продолжал допытываться Артем. Только делал это как-то по-простому, ненавязчиво, что располагало к общению.
- Можно и так сказать, - вздохнул я. - Я в отпуск пошел. После долгой работы.
- Это видно, - прищурившись, оповестил мой новый знакомый и добавил, заметив мой немой вопрос. - У тебя взгляд... изниоткуда.
- Что ты имеешь ввиду? - улыбнулся я. Артема немного передернуло, и с небольшой заминкой он все-таки ответил:
- Потусторонний взгляд какой-то.
«Странный малый» - промелькнула мысль в моей опустевшей голове. Опять слабость. Сказывается работа. Сосед слегка плыл в моих глазах. Он достал пачку сигарет и предложил мне. Я думал отказаться, но гулять, так гулять, и, не смотря на то, что уже два года не курил, принял предложенное. Прикурил я собственной зажигалкой, которую таскал в кармане просто так. Шли минуты. Молчание скрашивалось курением. Артем больше не смотрел в окно, а, потягивая пивко, рассматривал стол.
- Ты не отсюда? - вдруг подняв на меня туманный глаз, спросил он. Спрашивать откуда он понял было бесполезно, этот человек явно хороший психолог с аналитическим складом ума, поэтому я просто кивнул, спросив в ответ:
- Ты тоже, да?
Почему я это спросил, для меня было удивлением. Но еще большим для меня стал то, что я получил утвердительный ответ.
- Ага. Из Королевска. Слышал о таком?
- Нет, - честно признался я. - По правде - ни разу.
- Не мудрено, - не обиделся собеседник. - Городок этот захолустный. Хотя, - задумался он, пуская в потолок струйку дыма, - он отпустил ни одного героя.
- А где этот город? - поинтересовался я из искреннего любопытства.
- На Северо-Западе, - ответил Артем и зачем-то махнул рукой за окно. - У тебя есть семья? - опять перевел тему собеседник.
- А с какой целью интересуешься? - нахмурился я. Не люблю я людей, спрашивающих о семье. Ох, не люблю.
- Из искреннего любопытства! - дружественно замахал руками Артем. -У меня вот нет, - вдруг сказал он.
- Да у меня, можно сказать, тоже, - разоткровенничался я.
- Разошлись? - уточнил Артем, хотя, наверное, знал ответ. Я молча кивнул. Я не хотел этого вспоминать, поэтому перевел тему.
- А почему ТЫ сюда пришел? - задал ничего не значащий вопрос, но понял, что задел за живое: на его лице не дрогнул ни один мускул, а это верный признак сильной заинтересованности.
- Я частый гость в этом заведении. Я прихожу сюда каждый вечер и проживаю этот вечер как заново. Здесь интересно, также как в вечернем парке, где полным полно народу гулять в полном одиночестве.
Я слушал его и улавливал странные нотки в его разговоре. Знакомые нотки. Оригинально. Я помахал двумя пальцами перед ртом. Артем, кивнув, выудил пачку из кармана рубашки. Приняв сигарету, чиркнул зажигалкой и... чуть не рухнул со стула: Артема передо мной не было! Только два черных пятна пульсировали у меня перед глазами. Я ахнул от удивления, но, едва мой палец соскочил с «педальки» газа, невероятное видение пропало. Артем сидел передо мной, как ни в чем не бывало. Даже вида не подал, что только что наблюдал мою странную вспышку.
- А где бармен? - чуть повысив голос, воззвал я. Будто в ответ на мой оклик, перед лицом возник старина бармен, а на столике оказался заказанный мной «ужин».
- Спасибо, - поблагодарил я. Он изящно поклонился и вернулся к своему «укреплению».
- Чтож, испробуем, - улыбнулся я, потянувшись к заказу. - А? - поднял глаза на тезку, потому что он смотрел на меня, не мигая. Аппетиту это не способствовало. Он помотал головой, но не отвел взгляда. Неприятный взгляд: проникновенный, гипнотический. Мне в голову сразу полезли нехорошие мысли. Я вспомнил Владика, пришедшие в забвение те самые выходные... Бокал пива дрожал в моей руке, и, чтобы оправдать это, я примкнул губами к его краю. А пиво и впрямь неплохое. Крепкий, но мягкий вкус, приятный запах, отсутствие послевкусия.
- Мне кажется, - начал Артем, положив руки под подбородок, - поправь меня, если я не прав, что мне приходилось тебя здесь видеть.
Я, медленно допив первую порцию пива, не напрягая память, опроверг его предположение.
- Чтож, - кивнул Артем, - ошибочка вышла.
- С кем не бывает? - пожал плечами я, снова приложившись к бокалу. Слабость, перемежающаяся с головной болью резко накатила, и столь же резко отпрянула. Я прикрыл глаза, тщетно пытаясь избавиться от одышки. Головная боль все усиливалась. Ощущения были не из приятных: будто маятник с тяжеленным набалдашником раскачивался снизу вверх, от кадыка к темечку и обратно. Бом! Бом! Бом! Пульсация боли не позволяла даже двигаться. Да что там двигаться? Бровью пошевелить - и то пытка. Невнятные мысли закружились в воспаленной болью голове. Я хотел встать и уйти, я хотел лечь, я хотел остаться один. Бом! Бом! Бом! Но одна мысль была четче всех остальных: нельзя показывать своей слабости. Не при каких условиях... Артем, сидя в любимой позе, смотрел в окно. Все прошло, и никто ничего не заметил.
Я огляделся по сторонам, и не без удивления отметил странный факт: другие посетители кафе, которых я увидел, только зайдя в него, сидели в тех же позах и, что немаловажно, с теми же глупыми пустыми улыбками в пол-лица и во все тридцать два. Что это значит? Где я? Прежде, чем вскочить со стула и смыться к чертям свинячим из этого дурдома, я все-таки решил попросить объяснений у нового знакомого. Он все также пялился в окно. Это уже начинало раздражать. Чего он там разглядывает?
- Послушай, тезка! - окликнул я, как мне показалось слишком громко для человека, сидящего в полуметре. Хотя, наплевать! Злость закипала во мне, как будто миллиард за миллиардом нервных клеток перегорали и взрывались. Нет, возможно, это переутомление. Все-таки два года... и практически без перерыва... Артем не ответил, продолжая лицезреть вечерний город.
- Арте-е-о-о-м! - протянул я, чуть наклонившись вперед. Та же реакция - никакой.
И тут меня, словно хлопнул кто-то по затылку. Гнев, злость, напряжение вырвались в этот мир. Я с грохотом опустил кулак на стол, поднимаясь со стула...
Очнулся я на полу, свернувшись калачиком лежа у ножек столика. Вокруг какие-то шумы. Кто-то кричал, кто-то звал на помощь. Кто-то бежал мимо. Кто-то стучал по столу. Бом! Бом...
…Очнулся я перед зеркалом. Стоя в позе перебравшего мученика над раковиной я смотрел на свое отражение. Серое, изможденное лицо. Пепельница с глазами, а не лицо. От своего настоящего возраста мое лицо отделяло лет двадцать. А мне всего-то тридцать три! Как же давно я не смотрелся в зеркало. Хотя и смотреть-то было не на что. Серые глаза потухли и похолодел; теперь это два бесцветных масляных пятна, на изъезженных кровяными дорожками белках. Брови выровнены одна по одной. Щеки только намечены черепом, об их присутствии не стоит и заикаться. Слава Богу, в лице осталась деталь неизменная многие годы - это нос. Кривой, словно ломаный-переломаный, да еще и картошкой, но такой родной.
- Че такое? - промямлил я, опомнившись, что стою и пялюсь на себя, не зная где я и что происходит. И в ту же секунду оторвал взгляд от зеркала, оглянувшись по сторонам. Оригинально... туалет. Куда ж еще? Сырая, грязная комната, насквозь провонявшая амиаком вперемешку с моющими средствами. Оригинальное амбре. Губы пересохли, и я, уже успев отойти от раковины, вернулся, припал к холодному напору из крана. Лакая и лакая, я возвращал свои силы на место, с каждым глотком - каплю за каплей.
БАБАХ!
Я чуть не захлебнулся, еще и больно ударившись зубами о край крана.
БАБАХ!
- Кто здесь? - пробулькал я, отплевываясь. Все стихло. Но что-то это так громыхнуло? Словно взрыв. Или землетрясение? Или вообще я с ума схожу? Послышался новый звук, теперь тише, но ближе. Дверца кабинки хлопнула, затем еще раз и еще. Снова тишина. - Бежать отсюда, - наконец додумался я, и рванул к двери...
…Я стоял неподвижно, наблюдая в щель приоткрытой двери. Что-то напугало меня, но что? Я не помнил что и как, но страх душил меня, с силой сжимая кадык. То часто, то вообще не дыша, я как завороженный смотрел в узкий проем. Я видел только краешки столиков и расставленные между ними стулья. Ничего больше. И никого. Внезапно свет по ту сторону двери исчез и мимо проема, у которого я стоял, пронеслась странная тень. Пятно абсолютно черного цвета. Я продолжал стоять и смотреть в щель. Сколько времени прошло сказать трудно, но тьма наконец-таки начала поддаваться моему зрению и я стал различать очертания. Странно, но такое ощущение появилось, что они изменились: столы стояли вместе, а стулья по обе стороны от соединенных столов. Или может мне показалось тогда? Или кажется сейчас... Глупости. Вдруг в щель на меня посмотрел кто-то. Я увидел только движение и, когда оно остановилось, глаз, смотрящий в упор на меня. Страшный глаз, не мигающий, распахнутый...
…Я лежал на полу. Приоткрыв по очереди глаза, с трудом огляделся по сторонам: тот же туалет, та же вонючая сырая комната. Вдруг дверь хлопнула. Знакомый хлопок заставил меня вскочить с пола и на негнущихся ногах развернуться. Сердце глухо застучало в наступившей полной тишине, потому что в одной из кабинок у хлопающей двери лежало изуродованное тело. Тело Артема...
- Арт-т-тем, - надрывающимся голосом, заикаясь, позвал я. Позвал на всякий случай, хотя нутро мне подсказывало, что мой новый знакомый мне не ответит. Он лежал, прислонившись спиной к плитке, держа обе руки на окровавленном животе. Изо рта по подбородку стекала нескончаемая струйка крови. Голова была опущена. Одним словом - Артем был мертв. Убит! Оригинально, блин! Я стоял, качаясь взад и вперед, не зная, что мне делать и куда податься. Разум, сменивший панику, подсказывал только одно: я единственный подозреваемый! Мне не уйти! Оглядевшись по сторонам в поисках альтернативного выхода, я отметил лишь небольшое вентиляционное оконце.
- Не влезу, - зачем-то вслух произнес я, оглядывая себя сверху вниз. - Нет! - вскрикнул я. Мои руки были в крови. С пальцев падали капельки крови, как из капельницы лекарство.
- Нет, - чуть ли не в истерики повторил я и рванул к раковине, чтобы отмыть руки. Включив воду и подставив под напор ладони, я слегка успокоился. Нет, я не мог убить. Просто не мог и все. Это не имело смысла. Тут, не с того не с сего, во рту появился солоноватый вкус. В голову не пришло ничего лучше, чем кровь. Еще не легче! Взглянув в зеркало, я решил, что сойду с ума: рядом со мной, положив руку на мое плечо, стоял Артем. Живой, зараза, и здоровый! Резко обернувшись, я, разумеется, никого не увидел. То есть вообще никого: трупа в кабинке не было! Проковыляв в другой конец туалета, я дернул злосчастную выходную дверь, но она не открылась.
- Сука! - выдохнул я, сжав ручку двери. - Кто-нибудь! Меня кто-нибудь слышит? Откройте!
Ответа не было, и я нервно подрыгивая, снова уставился в проем. Тишина и темнота, вот что я там увидел. Будто и не было там никого. И ничего. Может это кто со мной играет? И я сейчас услышу его голос, говорящий, что мне осталось жить двадцать четыре часа. Осмотревшись по сторонам, на предмет скрытых камер, я, естественно, ни одной не заметил. На то они и скрытые. Ноги стали дрожать. Я слишком ослаб за эти два года, мне не нужны такие стрессы.
- Привет, папа, - раздалось за спиной.
Я ожидал всего чего угодно, но уж точно не услышать этот детский голос так близко. Голос сына. Голос родного человека, погибшего два года назад. Медленно поворачивая голову, я развернулся и увидел его. Владик стоял в двух шагах от меня, скрестив руки на груди. По его необычайно черным волосам стекала вода. Шорты и футболка были испачканы. Он молча смотрел на меня чуть склонив набок голову, как задумавшийся щенок. В глазах у него словно горел огонь, они пылали красным.
- Привет, папа, - повторил он вкрадчиво, не отрываясь, глядя сквозь меня.
Он был не из этого мира, я был в этом уверен. Он смотрел, как будто через окно, зарешетчетое оконце тюрьмы. Но это был мой сын! Мой! Сын!
- Привет, папа, - еще раз повторил он, делая ударение на каждый слог.
- Привет, сынок, - ответил я. Наверно именно этого он и хотел, потому что сразу улыбнулся. Я боялся и ждал, когда же он это сделает. Улыбка, разрезавшая его лицо, была ни капли не похожа на его настоящую улыбку, насыщенную искристым смехом. Это подобие было точной копией тех улыбок, что налипли на мертвые лица посетителей этого гребаного кафе. Существо передо мной - не мой сын, и даже не его дух. Мерзкая тварь, гнусно улыбающаяся мне в лицо - это создание чертового кафе. Вот только зачем? С какой целью кафе (а я уже был уверен в том, что оно - живое существо) представило передо мной эту мразь.
- Зачем ты сюда пришел? - прошипел монстр, в обличии двенадцатилетнего ребенка.
- Заткнись! - прошептал я, закрывая ладонями уши, и думая: «тебя нет, Тебя Нет, ТЕБЯ НЕТ!».
- Тише, тише, - снова расплылся в ухмылке призрак. И, приложив указательный палец к губам, добавил, - солнце всходит.
Я машинально обернулся к оконцу и не увидел не единого солнечного луча, только серебряный отблеск лунного света. Странно, сегодня что-то особенно ярко... Ребенок стоял в той же позе, презрительно возведя глаза к небу. Он издевается, - думал я. - он чего-то ждет. Он снова улыбнулся, на этот раз куда лучше, куда естественней. Было ощущение, что он тренируется. У меня участилось дыхание, началась одышка, но к физическому состоянию это не имело отношения. Горечь снова пробиралось из груди к горлу, увеличиваясь как снежный ком. И вот этот ком уже в гортани и в глазах копятся слезы. Казалось, что я тону в чистом, кристально чистом озере и смотрю на мир снизу вверх. Смотрю на солнце, разрезающее тучи. В городке, откуда я родом всегда были тучи...
…Лера кричит на меня, слова не разобрать, у нее истерика. Мы редко ругались...
Душно. В этот зловонном сортире заканчивается кислород. Я вдохнул тяжелый комкообразный плевок воздуха и всё. На этом все и закончилось. «Неужели это конец? - вертелось у меня в голове. - Умереть, задохнувшись, на коленях у ног сына» Я стоял на коленях, склонив голову, и слезы капали мне на запястья. Голова кружилась, но я поднял взгляд на сына. Он улыбнулся в третий раз, на этот раз по-настоящему. Как Владик. Как мой Владик!
«Т-т-тренировка прошла ус-спешно, сучонок? - подумал я, даже в мыслях заикаясь. - Но ты не он!»
- Слышишь, сволочь? - уже вслух проорал я. Он вновь приложил палец к губам, на этот раз молча, без высказываний о «солнце». Я вынужденно замолчал, даже поток мыслей утих. Резко вдохнув, я отметил, что уже давно довольно свободно дышу. Спасибо хоть на этом! Ребенок кивнул, будто слышал меня. Или я сказал это вслух? Да нет, наверно, он просто читает мои мысли. Он прекрасно знает о чем я думаю. Монстр снова удостоил меня кивком, приковав к себе мой взгляд. Слезы исчезли, даже глаза зарезало из-за высушенных век. Я постарался не моргать, чтобы хоть как-нибудь увлажнить глаза, но безуспешно. Даже наоборот, моргать захотелось с невероятной силой. А это причиняло только боль. Странно, никогда не думал, что без слез так больно. В руках ребенка бренчал цепочка. Золотая цепочка и маленький медальон. Он качался, как маятник на старых часах: плавно, ровно и с неким ужасающим обаянием...
…Я держу на руках сверток из одеялец, в которых посапывает живое существо. Человек! Мой Сын! Я еще не знаю, как его назвать, но я счастлив! У меня есть сын! Я улыбаюсь, как мне кажется, самой бессмысленной улыбкой счастливого человека. Руки дрожат, но я не смею этого показать Владику - точно, его будут звать Владом - что я слаб. Я его удержу, он зависит от меня. И я от него. Лера прижимается ко мне, положив голову на плечо, по которому текут ее слезы. Я жмурюсь от вспышек фотоаппаратов друзей и родных. Домой, нужно домой! В уют, в тепло, в семью. Наконец-то есть семья. Именно тот маяк, на свет которого мое трухлявое судно шло все эти годы. Каждые триста шестьдесят пять дней каждого года моей жизни. Вспышки слепят, вынуждая отворачиваться, но я не злюсь. Я узнал счастье в лицо, а это дорогого стоит... Мы сидим на разложенном диване, обнявшись с Лерой, а на подушках раскинув ручонки крепко спит наш сын. Лера, выбравшись из моих объятий, подкрадывается к малышу и, выгнувшись змейкой, обнимает его. Владик только что-то зашлепал губами - интересно, что ему сниться? Что может сниться новому человеку в этом мире? Вряд ли тот черно-белый сумбур, что приходит к нам в наших снах. Мы живем за счет сновидений. С каждым днем жизнь приобретает новые краски, тогда как сновидения их теряют. И вот уже сон не отличить от яви. И вот уже ночь не так темна, а день не так светел. И вот уже нечего терять...
…Ребенок все также стоял передо мной, не сводя с меня глаз. Тело изменялось, мышцы сокращались, он начал извиваться, закатив глаза. Цепочка с медальоном в его ручонках хаотично дергалась. Как не улетела, ума не приложу. Волосы его намокли еще сильнее: вода струилась с них, как из крана за его спиной. Движение цепочки начало успокаиваться и снова напомнило маятник. Меня всегда вымораживало это движение, хотелось отвернуться, закрыть глаза и глубоко вдохнуть. Не очень хорошо я отношусь к гипнозу. Не люблю давление, любое давление на психику. Любой среднестатистический житель маленького города так, но я крайне неприятно отношусь к этому. До нервного тика, до дрожи в лице и до кровавых вмятин на ладони от ногтей. Не люблю, в общем. Как будто в подтверждение этим мыслям лицо мое резко содрогнулось. Только медальон здесь не играл роли: все моя работа. Отблеск луны играл на сусальном золоте медальона прелестную мелодию света, а я стоял на коленях в дурно пахнущем помещении и содрогался в бессилии. Я не мог дать отпор монстру, захватившему меня, просто потому, что я устал. Нет, Артем, это самое тупое оправдание из тех, что я от тебя слышал. Я боюсь? Нет, друг, тоже не вариант. Есть еще идеи?..
…Лера кричит что-то нечленораздельное в мой адрес, я отвечаю тем же.
- Тебе плевать, да? Что ты еще скажешь? - на ее красивое лицо налипает гримаса ненависти и презрения, такого, которого я в жизни не видел. Маска, ужасная маска злости шевелит ее губами, вздувает ноздри ее курносого носика, и заволакивает черной пеленой ее прекрасные зеленые глаза. Эта маска появилась из ниоткуда. Бац, и вот уже сам Дьявол стоит передо мной!
- С чего ты взяла? - на выдохе взываю я. Терпеть не могу эту черту в женщинах! Вечные домыслы и обвинения тебя в том, чего ты не сказал, да и даже не подумал. Я не подарок, конечно, но все-таки «плевать» мне на мой собственный подарок ей никогда не было, а уж Боже Упаси на нее.
- Я лучше знаю! - рычит она. Мне уже самому хочется зарычать. От негодования и обиды, но вместо этого я хватаю ее за предплечья и, дернув к себе, крепко обнимаю. Так крепко, как не обнимал никого и никогда. Разумеется, мне хочется поспорить с ней, но зачем? Куда проще побороть себя сейчас, чем сломать себя потом. Но она отталкивает меня и с маской полной негодования идет вдоль берега. Я же, вздохнув, сажусь на горячий песок и, достав пачку сигарет «Camel», отправляю меж губ одну двадцатую своего здоровья на день. Щелчок «зиппы» - и вот уже все спокойно.
- Арте-о-о-м!!! – раздается истошный вопль, будто над самым моим ухом. Я резко вскакиваю, сигарета падает в слишком разболтанный карман рубашки, но мне плевать, потому что в голосе Леры слышится отчаяние и страх. Случилась беда! Только не это, - думаю я и бегу на крик. Утопая в песке, я семимильными шагами несусь к зарослям камыша.
- Лера! – кричу я, задыхаясь. Ответа нет, только надрывистый плач неподалеку. В воде...
- В-в-ладик! - срывающимся голосом зову я. Мое сердце разрывается, пока я, рвя палки камышей, ломлюсь к воде. И вот, выбравшись, наконец, к ней, я вижу то, чего боялся больше всего: Лера идет, загребая воду, словно ее ноги опутала тина и выкрикивает имя нашего сына. Голос ее сел, но она кричит, как может. Я осматриваюсь по сторонам, но кроме жены в воде никого. «Владик утонул» - бьется во мне эта страшная мысль. Я рвусь вперед, быстро погружаясь в воду, и плыву, двигая руками, словно лопастями. Ноги тянет ко дну, и тогда я понимаю, почему Лера продвигалась так медленно: вода необычайно холодная в этой части озера, не смотря на то, что там, где мы купались час назад, ее иначе как парным молоком не назвать. Доплыв до Леры и поймав ее взгляд, я пугаюсь еще больше: зеленые глаза мечут молнии, одновременно с этим храня зеркальное спокойствие. Страшный взгляд женщины, готовой на все. Она мотает головой и с отчаянием продолжает движение вперед. Я тоже плыву в неизвестном направлении, периодически ныряя в ледяную воду и высматривая в грязной пучине своего сына. Но вижу лишь тину и гальку, перемешанную с песком. Ничего и никого больше. Ноги начинает резать, и я чувствую, что вот-вот просто остановлюсь, но немыслимая сила заставляет плыть и нырять. И плыть и нырять. И плыть и нырять. Вдруг чья-то рука хватает меня за плечо. Я оборачиваюсь и вижу Леру с ошалевшими глазами, приложившую к губам палец. Но я сам это слышу - всплеск, донесшийся в нескольких метрах от нас. Нам требуется доля секунды, чтобы оказаться там с криками имени нашего сына. Снова тишина. Страшная и гнетущая. Я ныряю еще раз, но под водой никого. Осознание этого приходит неожиданно в полной мере. Сына больше нет. Я ощущаю эту страшную правду в такой степени, что просто хватаюсь за корягу на дне и не хочу всплывать. Я ослаб, и секунда слабости в тот миг могла стоить мне жизни, как вдруг я ясно представляю себе Леру, оставшуюся одну. У нее уже погибли родители, и кроме нас с Владиком в ее жизни больше никого не быт. Все еще держась за корягу, я поднимаю голову, глядя за пределы поверхности, и вижу там Леру, обнимающую... Влада. Все еще не веря своему счастью, я выныриваю. Жена стоит по шею в воде, обнимая сына и рыдая на его плече, а он держит в руках медальон на цепочке, который я выронил нечаянно в озере, и из-за которого мы поругались с его мамой. Держит как стяг победителя, как Буратино золотой ключ. По его черным волосам стекает вода. Стекает на счастливое лицо, озаренное улыбкой.
- Папа потерял, а я нашел! - гордо произносит он. - Вы счастливы? Вы мной гордитесь?
- Дурак, - вздыхаю я, чуть не зарыдав от счастья и изнеможения. Взяв его на плечи, медленно иду к берегу, а Лера, продолжая рыдать улепетывает вперед…
…Медальон качался перед моим лицом в руках Влада. Я не сразу сообразил где я нахожусь - на Малиновом озере или в туалете кафе.
- Неужели ты вспомнил, тезка? - резко спросил Влад шипящим голосом, словно язык его прилип к небу.
- Что? - тупо спросил я, не зная, что мне делать. Двигаться я не мог, существо приковало меня к полу и начало двигаться вокруг, покачивая позолоченную цепочку. Через пару секунд я заметил за собой, что двигаю головой в такт медальону. Обратив на это внимание, я зажмурился (Слава Богу хоть это я мог себе позволить!) и отогнал наваждение, застопорив движение головы. «Получилось», - с детской радостью чуть ли не вслух признал я. Ребенок оценивающе посмотрел на меня сверху вниз. «Ты проиграешь» - специально для него подумал я, окончательно осознав, что существо прекрасно знает о чем я думаю. Я не рассчитывал на диалог, но в моей голове зазвучал страшный гул, в котором через неопределенное время я признал слова. Я готов был поклясться, что слышал все тот же гул, но звучало это так, словно кто-то говорит со мной на неизвестном языке, который я выучил в момент.
- Какой ты догадливый, - эхом прозвучало во мне. Ни сарказма, ни иронии никаких эмоций не было. Просто информация. - Хорошо, это все упрощает. Ты вспомнил?
- Что? - крикнул я. Существо молча улыбалось. Я повторил свой вопрос. В ответ на это ребенок продолжил свое движение вокруг меня, вновь заведя свой маятник. - Что? - поняв, чего оно добивается, мысленно спросил я. Я должен отсюда выйти, поэтому вынужден играть по чужим правилам, нравятся они мне или нет. Просто должен. Я даже не был уверен, я ли это в тот момент думал.
- Совершенно верно, - снова не удостоив свой ответ эмоциональной окраской заметило существо, прекратив двигаться. Бессловесный гул продолжался, и мне пришлось еще раз повторить свой вопрос.
- Я слышал твой вопрос. Это был ответ…
…Я ехал на машине, везя семью домой. Отдых прошел на славу, но Лера опять завелась. Что послужило началом конфликта я, разумеется, не понял. Наверно, как всегда в нашей жизни, какая-нибудь мелочь. А может мое молчание. А может мелочь, которую я смолчал. Не важно. Хотя нет, важно и еще как, только неважно именно сейчас. По крайней мере, для меня. Но для нее...
Я старался везти машину спокойно, так как движение, хоть и не плотное, но присутствовало, и гробиться по дороге домой - желание, мягко говоря, не ахти! Лера, успокоившись, смотрела на карту и вела пальцем с юго-востока на северо-запад от места нашего отдыха, собственно к пункту нашего назначения. Всю дорогу (к слову двести с лишним километров) Лера была «помехой справа», говоря мне о том, в какой дыре мы живем и о том, как она просчиталась, выйдя за меня замуж.
- Почему мы вообще туда переехали? - говорила она мне, пока мы стояли в пробке.
- Это город, в котором я вырос, - отвечал я ей, пока мы стояли в той же пробке.
- Это городок, - парировала она, когда мы продвинулись на пару метров вперед, сменив соседей по трассе.
- Там спокойно, - мотая головой из стороны в сторону, глубоко вздохнув, отвечал я, заглушив движок, так как пробке не было видно ни конца, ни края. Впору было идти пешком. Я даже не понимал, что стало причиной такой сильной пробки. Никогда в жизни в таких не стоял. Может быть, фура, может быть просто сильная авария. В любом случае здесь, в центре бурлящей выхлопами пустыни, это уже не имело смысла.
- А ты о будущем думаешь? - испепеляя меня огненным взглядом, спросила она. Даже не то, чтобы спросила. Так как ответ она и так знала, ей важно было подчеркнуть свое сомнение в моем серьезном настрое на будущее.
- Да, и ты прекрасно знаешь об этом! - в очередной раз я констатировал этот, не требующий (по моему мнению) доказательств факт. Карта завибрировала в ее руках, а в глазах появилось отчаяние.
- Ты думаешь о будущем? - кивнув на заднее сидение, зарычала она. Владик, сидящий там, поднял ненадолго взгляд на своих допотопных предков и снова упер азартный взгляд в свой мобильник. Что он там делает, я не знал. Может, играет, может, переписывается с какой-нибудь девчонкой. Разговор на тему секса и отношений с ним уже провел год назад. И пусть мне никто не говорит, что это рано! Лучше разговор рано, чем внуки рано. Я это уяснил еще в свою бурную молодость.
- А? - спросил он, не глядя на нас. Его уже достали наши контры с мамой. И я его прекрасно понимаю.
- А о ЕГО будущем ты когда думал? Через пять лет он окончит школу и куда он пойдет? Где в твоем Королевске можно учиться? На кого, главное?
- Пускай этот оболтус сначала школу закончит! - хмыкнул я, искренне надеясь, что сказал что-то смешное. Зря. Выражение лица Леры говорило само за себя - шутки она сейчас не принимает ни в каком виде. - Ты его оценки последние видела? - спросил я, и затылком почувствовал напряжение на заднем сидении. Даже щелканье клавиш прекратилось.
- Молчать! - вскрикнула она.
«Ууу, - подумал я, - совсем завелась. Лучше б я действительно молчал»
- Я.., - я только хотел что-то сказать, как вдруг машина, стоящая перед нами (огромная, черной масти тачка, на форд старого образца похожая), отъехала в сторону, и я увидел абсолютно пустынную дорогу. Ни пробки, ни других машин.
- Как такое может быть? - нахмурившись, спросил я, но Лера, погруженная в свои мысли, предпочла меня не услышать. Я сразу завелся и двинул по газам, надеясь побыстрее смыться отсюда, дабы пробка не «вернулась» на свое место. Наконец, набрав достаточную скорость, я обернулся и чуть не одурел от удивления. Я был в самом венце пробки! Как я здесь оказался, и куда делась, а потом как появилась пробка?! Мистика! Помимо этого странным было следующее: никакой аварии не было. Машины просто остановились, и ни в одной из них не было водителя. Надо смываться отсюда поскорее. Об этом шоссе много всяких истории было сказано, но чтобы ТАКОЕ! Я тронулся с места, продолжая движение на северо-запад.
- Высади меня! - вдруг произнесла Лера, глядя невидящим взглядом куда-то вперед.
- Чего? - раздраженно переспросил я. Ее выходки уже переходили всяческую грань.
- Я сказала, - начала она тихо и вдруг повернувшись ко мне лицом заорала: - ВЫСАДИ МЕНЯ, УРОД!!!
- Мама, - дрожащим голосом позвал Владик, наклонившись к нам. - Что с тобой? Почему ты кричишь?
- Успокойся, сынок, - похлопал его по плечу я и, повернувшись к жене, спросил:
- Тебе плохо?
- СУКА! - орала она, начиная биться в истерике - ВЫСАДИ МЕНЯ!!!
- Заткнись, дура! - крикнул я и довольно сильно хлопнул ее правой рукой по щеке. Безрезультатно. Мало того, она развернулась всем телом к двери и стала открывать ее. Я дернулся к ней. Почувствовав под левым предплечьем кожаную обивку руля, я понял, что упустил управление... Доля секунды, которой мне потребовалось, чтобы снова вцепиться в руль и попытаться выровнять машину - это было слишком долго. Я увидел только тот самый старый Форд, мчащийся по левую руку от меня прямо на нас. Мы встали поперек полосы. Только голова тряхнулась. Всё...
- Надо же, у взрослых никаких увечий, а ребенок погиб... Страшная штука судьба... - голоса слышались сквозь гул сирен. Наверное, Скорая или Милиция. Никаких увечий. Это хорошо. Стоп! Что он сказал о ребенке?
- Что? - услышал я собственный голос.
- Помолчите, - голос гулял в моей голове, как в арке в динамической трубе.
- Где Влад? Где мой сын?
Молчание. Слезы подкатили к горлу. Его больше нет. Мой Сын! Я хотел рыдать, но не мог. Я хотел умереть, но не мог. Я хотел убить, но не мог. Я ничего не мог! Я бессильное пугало, которое поставили для красоты. НЕЕЕЕЕТ!!! Верните мне сына! Заберите меня! МЕНЯ! Господи, если ты меня слышишь, забери меня и верни моего сына!..
- И вот я здесь, - зазвучали в моей голове знакомые безэмоциональные нотки. - То, что ты просил, свершилось. Ты не рад?
Я даже не понял, спрашивает он или утверждает. Настолько пусто звучал его голос.

не все поместилось:

- Твоя жена ушла от тебя, потому что ты слаб. Слишком слаб, чтобы удержать ее. И ты знаешь это. Ты не смог удержать цепочку медальона и поссорился с Лерой, вместо того, чтобы следить за сыном. И ты не смог удержаться от ссоры с ней вторично, после чего просто отпустил руль. Тебе так было удобнее. Проще и оригинальней, как ты любишь говорить. Ты любил ссориться, тебе это доставляло огромное удовольствие. И что ты получил взамен? Ключи от кабинета, в который ты затащил себя на два года? Ты решил забыться на работе? Ты тешил себя надежной, что однажды ты просто остановишься, да? Просто упадешь от изнеможения. Поэтому ты работал без выходных и перерывов, забыв о сне и отдыхе? Но однажды вечером ты решил, что пора отдохнуть. Ты устал. Ты даже этот план не смог выполнить до конца. Или ты думал, что расплатился? Нет, твой отпуск подошел к концу. С сегодняшнего дня ты вступаешь в новую должность.
Я поднял взгляд, и, увидев разговаривающего со мной, даже не удивился. Склонившись надо мной, стоял Артем. Живой и здоровый. Он улыбался той же безумной и пустой улыбкой, что и все те, кто сидел в тот момент за столиками чертового кафе «Счастье». Выглядел он дико, так как одет был как и монстр до него и Владик тогда на озере: в футболку и шорты. Гипертрофированный ребенок смотрел на меня, чуть склонив голову, как задумавшийся пес и молчал. Смолк и гул в моей голове.
- Ты не он! - вслух прошептал я, пытаясь встать. - Ты не получишь меня.
- Уже, - коротко ответил мой собеседник, но я уже с ревом кинулся ему в глотку.
Он, продолжая улыбаться, даже не шелохнулся, а я рухнул у его ног. Когда я падал, у меня в глазах промелькнул золотой отблеск. «Медальон» - подумал я, не продолжая мысль, чтобы он ее не услышал. Артем начал уже известное мне движение, качая цепочку, но я был к этому готов. За время, проведенное здесь, я понял только одно - эти существа питаются моими эмоциями. Сильные эмоций могут даже лишить меня сознания. Поэтому я осторожно встал, и, не глядя на врага, спокойно подошел к нему, медленно взяв из его рук цепочку. Тех эмоций, которые он нацедил из меня, хватило, чтобы мина удивления исказила его физиономию. Я также спокойно надел медальон на шею и раскрыл его. Вдруг комната наполнилась светом и теплом, причем самыми яркими источниками были именно медальон и... зажигалка в кармане Артема. Я протянул руку к нему в карман, но он, все-таки почувствовав мое волнение, поднял левую руку вперед.
- Меня этим не испугаешь, - невозмутимо произнес я и, достав зажигалку из кармана его рубашки, чиркнул ею перед самым носом врага. Свет, рвущийся из медальона, как через линзу прошел сквозь огонек зажигалки и вошел прямо в переносицу Артему. Если честно, я ждал криков боли и страха. А он просто исчез. И закрылись створки медальона. Я потрогал их, но они были закрыты намертво. Наверное, уже навсегда...
…Я стоял на поребрике, решая перейти мне дорогу или нет. В зубах у меня торчала не прикуренная сигарета.
- Слушай, друг, - позвал меня кто-то. Я повернулся. Неподалеку от меня притормозила черная машина, похожая настарого образца Форд. Из нее высунулся молодой черноволосый мужчина с кривым носом.
- Да? - откликнулся я.
- Есть закурить? - для пояснения подвигав передо ртом пальцами-«вилкой», спросил он.
- Да, конечно, - доставая пачку «САМЦа» протянул ему сигарету.
- И прикурить, если можно? - улыбнулся он.
- Да без проблем, - без улыбки ответил я и достал из кармана рубашки позолоченную зажигалку «зиппа».
- Спасибо, друг. Слушай, не подскажешь, где здесь кафе «Счастье»?
- Да, конечно, - кивнул я. - Я там работаю. Вон оно, на той стороне. Пошли.
Столики были заняты. Как всегда. Только за одним из них сидел одинокий улыбающийся человек. К нему мы и присели.
- Как тебя зовут, кстати? - спросил я нового знакомого.
- Артем, - протянул он мне руку.
- Поразительно, - смотря сквозь него, ответил я. - Тезка. И он тоже Артем, - указав на улыбающегося соседа, прошептал я.
- Даа, - протянул он, - бывает. А что вы здесь делаете? - задал он свой первый вопрос, осматриваясь.
- Я? - переспросил я его. - Я просто прихожу сюда каждый вечер и проживаю его заново. Вы когда-нибудь были в парке полном людей, Артем?
- Что? - резко и громко спросил он.
- Тише, тише, - приложив палец к губам и посмотрев на свое отражение в окне, прошептал я. Отражение улыбалось. И я улыбался вместе с ним. - Солнце всходит...

Рассказ прочту позже, глаза устали и ничего не видят. Перед сном.

естественно))

Как всегда - глубоко и пронзительно!Такие понятные и в то же время - сокровенные чувства.Так сказать - изнанка души!Единственное я не совсем поняла - он умер?Или стал .... палачом усатого из форда?

Спасибо!!))

Цитата :

он умер?Или стал .... палачом усатого из форда?

спорный вопрос... возможно умер, возможно жив) факт только в том, что он, как и многие до него, попал на службу неким силам, может, не Дьяволу, но его преспешникам. Кафе (в вополщении мальчика) и Бармену.
А учитывая внешний вид и имена тех, кто оказался за этим столиком, можно сделать вывод, что все они, включая последнего, на Форде, являются частицами одной разрушенной души. И еще не известно (сам не решил, просто ), в какой машине сидел главный герой. В машине с женой и ребенком или в Форде...

Цитата :

являются частицами одной разрушенной души.

- о как!!!!!Я даже как-то не подумала!Была мысль,что это своего рода испытание - пережив всё это герой должен ...ну,сделать выводы и нормально жить.Но концовка просто убила!В хорошем смысле - весьма непредсказуемо!!!

Цитата :

Но концовка просто убила!В хорошем смысле - весьма непредсказуемо!!!

даже не знаю, почему я остановил свой выбор на такой концовке)) безысходной так сказать...) хотя я не правильно выразился: выбора у меня и не было - я начал писать уже зная концовку)) она возникла в голове первой)

но суть в том, что не всегда, даже сполна расплатившись, можно развернуть маховик времени) а герой хотел укрывшись на работе, хотел спрятаться от прошлого; от скелетов, смотрящих на него из шкафа (кстати, "Смотрящие из шкафа" - так называется сборник). Он это сделал, и теперь вынужден вечно работать в услужении Высшим Силам))

Понятно.Расплата настигает всех,но у каждого она своя.Да....Заставляет задуматься!

Цитата :

Расплата настигает всех,но у каждого она своя

именно так)))

Любопытно, да-да. Честно признаюсь, что задумку автора уловила уже после, по комментариям. Отчего-то никакой расплаты я не углядела, ибо не за что было, на мой взгляд. Вот за групповое убийство, за кражу пенсии миллионом старушек - нужно наказать. А за что расплачивается долгосрочным (вечным) контрактом с невесть кем главный герой? за неправильно прожитую жизнь? Тогда мы все виновны... Вообще замудренно очень)) Позитивные ощущения есть - мне таки нравится твоя проза, Антон! Но, это исключительно мое мнение, предыдущие выставленные рассказы были сильнее. А вообще спасибо!

А правда, за что наказан-то? За свою жизнь? Так парень работал на износ. Сына не уберег? Так нечего было жене под руку за рулем устраивать скандал и выводить из себя.
Согласна с Линой, тогда ВСЕХ НАС нужно наказывать.
Но проза мне твоя, Антон, нравится. Какая-то она пронзительная! С изюминкой, которую не во всякой мистике найдешь.
Спасибо.

Спасибо большое, дамы Попробую объяснить, как лично я понимаю собственный рассказ Для начало, скажу, что мальчик (кафе) - это не Другой из предыдущих рассказов и справедливости от него ждать не приходится. Плюс этот рассказ не о справедливости и не о расплате, как таковой. Как правильно заметила Ромашка, расплата у каждого своя, и герой САМ себе ее придумал, а мальчик просто не применул этим воспользоваться Герой хотел спрятаться от того, что его мучило. Он этого добился. Из серии: "бойтесь ваших желании..." Теперь о том, что случилось на самом деле (возможно). Был человек. Не самый удачливый. И в самый неудачный день он попал в мистическим образом подстроенную аварию. Кто виноват? Его жена, затеявшая очередной скандал? Водитель Форда, врезавшийся в них? Сам герой? А может, мальчик, который незадолго до этого СЛИШКОМ долго пробыл под водой... Это не важно. Кафе не ищет виновных, оно ищет сломанных. А герой, виня себя в смерти сына (или неизвесного ребенка в машине, в которую он выехал на своем Форде), ДОБРОВОЛЬНО заточил себя в этакую тюрьму, где виновен только он, а не, допустим, жена. Поэтому в конце, оставшись с сыном/мальчиком/Кафе он счастлив. Он улыбается. Повторюсь, здесь нет справедливости. Главное зло, оно действительно зло, беспощадно пользующееся нашими страхами и убеждающее, что нам так будет лучше...
Мало того, здеь даже нет морали) Просто зло. Единственное, что скрепя сердцем можно назвать моралью в этом рассказе: "Не казните себя. Иначе, наступит момент и найдется тот, кто вам в этом поможет. Вы к этому готовы?"
Как-то так

Вот теперь окончательно всё стало на свои места!!!!
Тем не менее(ну,зло в чистом виде,сумасшествие - если я правильно поняла - героя)рассказ не перестаёт быть интересным и содержательным!!!!!

Антоха, спасибо за разъяснение.
Короче, АД - это наша собственная СОВЕСТЬ! Вот и весь расклад. Героя мучили муки Совести, вот он и попал в свой собственный АД.

Спасибо за разъяснение! Благодаря ему "мораль" рассказа стала прозрачнее))

Цитата :

Кафе не ищет виновных, оно ищет сломанных.

Прям красной ниткой провел! Теперь все понятно

спасибо за понимание!))) безумно приятно))