Вестница (Имя ей Тьма)

Благодаря киборгам моя тема пропала)
Начинаем наново, хех)

Тема фентезийная) вроде) Из изначального передать пыталась колорит мира) Остальное - исключительно больная на всю голову фантазия)

Умереть, чтобы жить. Ненавидеть, чтобы полюбить. Отказаться от мести, чтобы обрести будущее. Или остаться под каменной плитой без названия. Выбор есть всегда...

Глав как таковых не будет) Будут Имена)
Стих к Имени Первому)

Потушив все огни, задув все свечи,
Упаду в объятия вьюги навечно…
Я не прошу и я не жалею,
Я не плачу, я плакать не умею…

Ни пожеланий, ни прощаний,
Ни грусти, ни обещаний…
Не нужно клясться, память быстротечна,
А время…оно пусть излечит…

Но не меня, мне слишком больно,
Хотя мне, наконец, спокойно…
Ни чувств, ни эмоций, ни мучений,
Ни обид, ни сожалений…

Забыв все потери, расставив все точки,
Я выбираю судьбу одиночки...

(слова автора, музыка пишется)

А теперь ликбез)
Жанр - я бы точно не определила. Фэнтези, но не классическое. А по игровому миру Забытых Королевств.
Шо да к чему - Современность. 2013 год. Постапокаллиптика. Героиня - ученый Кира Ямада. По приговору земного правительства осуждена на смерть. Но как говорится, друг Горацио, есть на свете вещи, которые и не снились нашим мудрецам. В итоге - звание Вестницы и условие - или с нами, или в гробу. Параллельно линия Оракула - Анастасии Сребриной, психолога. Тандем "плохой коп" и "хороший коп" в действии. Пофигистично - жесткая Мэй и загадочно - умиротворенная Ясэира. Вторая завела себе целый гарем) Губа ни дура, ага). Мэй тиран из тиранов, и мстя ее страшна. Поначалу. Потом приходит понимание, что это не выход, а очередной тупик. А в мире, куда забросило тандем "Смертельное Оружие. фентези версия", происходят перемены. И не с приходом героев, а еще раньше. Но к чему теперь все приведет - а бес его знает...пока)
Герои не стандарт, того же фентези. Из сил и способностей брала только базовые. Своих не сочиняла, ибо имхо, это не айс. Их и там так достаточно.

Земля, федеральная тюрьма, 2013 год, лето.

Полумрак камеры освещали слабые дрожащие лучи рассветного солнца. Каменная кладка уходила вверх, в темноту, решетка и койка – вот и все богатство помещения. Пурпурные следы от засохшей крови на стене. Следователь особого отдела Валентин Новгородский задумчиво затянулся. Хорошие у американцев сигары.
- Did you find anything?
- No, it’s clear.
- Great. Let’s move. Whatta fucking shit?!
Защелкали затворы, по выбеленным временем плитам застучали тяжелые армейские сапоги.
- This Russian bitch! Valentin, look. What’s that?
- That’s her diary – на ломаном английском отозвался следователь.
«Если вы читаете эти строки, меня уже нет с вами. Я – Кира Ямада, астрофизик, доктор наук, профессор и враг человечества номер один. Так меня назвали перед тем, как включить ток. Переменный. Просто народ требовал хлеба и зрелищ. А что развлечет мировую общественность больше, чем моя казнь?...»
- That’s yours then, - махнул рукой американец.
- Очень оно нам нужно, - проворчал про себя Новгородский. «Дело ниндзя», как называли за глаза дело Киры Ямады, достало его по самое не балуйся. Выдющийся ученый, обладательница двух черных поясов заставила здорово побегать за собой. Даже со сломанными ногами (правительство разрешило крайние меры, но отказало во врачебной помощи) эта хрупкая на вид девушка смогла сбежать из камеры.
Повертев в руках потрепанный блокнот, следователь выбросил его в окно. С легким всплеском сомкнулись холодные волны, принимая в ледяные объятия очередную жертву. Чернильные узоры смазались, теряя четкость линий. Черные потеки по белой бумаге. Соленые, как слезы...

- Did you find anything? - Вы что - нибудь нашли?
- No, it’s clear. - Нет, ничего.
- Great. Let’s move. Whatta fucking shit?! - Отлично. Пошли отсюда. Что за на***?!
- This Russian bitch! Valentin, look. What’s that? - Эта русская су**а! Валентин, посмотри. Что это?
- That’s her diary. - Это ее дневник.
- That’s yours then. - Тогда забирайте.

Аббис

- Какой толк нам от предсказаний будущего? – в темную бездну полетели камни. – Видения не поставят города на колени.
- Не забывай, это ты развел этот беспредел, - подался вперед огненный демон. – Захотелось быть богом?
- Перестаньте оба, - в потемневшем небе сверкнула зарницей хищная молния. – Нам нужен Оракул. Пусть найдет Вестницу. Зови ее.
- Но…
- Зови ее сейчас же, я сказал!
Нити сероватого дыма постепенно сплелись в тонкий силуэт. Светло – каштановые волосы сияли нимбом над головой девушки, словно ангел небесный спустился с небес на грешную землю, изысканно – точеные черты лица, плавно перетекающие линии юного девичьего тела и золотые россыпи платья. Лучик света в темном, безжизненном Аббисе серых круч и рваных облаков. Ясэира Т‘эй Риасс – Оракул Первого Дома, Хранящая Тайны Вечности. Ни тени страха не было на беспечном лице, на котором солнечным зайчиком играл задор. Ничто не смогло изменить характер Оракула – ни суровый мир Подземья, ни пепелища Аббиса.
- Вы звали меня? – напевный голос серебряной струной прозвучал в царстве вечной тьмы и бесконечных страданий. - Чем обязана такой чести?
- Найди Вестницу, - демон подцепил когтем дрожащего у подножья его трона существо. Оно даже не пыталось бежать. Просто смиренно ждало своей участи, не смея перечить одному из господ мира Хаоса и Смерти. – А ты…если еще раз укажешь не ту…- обугленный камень заставил низшего демона судорожно сглотнуть. В следующий раз хозяин не промахнется.
Теплые карие глаза Ясэиры затуманились, только зеленые вкрапления вокруг радужки как маленькие изумруды сохраняли ясность цвета. Искать Вестницу значило положить начало новым войнам и убийствам. Пошатнувшаяся вера в Ллос, как потухающий костер, требовала пищи. Нужен был лидер. Сильный, несгибаемый и жестокий. Не самим же демонам Аббиса нестись сломя голову в Мензоберанзан.
- Я вижу ее.
- Где?! – подался вперед огненный демон.
- На Земле. Но ей осталось недолго, - в голосе Оракула ночным бризом скользила печаль.
- Отлично, - оскалился демон. - Не придется уговаривать. Я не прощаюсь, Оракул.
- Да пошел ты знаешь куда, - произнесла себе под нос Ясэира и добавила, сверкнув белизной улыбки. – Не сомневаюсь.

«Отпустить всегда тяжело. Особенно если понимаешь, что сейчас твое сердце бьется в свой последний раз. Оно замирает, а ты не успеваешь сказать себе «Прощай»…

Говорят, что когда умираешь, перед глазами проносится вся твоя жизнь. Но мне достались билеты на совершенно другое кино. Я ощущала прохладу подлокотников, легкие уколы от касания датчиков к коже, как закрепляют ремни и проверяют на прочность, дернув на себя так, что хрустнуло почти сломанное ударом полицейской дубинки ребро. Ноги привязывать не сочли нужным. Чтобы не испортить представление криками боли, мне вкололи обезболивающее и я не чувствовала сломанных ног.
- Кира Ямада, - врывается в затуманенное сознание голос судового исполнителя. – Вы обвиняетесь в преступлении против человечества. Разработке и запуске андронного колайдера, что привело к гибели десяти миллионов жителей планеты и изменению орбиты Земли.
Не я предложила использовать для этой цели коллайдер. Я предупреждала. Но меня не послушали. Никогда не слушают тех, кто предлагает обменять славу и деньги на иллюзию спасения.
- За вышеназванные преступления вы приговариваетесь к смертной казни. Последнее желание будет?
- Избавьте меня от своей физиономии на экране, - прошипела я, ощутив солоноватый привкус крови во рту. Разбитая губа все еще ныла. Что в ответ я сломала двоим горрилообразным руку и челюсть я не жалею. Это была чистая самооборона. Во что, впрочем, не поверил никто.
Первый электрический импульс болезненным уколом впился в каждую клеточку тела, тело дернулось, выгибаясь дугой под ударами разрядов. Мне казалось, что в окружающем меня алом тумане боли я вижу лицо матери, ее добрую улыбку. Только глаза. Застывшие…Невидящие. В них отражалось небо, а капли дождя текли по щекам словно слезы. Я не хотела, чтобы она видела меня такой…Хочу дотянуться до ее руки, прижать ладошку к своей щеке. В последний раз…Сердце пропускает удар. Мышцы сводит очередной спазм, заставляя кусать губы до крови. Вдох и выдох. И тело врага человечества застыло, запрокинув голову к безмятежно голубому небу. Зажигались звезды. Печально холодные, они провожали свою закатившуюся в небытие сестру.
Ожидаемого света в конце тоннеля не было. Вместо этого в нос ударил запах серы. Разве мертвые ощущают запахи? Если это предсмертные галлюцинации, то мое сознание выбрало весьма странный вариант реальности. Под ногами плескалась темная мутная жижа, пересекаемая огненными лентами рек из бурлящей лавы. В хмурое небо упирались пики гор. Шаг вперед стал первым и последним. Сломанные ноги никто не отменял. Дикая боль пронзила тело до кончиков пальцев. Действие укола почти на исходе. Ками – сама, дай мне силу. Хотя бы…хотя бы…
- Вставай!
Он издевается? Как я могу встать? Разве он не видит, что у меня перебиты в коленях ноги? И кто – он? В застилавшем глаза тумане зажглись угли зениц. Меня оторвали от земли за воротник.
- И этот полутруп – Вестница?
- Какая еще Вестница?
- Запомни, ты, - когтистая лапа скомкала в кулаке воротник, сжав так сильно, что я едва могла дышать. – Или перестаешь строить из себя дурочку, или отправляешься на кладбище.
- Что от меня требуется? – выговариваю с трудом, прижимая руку к шее. Пальцы окрашивает в алый тонкая струйка.
- Начинаешь понимать? – хищно оскалился рогатый демон. – Отлично. Ты – Кимэйра Тши’ан О’Рай, Вестница Ллос, безжалостная и беспощадная.
- Безжалостная и беспощадная…- эхом повторяю я. – Только вряд ли Мензоберанзан впечатлит Вестница – калека, - киваю на свои сломанные ноги, безжизненные, словно у тряпичной куклы.
- Что тебе еще нужно, Вестница? – огненный демон потер когтем подбородок. – Может, любимого плюшевого мишку?
- Мою катану, - выдавила я сквозь зубы, игнорируя хохот и тычки волосатых лап в мою сторону.
Со второй попытки мне удалось подняться на ноги. Сталь клинка приятно холодила ладонь. Опустившись на колени на краю ущелья среди дыма и копоти Аббиса, я поклялась памятью предков, что не отступлюсь. И никого. Никогда. Не подпущу к себе настолько близко, чтобы они смогли нанести смертельный удар. Я согласилась стать Вестницей. Выбора у меня как такового и не было – принять предложение или оказаться под каменной плитой, на которую никто не принесет цветов. Мне было нечего терять – родители погибли в 2012. Может, это и счастье…Что они не увидели моей казни. Мать, моя нежная ласковая мама, убаюкивающая меня колыбельными, не выдержала бы такого. Я изучала все о мире, в который мне предстояло уйти уже завтра. Верховное божество – Ллос, Паучья Королева, правят миром ее жрицы, каждым Домом – Матрона. По мере ознакомления с деталями, моя улыбка стала откровенно злорадной.
- Входишь во вкус? – сложив кожистые крылья, на валун опустился огненный демон.
- Репетирую, - криво усмехнулась я. – Ты же не поздравить меня с дебютом пришел?
- Если ты, - кончики волос вспыхнули от полыхнувшего в воздухе огня, стало трудно дышать, словно горло сдавило невидимой рукой. – Позволишь себе хоть малейшую слабость, - наклонившись вперед, демон мазнул когтем по шее, - место на кладбище. Ты поняла меня?
- Понятнее не бывает. И если под слабостью ты подразумеваешь этих ошибок эволюции, то не парься. Их я ненавижу. Ненавижу настолько сильно, что ты не можешь себе представить.
- Ненавидь, ненавидь, Вестница. Ослабеет твоя ненависть – ослабеет и сила.

- Ллос в который раз не отвечает на наши молитвы! – разъяренная Ксейнафейн, старшая дочь Первого Дома мерила шагами зал. Полы черного одеяния жрицы взметнулись вверх и опали, как крылья летучей мыши. – Кого мне убить, кого из этих никчемных тварей мне принести в жертву, чтобы на алтаре воспылал огонь?
- Возможно, мы не достойны ответа, - Трилдэн провела ладонью над жаровней. – И не вина ли в этом верховной жрицы?
- Как ты смеешь?! – сверкая алыми глазами развернулась старшая сестра. Ее змееголовая плеть яростно зашипела. – Если кто – то и забыл свое место, так это ты!
- Перестаньте обе! – рявкнула Мать Халин. – Иначе испытаете на себе хлыст!
- Пусть тот, кто разгневал Паучью Королеву, и ложиться на алтарь! – рубиновые очи Трилдэн полыхали почти ощутимым жаром. – Это низшее существо посмело поставить под сомнение власть Ллос и ее жриц!
- Это низшее существо – твой брат, - презрительно сплюнула себе под ноги Шшилэй.
- Твой тоже. И ты его выгораживала, помнишь?
- Ты готова обвинить меня перед лицом Ллос? – тонкие пальчики Шшилэй согнулись, как когти хищной птицы. С огромным удовольствием она сжала бы их на шее старшей сестры, которую ненавидела, пожалуй, даже больше матери.
- Придержите языки! – тихий голос Матери Первого Дома, обманчиво нежный и ласкающий, как шелк, заставил притихнуть спорщиц. – Мы собрались здесь, чтобы узнать волю богини. И на алтарь может лечь и жрица…- вкрадчиво добавила Халин.
- Взывайте к Ллос! – Миистра, Мать Третьего Дома, опустилась на колени у треножика.
И круг Восьми начал песнь – молитву, моля Паучью Королеву явить свою волю. Ритуальный нож с рукояткой в форме паука застыл в дюйме от груди жертвы.
- Прими эту жизнь, Королева Пауков!- Ксейнафейн опустила еще бьющееся сердце на алтарь, алые потоки стекали по зеркальному полу, окрашивая в пурпур края черных одеяний коленопреклоненных жриц. – Даруй твоим детям власть и могущество!
Пламя в жаровне взметнулось вверх и опало огненными языками, рассыпавшись о края посудины.
- Демоны! – выругалась верховная жрица, швырнув на пол нож.
- Не злись, дорогая сестра, у тебя появятся морщины, и тогда тебе не поможет ни один эликсир, - издевательски протянул Дэйан Алеан’афин, встретив насмешливой улыбкой на разбитых губах гневный взгляд Ксейнафейн.
- Заткнись! – гаркнула старшая дочь Первого Дома, срывая с пояса змееголовую плеть.
- Довольно! – властный жест Матери остановил руку, уже готовую обрушить смертоносную силу хлыста на спину наглеца, посмевшего дерзить верховной жрице Ллос. – А ты, мой бывший сын, следующим ощутишь гнев Паучьей Королевы. Приготовьте жертву!
Ритуальный нож размеренно поднимался и опускался, голоса жриц звучали в унисон, дым курений заволок помещений густым туманом. Все ускорялся темп напева, и все быстрее опускался нож. Огненный столб взвился к потолку. Потрясенная Ксейнафейн застыла у алтаря с ножом в руках. В окружении языков огня рядом с алтарем явилась …нет, не йоклол, привычная посланница Ллос. Иссиня - черные пряди обрамляли хмурое сосредоточенное лицо с раскосыми лиловыми глазами, тонкий стан опутывала серебристо – черная сеть из тонких нитей, высокий лоб охватывал обруч с ромбом, который держал в лапках черный паук с рубиновыми глазками.
- Хватит! – непринужденное движение изящного запястья – и веревки спали с рук жертвы. – Ллос услышала вас.
- Кто ты такая, чтобы говорить от ее имени?
- Кимэйра Тши’ан О’Рай, Вестница Паучьей Королевы, - надменно – презрительная улыбка скривила тонкие губы девушки. – Которую вы, - острый золотистый ноготок указал на алтарь, - беспокоите по глупостям. Гномы отвоевали подземные лабиринты, жители поверхности уже не дрожат при упоминании о Мензоберанзане и воинстве Ллос. Как вы…- паук на обруче засучил лапками. Глаза жриц в немом изумлении следили за священным посланником божества. Черный паук, шустро перебирая лапками, замер брошью на ткани над самым сердцем, – посмели после этого просить милости Паучьей Королевы?!
- Ее покровительство и давало нам силу. Неужели Вестнице это не известно? – вкрадчиво поинтересовалась Мать Третьего Дома.
- Вестнице известно все, - воротник одеяния Матери резко захлестнул шелковистую кожу шеи. Сжатая в кулак рука Вестницы опустилась на жаровню. Языки пламени ласкались к ней, словно верный пес. – Как и то, что вы перестали верить. Где яростность служителей Ллос?! Никто не виноват, что верховные жрицы разучились читать послания своей богини! – размашистый жест, и поток воздуха сбивает с ног Мать Второго Дома. Та падает на колени, прижимая к шее руку, окрасившуюся в карминно – алый.
- Ллос возрадуется, если получит сердце предателя, посмевшего усомниться в ее власти!
- Жертва принесена, - Вестница была непоколебима. – Не гневите Ллос еще больше. А этого, - взгляд сощуренных фиалковых глаз скользнул по коленопреклоненной фигуре у алтаря и встретил ответный полыхающе – алый. Словно два отточенных клинка сошлись в поединке, - ко мне. На беседу.
Волны немой ненависти захлестнули посланницу божества. Она только высокомерно вздернула точеный подбородок и прошипела что – то сквозь зубы.
- Ты оглох?! – рыкнула Ксейнафейн и сдернула с пояса плеть. – Вставай!
- Первый Дом принимает Вестницу, - блеснула рубинами глаз Мать Халин.
- Видишь, бывший брат, - прошипела верховная жрица, - ты снова вернешься домой.
- Первый Дом не давал Ллос поводов усомниться в своей верности, - белоснежные локоны Трилдэн струились по темной коже, создавая контраст света и тьмы, игры теней спустившегося на землю сумрака.
- Я и не обвиняла, - передернула точеными плечами Кимэйра. – Если бы был хоть малейший повод, от Мензоберанзана остались бы руины.

«Не стоит бояться известных врагов, достаточно быть начеку, бойтесь врагов новых, от них неизвестно, чего ожидать.»

Громыхнула сталь, выкрошивая каменные стены подземелья. Бессильная ярость заставляла старшего сына Первого дома сдирать запястья до крови в новых и новых попытках разорвать оковы. Бесполезно. Жрицы, родные сестры постарались на славу. Сейчас его собственной магии не хватило бы на то, чтобы преодолеть заклятье прислужниц Паучьей Королевы. Едва слышные шаги вдали темного коридора стучали молотом в ушах истерзанного искусными палачами – сестрами узника. Змееголовая плеть старшей сестры изодрала кожу на спине в клочья, и она только начинала подживать. Но принц Первого Дома не подарил злобным фуриям слабости. Только кривая усмешка на четко очерченных губах и немой вызов в рубиновых глазах. Появление Вестницы остановило нож в руках Ксейнафейн, но не сулило мятежнику ничего хорошего. Она ненавидит его, в этом не было и тени сомнения. В раскосых глазах посланницы Ллос в тот короткий миг промелькнула целая гамма чувств – ненависть, злость, презрение… Безумные глаза безжалостной убийцы. Такая же…Такая же как все. Тихо прошелестел черный шелк расшитого серебряными пауками платья. Плеть на поясе Вестницы изогнулась и кровожадно зашипела, предчувствуя кровь новой жертвы. Тонкие пальцы погладили ручку оружия ласково, словно перебирая струны невидимой арфы. Острые золотистые коготки…живое воображение уже рисовало затуманенные дымкой боли картины, как эти самые коготки рисуют алую паутину на коже.
- Я убила бы тебя за такие мысли, - по – детски пухлые губы вытянулись в злобную линию, - если бы ты не мог быть в некоторой степени полезен.
Карминные глаза встретили холодный взгляд сощуренных лавандовых. Вестница отвела руку за спину.
- Я не боюсь боли, Вестница, - процедил сквозь зубы принц Первого Дома. – И подчиняться тебе я не стану.
Девушка насмешливо фыркнула.
- Та сдался ты мне. Одевайся, - плотная темная ткань хлестко ударила по обнаженной коже, исполосованной ударами плети. Жрицы знали толк в пытках. С лязгом упали на холодный пол оковы.
- То есть, как одевайся? - сощурились алые глаза узника. Не совсем этого он ожидал от Вестницы Ллос.
- Ошибка эволюции, - прошипела Вестница, зашевелились потревоженные змеи. С каким наслаждением они растерзали бы наглеца на части. - Тебе схему нарисовать? – К гамме, отражавшихся в кармине глаз появилось легкое удивление - неслыханное проявление чувств. - Чтобы понять, нужно думать мозгами. Теми, что в голове. Одевайся и иди за мной.
- Не боишься, что сверну твою шейку, Вестница? – с долей иронии в голосе. Прикосновение ткани к коже никак нельзя было назвать приятным.
- Я не умею бояться. Уж прости, что разочаровала. А если…- резко развернулась лиловоглазая, уперев острый ноготок в плечо старшего принца. – Ты, низшее существо, посмеешь тронуть меня хоть пальцем, вернешься на алтарь. Ты меня понял?
- Понятнее некуда, Кимэйра, - усмешка скользнула по губам.
- Надеюсь, - холодно отозвалась Вестница, распахивая дверь темницы настежь одним касанием ладони.
Все женщины Поздемья обладали хорошо развитой мускулатурой, оставаясь при этом изящными и гибкими, умелые соблазнительницы с грацией дикой кошки и плетью на поясе. В слегка сощуренных глазах яростность смешивалась с туманной дымкой страсти. Ни одна не упустила бы возможности пытать не только плетью, но истязая собой, дразня и наслаждаясь, как пленник скрипит зубами, выдергивая суставы в попытке освободиться от оков и прикоснуться к такому желанному стройному телу служительницы Королевы Пауков. Но не она. Во взгляде на прикованного к стене мятежника было лишь ледяное презрение. Она словно смотрела сквозь него. Весьма необычно для той, кем она была…Ты не так проста, Вестница…
- Слушай и запоминай, - глаза в глаза, словно волны схлестнулись в океане. – Ты мой Советник, Дэйан Алеан’афин. Это не предложение, а констатация факта. Или так, или алтарь, это ясно? Свобода выбора не в твоем случае. Это не значит, что я тебе верю или что ты избранный. Ты уже знаком с плеткой? Так я намного изобретательнее. Я не угрожаю, ни в коем случае, всего лишь обрисовываю перспективы.
- С моей стороны ты ждешь только советов, Вестница? – поинтересовался старший сын Первого Дома. Выбора не было. Мать Халин не оставит его в живых.
- Организуешь охрану, - пожала плечами Кимэйра. – И хоть лужайку для гольфа себе устраивай, мне все равно. А теперь убирайся из моей комнаты. Когда мне будет нужно, я позову.
Алтарь или должность Советника. Хитрый просчет Вестницы. Умирать не хотелось. Но служить на побегушках у этой заносчивой особы... Старший сын дома Алеан’афин склонился в издевательском полупоклоне.
- Как пожелает моя леди.

Это матриархальное общество, где правят жрицы Ллос, а одноклеточные сидят себе и не рыпаются. А если рыпаются, получают по кумполу. Или на алтарь, или плеткой, или в драука. Драук - сие такое создание до пояса, собственно, инфузория (не биологический вид), а дальше - 8 паучьих тонких лапок и жизнь на нижних ярусах Подземья. Подземье, иначе Мензоберанзанн - и есть мир. Аббис что - то по типу классического hell. Там живут демоны и нехорошие боги. А Паучья Королева далеко не белая и пушистая. Отношения в обществе строятся на силе, власти и соперничестве. К власти и могуществу идут в прямом смысле по головам. Сестры сражаются за то, чтобы раньше стать верховной жрицей и сместить мать, сыновьям живется плохо, ой плохооо! Особенно, если не приведи Боже, понравится сестре или матери и откажет. На что, в принципе, не имеет права. А тем более, созывать народ под красные знамена революции.
В новом мире на нее всем далеко по фигу) Вестница, канеш, по типу главы пленума ЦККПСС, но! Ее власть зыбка. Где - то проколешься - и все, в доме играет музыка, но вы ее не слышите. Никаких тебе супер сил и офигительной красоты в придачу к сух. пайку. Разве что глаза раскосые) Ну японка же наполовину) А силы в некоторой степени зависят от ее работодателей. То есть, не выполняем план - на землю в закрытый гробик. Так что да, не важно, кем она была. Была и нет. В фентезийном мире не все так радужно и клево. Тем более, в Подземье. Никто ее с распростертыми объятиями не встречает, никаких вам прЫнцефф и обожания со всех сторон горизонта. За выживание придется сражаться зубами и когтями.

Итак, имена. Могут звучать странно с непривычки, по себе знаю) Я еще думала, как народ так язык не ломает) Наверное, потому что я язык без костей х)

Kimeirah Tshi'an o'Rai
Kimeirah (Кимэйра) - "Высота гор" "Высота снежных вершин", Tshi'an (Тши'ан) o'Rai (о'Рай) - имя Дома, так называемое. "Посланница Тьмы" как вариант "Вестница Паука"

Yaseira T'ei Riass
Yaseira (Ясэира) "Дыхание ветра", T'ei Riass (Т'эй Риасс) - "Хранитель Тайн"

Deian Alean'afin
Deian (Дэйан) - "Высокий, благородный, аристократ", Alean'afin (Алеан'афин, вариант "афейн") - имя Дома ("Власть Паука")

Упоминание паука встречается часто, так как паук священен и является символом Богини. Если упоминание встречается в имени Дома, то это благородный Дом.
Иерарахия Домов
Всего благородных (аристократических) - 10.
Но, допустим, 11 Дом может уничтожить 6 и занять их место. Но обязательное условие - уничтожить всех и не оставить свидетелей. Иначе тогда кара обрушится на Дом нападающих.

Khalein Alean'afin
Khalein (Халин) - "Жестокость", Alean'afin - имя Дома

Xen' afae Alean'afin
Xen' afae (Ксейнафейн) - "Демон, убийца", Alean'afin - имя Дома

Trielden Alaen'afin
Trielden (Трилдэн) - "Крыло смерти", Alean'afin - имя Дома

Shshi'lei Alean'afin
Shshi'lei (Шшилэй) - "Тихая смерть, шелковая смерть", Alean'afin - имя Дома.

Легкое касание белоснежного пуха к коже, шелковая ткань скользит, словно перо по поверхности безмятежной глади. В доме Оракула Первого Дома витал терпкий аромат нежности и страсти, не обремененный ненавистью и не смешанный с металлическим привкусом крови. Госпоже Ясэире служили добровольно, ее обожали самой трепетной и преданной любовью. Каждый ее тихий вздох, чарующая улыбка, небрежно – женственный жест был платой за служение божеству, имя которому – Женщина. Любимая женщина, ради которой не жаль было и умереть. Отдать все за взмах длинных загнутых ресниц, за сладость поцелуя и томно – сладостную пытку ожиданием. За нее, за свою леди. И Ясэира принимала служение, принимала не как данность, а как дар свыше, хотя демоны Аббиса никогда не дарили никому таких подарков. Она создала этот мир сама, построив на руинах страха, ненависти и немого раболепия царство любви и доверия. Ей не нужна была плетка, чтобы отдавать приказы, служение своей леди было не грузом, не наказанием, а высшей наградой для тех, кто обожал Оракула Первого Дома.
- Что вы видели сегодня, моя леди? – темная ладонь перышком скользнула по шелковистой коже прорицательницы, собирая в горсть ткань одежды.
- Перемены, милый, перемены. Но это не важно сейчас, совсем не важно, - прошелестела летним ветерком Оракул, увлекая за собой на расшитые золотой нитью подушки склонившегося над ней любимого, но уже не смотреть видения, а тонуть в тумане любви. Из которого совершенно не желала спасаться.

«Наносить удар нужно точно и неожиданно. Когда фигуры расставлены, остается в последний раз оценить расстановку сил. Чтобы не промахнуться».

- Что надо? – никого видеть с утра мне совершенно не хотелось. Особенно, физиономию этого типа, которого пришлось назначать Советником. Ха! И еще раз ха! Да он спит и видит, как убить меня. Пусть помечтает, мечтать не вредно.
- Вестница не собирается участвовать в свершении суда Ллос? – вкрадчиво – медовым голосом интересуется он, смотря прямо в глаза.
- Тебя не касается, что я собираюсь или не собираюсь, - руки зачесались поучить нахала уму – разуму змееголовой плетью, с готовностью зашипевшей в ответ.
Зубовный скрежет и все? Банально. Уязвленная гордость и желание вонзить мне в сердце клинок явно читалось на сосредоточенно – хмуром лице. Отражалось в полыхающих почти ощутимым жаром алых глазах. Ну и злись. Знай свое место, низшее создание!
- Не придешь – тебя сочтут слабой, это, надеюсь, ясно?
- А я сказала, что не приду? Не припоминаю такого, Советник, - разжимаю вцепившиеся в рукоять плети побледневшие от хватки пальцы.
- Страхом высоты не страдаешь, - язвительно спрашивает и уже тише, цедя каждое слово сквозь стиснутые зубы, - моя леди?
- Нет. Так что столкнуть меня с диска у тебя не получится, - мой собственный голос похож на шипение потревоженной змеи. Мой дед, потомок самураев, долго вбивал в мою упрямую голову основы самоконтроля, но сейчас я была готова послать все к чертям и банально свернуть шею этой самоуверенно усмехавшейся сволочи. Я никогда не была слабой, а здесь, в этом мире, тем более. Любая жрица намного сильнее мужчины. И ни одно ничтожество не смеет драться с женщиной, только если она сама не прикажет поднять оружие. Видят предки, я сдержалась лишь потому, что подарить врагу быструю смерть было бы слишком просто. – И вряд ли моя «внезапная смерть» будет тебе выгодна.
- Не будет, - неохотно соглашается. – И можешь не запираться на десять замков, пока я отвечаю за охрану.
- Вот именно, ты, - задумчиво накручиваю локон на палец. - Слишком много знаешь.
- И ты доверила мне подобную должность? – с насмешкой, издевательски.
- Держи друзей близко, а врагов – еще ближе, слышал такое? И довольно скалиться. Где мой диск?
- Ждет вас у ограды, моя леди, - кланяется. Рука привычно рванулась к катане на поясе. Опробовать на остроту клинок на шее этого выскочки…заманчиво. Но нет, это не будет местью. Месть изысканное блюдо, слишком утонченное, чтобы испортить его минутным порывом.

- Моей леди грустно?
- Смерть не бывает веселой…- печаль туманила ясные глаза Оракула Первого Дома. – Она будет убивать снова и снова.
- Не для нашего народа, - пожимает плечами мужчина. – Ллос поощряет убийства и интриги. Чему ты улыбаешься, Ясса?*
- Вашей недальновидности, - Ясэира потянулась, словно кошка, чуть прикрыв глаза. – Женщину не победить в открытом бою.
- Иногда победу можно подарить, - касание губ к подушечкам пальцев своей обожаемой леди.
Загадочная улыбка и взмах пушистых ресниц были ответом. Совершенно ненужно было говорить. Она любила их. Каждого по – своему. За мудрость, за беспечность, за спокойствие и надежность. И, разумеется за то, как ей подарили ее бесспорную победу. Подарили однажды и дарили каждую безлунную темную ночь Подземья.

«Смерть одного человека – трагедия, смерть тысячи – статистика, а уничтожение целой семьи – всего лишь способ достижения власти».

- Чего возитесь? – рыкнула мать Халин, и змеи плети вцепились зубами в плечи провинившихся. – Первый Дом должен прибыть на место казни первым. Если опоздаем хоть на минуту – будете до конца своей никчемной жизни бегать на восьми тонких ножках.
- Мы не можем выступить без Вестницы, - слабо пискнул отец Дома. Ксейнафейн презрительно фыркнула. Трусливый раб. Его даже плеткой воспитывать не было нужно – и так был готов носить в зубах тапочки Матери Халин.
- Которая до сих пор не осчастливила нас своим явлением, - Оружейник Первого Дома перебросил меч с одной руки в другую.
- Сомневаешься в посланнице Ллос? – сузила глаза Шшилэй, срывая с пояса хлыст.
Ненавидящие взгляды и дрожащая от нетерпения рука верховной жрицы. Злорадно усмехалась про себя Трилдэн. Не следовало давать этому рабу слишком много свободы. Тогда они начинают зарываться. Забывать, где их место. Забывать, что они ничто для Паучьей Королевы. Змеи с готовностью вонзили зубы в ткань, разрывая ее в клочья и впиваясь в кожу. Но слишком калечить жрица не собиралась – полуживой оружейник на показательной казни мог пошатнуть имидж Первого Дома.
- Есть точки, по которым бить можно намного больнее, - медовым голосом пропела Вестница, присаживаясь на край сверкающего диска.
- С их помощью ты приручила дикого зверя, Вестница? – язвительно протянула Ксейнафейн. – На задних лапках еще не танцуешь, братец?
- Меньше показывай свои ядовитые зубки, сестра, - на языке жестов ответил жрице Советник, - а то рискуешь их лишиться.
- Смеешь угрожать мне?! – замелькали тонкие пальцы.
- Ни в коем случае. Просто предупреждаю.
Старший сын Первого Дома терпеть не мог высокомерную Кимэйру, но должность Советника имела и свои плюсы. Например, досадить сестре, которая готова была вывернуться наизнанку, лишь бы избавиться от него раз и навсегда.
- Выяснять отношения будете потом, - диск Вестницы взлетел в воздух. Если бы она хоть пошатнулась, ее убили бы на месте. Покажи хищнику свою слабость – и он вцепится тебе в горло. Такова психология мира без солнечных лучей и бегущих по небу облаков – слабые не живут долго. Или не живут вообще.
- Моя леди пожелает лететь первой? – с насмешкой скрытой за маской вежливости. Чего он желал больше – ее падения или взлета, Советник и сам не знал. Наслаждение падением было бы бальзамом на израненное самолюбие старшего принца, которым (и не только им) помыкали, как мальчишкой. Но взлет давал шанс добиться чего – то большего, чем комнатная собачка Кимэйры. Власть и сила здесь были основными козырями. В руках у жриц Ллос. Ни один мужчина, хоть маг, хоть Оружейник, не мог оспаривать власть прислужницы Паучьей Королевы, а если пытался, хлыст быстро отучал от проблесков непокорности. А Советник мог поспорить с самой Матерью Первого Дома Халин.
Тонкая угольно – черная бровь Кимэйры вопросительно изогнулась.
- Я отплачу Первому Дому за гостеприимство, - повисло напряженное молчание. Матери Халин не хотелось терять власть. Остальные Матери растерзают ее на части при малейшей же возможности. В Подземье нет друзей, только временные союзники. Мечтающие вонзить клинок тебе в спину. – Мать Халин окажет мне честь и полетит рядом? – прищур раскосых фиалковых глаз. Как полководец на поле брани, Вестница просчитывала ходы наперед. Такой враг, как Мать Первого Дома, ей был совершенно не нужен.
На карминно – алых губах Матери Халин заиграла торжествующая улыбка. Ксейнафейн и Трилдэн давно метят на ее место, Шшилэй выжидает, но и она представляла опасность. Негласная война длится едва ли не с колыбели. Между родными сестрами никогда не было любви. Как и между родителями и детьми. Дочери стремились занять место матери, мать не допустить последнего. Сын для Дома был важен, но не так, как дочь. Дочь – будущая жрица, что возвысит Дом среди остальных Домов. Тем более, сын – мятежник. Мать Халин давно бы отдала приказ уничтожить неугодного, если бы не его способности к магии и изворотливый ум. Обучение в Магике должно было выбить из его упрямой головы яд сомнения в Ллос и ее власти, но он стал вдвое опаснее. Кем мог стать осужденный на смерть сын в статусе Советника, Халин пока не знала. Успокаивало Мать Первого Дома то, что Дэйан не мог влиять на решение Вестницы. Как бы ему этого не хотелось. Сияющие диски поднялись в воздух одновременно – Матери Халин и Вестницы Ллос, двух могуществейнеших женщин Подземья. Советник провожал диски скептической усмешкой. Девчонка, несомненно, умна. Стравить двух скорпионов в банке – один из планов опального принца, не сработал. Но сможет ли Вестница выдержать зрелище казни? Она была так молода…Для видевших не одно тысячелетие почти младенец. И так жестока. В Трилдэн, Ксейнафейн, да и любой другой женщине Мензоберанзанна подобная черта не удивляла, воспринимаясь, как должное. Дэйан и сам не был пацифистом. Жесткость и беспощадность у сына Первого Дома в крови была впитана с молоком матери. Но Кимэйра. Она пришла из другого мира. Неужели и в других мирах процветает кровожадность и не высыхают реки крови? Или это просто капризы обозленного ребенка, обидевшегося на весь мир?
- Как ты смеешь таращиться на Вестницу?! – яростно зашипела Шшилэй, вцепившись в плечо брата острыми коготками. – Опусти глаза к пыли, который ты являешься, пока их не лишился!
- Пусть, - Вестница даже не оглянулась, лишь махнула рукой, небрежно – величественно, и жрица разжала пальцы, стискивающие рукоять хлыста. – Мне до этого нет совершенно никакого дела. Не сглазить же собирается. А если бы и собирался, то не смог бы.
- Но он…
- Что делать, я решу сама, - светлые глаза Кимэйры угоржающе блеснули. – Но лично мне абсолютно плевать. Я не обращаю внимания на мелочи, пока они не представляют для меня опасности. И хватит болтать! Опоздаем – уничтожу всех.
Серебристый диск поплыл вдаль, оставляя за собой тонкий росчерк. Кулаки сжались так, что прутья живой ограды треснули под напором. Мелочь…Вестница вернула удар. Стервозная кровожадная тиранка. У маленькой змейки острые ядовитые зубы…
Дым уже поднимался вверх, черный дым, в котором задыхались обреченные на смерть сыновья и дочери Седьмого Дома, замахнувшегося на место Четвертого. Оставить в живых младшую дочь было роковой ошибкой. Сейчас юная девушка в оборванном одеянии стояла рядом в опустившемся на камни диском Вестницы, склонив голову и судорожно сжимая и разжимая пальцы.
- Назовись, - приказывает черноволосая посланница Паучьей Королевы.
- Райна Да’шеэр.
- Ты обвиняешь Седьмой Дом перед лицом Вестницы и Ллос? – прозвучал в повисшей тишине голос Матери Халин. Обманчиво хрупкая и изящная женщина коснулась тонким пальчиком перепачканной сединой пепла щеки Райны.
- Я обвиняю Седьмой Дом! – вскинулась девушка, алые глаза полыхали почти ощутимым жаром. – Обвиняю и требую смерти! Смерти в огне!
- Да воспылает огонь! – темная ткань рукава взметнулась в воздух, словно крыло хищной птицы.
Воронка портала разверзлась, выпуская на волю жаждущих крови монстров Аббиса. В визгами и рычанием низшие демоны ринулись вниз, срывая со строений крыши и ломая ограду. Клыки и когти разрывали плоть на части, языки пламени слизывали со стен яркую окраску. Из бушующего огненного ада вырывается силуэт, бросается к наполовину разрушенным воротам. Когтистая лапа захлопывает на лодыжке капкан и тащит за собой обратно. В глазах присутствующих ни капли страха или сожаления, лишь бешеный азарт и наслаждение, словно упивались они пьянящим вином, а не лились вокруг реки крови. Вестница делает шаг вперед, отточенное четкое движение кисти, и жизнь обрывается, так и не начавшись. На груди алая полоска, в застывшем взгляде немой вопрос. С легким шелестом скользнул в ножны изогнутый клинок.
- Вестница подарила легкую смерть? – подозрительно сощурила глаза Мать Халин.
- Проверила остроту своего оружия, не более. И впредь не советую сомневаться в моих действиях, - процедила сквозь зубы Кимэйра, поднимая диск в воздух командным жестом. – Райна Да’шаэр, отныне ты дочь Первого Дома.
Жрица всегда желанна для Дома, поэтому Мать Халин промолчала. Проба острия клинка. Губы женщины тронула полуулыбка. В Магике не помешало бы ввести пробу хлыста…
Ее старший сын презрительно усмехнулся в ответ. Угрожать ему мать не могла. А Вестница решила проверить оружие? Или же это было подсознательно, рефлекторно? Слишком резким было ее движение, судорожным, словно в приступе безумной паники. Знать бы что вызвало такую реакцию…Огонь или прикосновение. Это могло стать козырем в рукаве в игре с таким опасным противником, как Кимэйра О’Рай. С того самого момента, как замер нацеленный в его грудь ритуальный нож, началась игра, в которой ставки были слишком высоки, чтобы проиграть.

Yassah – водная гладь.

I’ve never seen the sky so blue
Song of the rain…I’ve never knew
This way alone was a checkout
When one step back will be knockout

Intension, desires of beaten heart
Now I cannot stay apart
Without light, without dreams
One endless night is to believe…

Breath of wind, ripples of waves
They all will say just one this name
How will I live without you…
I’ ll never see the sky so blue

Свиток Теней. Рукопись серебра "Алое на белом. Снег, кровь и забвение"

Снежинки медленно кружились, оседая на землю, миллиарды холодных цветков. Покрытая снегом долина простиралась вокруг и терялась где – то вдали, сливаясь с серо – голубым небом. Холодный северный ветер гулял по поляне, дрожали на ветках прозрачные, словно слезы инистые капли. По безжизненной пустой долине шла черноволосая стройная служительница Темной Крови, осторожно ступая по белоснежному покрывалу босыми ногами. Она уходила в неизвестность – невысокая, такая обманчиво хрупкая и беззащитная, такая трогательно прекрасная с огромными в пол лица отрешенными, словно стеклянными разноцветными глазами и точеными чертами немного бледного лица. Она была Вестницей, Посланницей Ллос, бессердечной и безжалостной. По насмешке судьбы... Снег покалывал босые ступни, обвивал изящные щиколотки и оседал на длинных иссиня - черных волосах серебристым покрывалом. Она сама не знала, куда идет. И зачем. По шелковистой коже стекала струйка крови, смешиваясь с солоноватой прохладной водой растаявших снежинок вниз по подбородку. Рассеченный висок напоминал о себе тупой болью, но она не чувствовала этого. Что с того, что ступни стерты до крови и снег позади окрашивается в алый цвет. Она шла, гордо подняв голову, словно бросая вызов судьбе – непокорная, дикая и свободная, как поющий в небесах вольный ветер. Небо, казалось, вот – вот рухнет вниз и разлетится на тысячи осколков, пурга выла и стонала, на изогнутых ресницах Ушедшей застыли инистые бусинки. Такие, как она, не умеют плакать. По бокам вставало алое зарево и носились над самой землей серые тени. А она шла вперед, глухая ко всему вокруг. Шла босиком по снегу...

Постапокаллиптику я люблю! Подписываюсь 
Уже очень нравится! Сразу вспомнилось: "Death is only the beginning".
Написано с такой мрачной красотой и изяществом, что оторваться сложно!
А имена и правда непроизносимые (пыталась, вслух))) и пока трудно поддающиеся запоминанию 
Жду продолжения! 

Ух какая обложка 

Даа) Чудесная) Ясе спасибо большое за такую красоту)  

"Когда мы не хотим видеть что – то или наоборот, скрыть, мы зовем это наваждением. Если хотим уйти от прямого ответа, ссылаемся на наваждение. Но так не ответить самому себе".

- Пошли все вон!
Мне никого не хотелось видеть. Иначе заметят как дрожат стискивающие катану пальцы. Когда кожу опалил огонь Аббиса, было не так страшно. Как сейчас…воспоминания из земной тюрьмы врезались в мозг, заставляя болезненно сжиматься мышцы. Не смотря на весь контроль над собой, которому учил меня дед, меня трясло в панике. Не приведи Ками*, мой противник увидел мою слабость…Это заранее проигрыш.
- Плохо спалось, моя леди? – вкрадчиво интересуется тот самый противник. Помяни черта, называется…и как вошел в мою комнату?! Во – первых, без разрешения, во – вторых, незаметно!
- Это как называется, по – твоему? – мой голос был обманчиво тихим, но в нем звенела ярость. – Какого демона Аббиса ты забыл в моей комнате?! Я тебя приглашала?!
- Вы просили сообщить, когда прибудет посланник Оракула, что я и делаю.
- Я не прошу! Запомни раз и навсегда, низшее создание, - острый ноготь уперся в кожу доспехов. – Я приказываю, ты выполняешь! И не зарываешься.
Дрожь, словно едва сдерживает желание стиснуть руки на моей шее. Рискни – и ощутишь сталь кансаси.
- Как вы приказывали сообщить, когда прибудет посланник Оракула, - цедит сквозь плотно стиснутые зубы.
Кивок. Каждый день здесь я сталкиваюсь с ненавистью и интригами, так что от того, что Советник желает убить меня и прикопать в пещере нижнего уровня, мне было ни холодно, ни жарко. А охранную систему комнаты я лично переплету. А то шастают тут всякие личности без просу. Как же ты взломал защиту, сволочь красноглазая? Читаю ауру, подцепив пальцем воротник. На то, чтобы не рвануть назад и не забиться в самый дальний угол, пошла вся сила воли. Тонкий шелк соприкасается с кожей колета, внимательные лиловые раскосые глаза изучают прищуренные алые. Каждый играет свою партию.
- Я приму посланника, - отступаю на шаг назад, отряхивая руку небрежным жестом, словно убирая невидимые пылинки. – Что?
- Ничего, - поворот на каблуках, и он направляется к двери.
- Я не разрешала уходить! – слова хлестнули будто хлыстом по обнаженной коже. – И на твоем месте, Советник, я бы не поворачивалась ко мне спиной.
- Если бы тебе была нужна моя смерть, ты не прерывала бы церемонию.
- Если бы мне была нужна твоя жизнь, я бы забрала ее, - отозвалась я, поглаживая змей по гладкой чешуе. Как напоминание того, что опасно играть с Вестницей Ллос. – Но ты мне до демонов. Так что выметайся. И не смей больше. Никогда...Появляться здесь без моего на то позволения! Иначе убедишься, что в моем мире умеют не только болтать.
Полный ледяной ненависти взгляд, резкий порыв…я едва заметила его в движении – и шепотом, на выдохе, так что губы почти вбирают дыхание. Картина из сопливого женского земного романа, если бы не одно но – скрещенные кинжал и кунай.
- Позвольте сказать вам кое – что, моя леди...от Ллос зависит сила жриц, но не моя.
- Зато я знаю как ее поубавить, - рыкнула я, и змеи хлыста взвились в воздух. Одна вцепилась в руку наглеца, посмевшего посягнуть на Вестницу, другая метила в шею. Но Советник отстранился. Хоть не придется терпеть его мерзкую физиономию рядом. - Марш отсюда!
- Как прикажет моя леди, - снова эта усмешка…захотелось стереть ее ударом кулака. Но ведь змея впилась в руку, а не в шею…от чего же было задыхаться? Или я просто не знаю скрытых возможностей хлыста?
- Посланник Оракула Первого Дома Релиан Хэлл’вирр, прибывший по приказу Вестницы Ллос Кимэйры Т’шиан о’Рай.
Мое имя прозвучало как самое страшное ругательство, выдавленное сквозь сжатые зубы. Урок усвоен, я вижу, злорадно усмехаюсь. Очередной поединок взглядов, и каждый остается на своей стороне баррикады. Выжидая, пока противник промахнется.

Посланник медленно поднял голову, не рискуя прямо смотреть в глаза той, кого боялись едва ли не больше всех Матерей вместе взятых. Вестницы самой Паучьей Королевы. Холодные лиловые глаза, искривленные в презрительной усмешке тонкие губы и алебастрово – белая кожа. Но идеалом красоты для наследника Дома Хэлл’вирр была только одна Ясса, его собственная королева и Богиня, до которой было далеко самой Королеве Пауков.
- Не смей так думать, низшее создание! – прошипела Вестница, подавшись вперед. Фиалковые очи яростно засверкали, пальцы сжались на рукояти хлыста. – Говори, что собирался и проваливай, пока жив!
- Позвольте птице летать, Владычица, - склонился в церемониальном полупоклоне Релиан.
- Хм? – черноволосая нахмурилась, постукивая ноготками по подлокотникам. – Я не в настроении разгадывать загадки.
- Моя леди пояснит лучше.
- Передай Оракулу, я приду завтра. А сейчас если опоздаем на выпускной в Академии, я вам не завидую, - одним порывистым движением Кимэйра поднялась с кресла.
- Моей леди не стоит так спешить, - заметил Советник, все это время невозмутимо наблюдавший за сценой, опершись на дверной косяк.
- Тебя спросить забыла, - фыркнула Вестница. – Твое дело выполнять приказы! Слишком много думать вредно. Даже Советникам.
- Ты правда служишь ей? – спросил на языке жестов Релиан, которого пока Вестница не изучила, иначе красоваться бы двум сердцам на алтаре.
- Скорее, своей собственной выгоде, - ответил принц Первого Дома.
- И поэтому тобой помыкают, - быстрее замелькали пальцы посланника. – Ей не понравилось приглашение?
- Она и не приглашала.
Легкое изумление отразилось на лице Релиана Хэлл’вирр. Любая жрица заставила бы служить себе не только умом, но и телом. В Подземье любили и умели…служить.
- Это ядовитая змея. Лучше подземелье, чем она, - передал на языке жестов Советник на вопросительный взгляд посланника. Это была правда, но лишь отчасти. Она ни разу не пригласила к себе, даже не смотрела в его сторону. И это задевало. Мало того, что она ни во что не ставила, так и игнорировала как мужчину. И он пошел бы…пошел, если бы она позвала. Себя обманывать было глупо и никому не нужно. Прятаться за ложной маской оскорбленного ребенка не для прожившего тысячи лет Советника. Разуму Вестница была ненавистна, но телу совершенно наоборот.
- Хватит копаться, или я прикажу переломать вам обоим пальцы!
Надменная дорвавшаяся до власти девчонка. Которую, тем не менее, провожали до дверей два оценивающих взгляда. Она могла бы достичь гораздо большего, приглашая…Релиан знал не понаслышке. Ведь он, как каждый из окружения леди Ясэиры готов был поднять оружие хоть против Матери Халин, защищая свою госпожу.

Легкая дымка заволокла помещение с зеркальным полом и высокими арочными воротами. Застыли в ожидании жрицы в полупрозрачных одеждах по сторонам алтаря, пылал в треножике огонь, и плыл по воздуху аромат собранных под светом Намбродель тремя высшими жрицами трав. Желание, притяжение, страсть разжигали они в каждом, кого касалось их томное дыхание. Чуть дрожали руки жриц, поднимавших все выше чаши с резными пауками, дрожали не от прохладного утреннего ветра, но от того, что ждало впереди за дверью. Всем своим пылом и всем безумным экстазом будут они служить своему Божеству сегодня. Обряд Совершеннолетия, когда юные жрицы входят в силу, а опытные слышат откровение Ллос.
– Bae-go si'nee calamay!**
Дым взвился к потолку, все громче пение и все сильнее одурманивают разум тлеющие на жаровне в форме паука травы.
– Bae-go si'nee calamay!
Глухим ударом отдается хлопок пламени, охватившим треножик и опавшим как схлынувшая приливная волна.
- Вознесите чаши во славу Ллос! – звучит громкий сильный голос Вестницы. – Служите ей неистово!
О ритуале она узнала от демонов Аббиса. И на то, чтобы войти в зал, ей понадобилась вся сила воли Спокойна, хотя ее всю колотило от нахлынувшей дикой паники. Как же сейчас она была благодарна деду, да хранит Ками его душу, что он научил ее контролю над эмоциями. Вестница знала, чего ожидать. Или нет? Демоны могли не сказать всего. И эти сомнения терзали больнее разрядов на электрическом стуле. Распахиваются двери. Твердая поступь становиться медленной, сосредоточенные взгляды затуманенными. Выпускники Академии пришли сюда, ведомые неистовством желания.
- Да пребудет с нами благословение Паучьей Королевы! – Вестница первой отпивает из чаши. Едва прикоснувшись губами к темно – алой жидкости.
Воссоединяется в объятиях первая пара, вторая. Пролилась на пол карминная жидкость, и Кимэйра о’Рай покинула зал, сжимая кулачки. Слава предкам, у нее получилось. И слава им, что никто не видит, как она дрожит мелкой дрожью, прислонившись к белоснежной колонне коридора.
- Разве Вестница не должна служить Ллос со своими жрицами?
- Не твое дело! – огрызнулась Кимэйра. – Иди, куда шел! Какого демона Аббиса уставился?!
- Вестница не почтит своим присутствием ритуал Совершеннолетия? – вкрадчивый тихий голос прозвучал тревожным набатом. Тонкие пальцы брюнетки сжались на рукояти катаны.
- Вестница сама решит, что ей делать! Иди, кому сказала! – вибрирующие нотки закрадывающейся в сознание паники звучали почти явно.
Затуманенный взгляд скользнул по затянутой в черный шелк тонкой фигуре, прищуренный, словно пьяный. Сероватая дымка окутала сознание Советника, выбивая из мозга все мысли кроме одной – что его, ненавидевшего всего минуту назад высокомерную посланницу Ллос, влечет к этой…змее…Словно слетели последние заслоны. Метающийся взгляд Вестницы зажигал маленький огонек мести в груди старшего сына Первого Дома. Отомстить ей за унижения, за помыкания, за удары плетью…Как иссиня – черные волосы разметаются по точеным плечам, как покорится его воле могущественная Владычица Подземья, вбирать ее дыхание, раскалять жаром тела холодный камень алтаря.
- Вон! – звеняще, с надрывом, и взлетает в воздух изогнутый клинок. Взлетает и опадает. В глазах плывет легкая дымка, дыхания учащается. Она еще не знает, как влияет дурман курений… Шаг, и Вестница оступилась, шипя сквозь зубы проклятия на неизвестном Советнику языке.
- Помочь подняться, моя леди? – и прежде чем она успевает ответить, словно оковы захлопнулись на тонких запястьях пальцы наследника Дома Алеан’афин.
- Месяц! – задохнулась от ярости Кимэйра, сверкая лиловыми очами. – Месяц будешь сидеть в подвале, низшее создание!
- Чтобы было за что, - шепот в вытянутые в тонкую линию губы. Следующую фразу глушит обжигающее клеймо поцелуя, аромат курений, витающий в воздухе, требовал большего, чем просто прижимать к себе гибкое стройное тело, холод шелковой одежды расшитой пауками жег сильнее огня. Сорвать ее…отбросить в сторону как ненужную тряпку. Она мешала, мешала прикоснуться к бархатистой коже, собственный наряд ощущался удавкой. Дурману трав на алтаре сопротивляться невозможно. Волны волос струились по спине, застежка уже полетела прочь. Взмах кунаем, и они еще ближе, близко настолько, что ненависть забылась, и осталось только одно безумное мучительное до боли во всем теле желание. Сбившееся дыхание звучало музыкой в ушах, руки, только что отталкивающие, вцепились в ткань колета, притягивая ближе. К демонам Аббиса все…Ладони, а за ними губы блуждали как потерявшийся в пути путник, руки, удерживающие мечущееся тело на камне алтаря…Шея, ключицы, ниже…Пьянящий аромат локонов, опутывающих, словно паутина…Дрожь по телу, распаляя костер все жарче, рука на затылке, позволяя вглядываться в подернутые дымкой страсти глаза. Вторая ведет по атласу бедра, губы словно в пьяном бреду ищут кармин ее губ. Плавный переход к талии, словно художник кисточкой рисовали руки и жаждущие губы контуры совершенного тела…Мазок за мазком, прикосновение за прикосновением….
- Какого демона?! Убери от меня свои руки, ничтожество! – удар в челюсть резко отбросил назад. Лиловые глаза пылали яростью. – Как ты посмел?!
- Сам поражаюсь, - усмехнулся Советник, - эффект дурмана, моя леди.
- Попробуй только заикнуться об этом! – острый ноготь уперся в его плечо. – Живого места не оставлю…
- Ничего, что на тебе ни лоскутка?
- Сам такой же, - фыркнула Кимэйра. – И ничего нового ты для меня не открыл, только одежду испортил. Отвали. Завтра утром ко мне. Окрестные земли пора вернуть на карту.
- Как скажет моя леди…- процедил сквозь зубы Советник. Они снова были смертельными врагами…

Ками* - Бог (япон)
– Bae-go si'nee calamay!** - призывный клич. Прямого перевода нет. Приблизительно звучит как "Приди сотканная пауком шелковая ткань соблазна Тьмы"

Не суди, если не готов принести жертву, не суди, если все, что у тебя есть - это отголоски тщеславия. Они свергнут тебя с трона, а не вознесут на новые вершины. И твой враг с удовольствием придет, чтобы вонзить в спину нож.

- Она ждет, Темнейшая из жестоких!
Кривая усмешка изогнула мои губы. Подземье любили пугающие титулы. Почему, я не знала, по какому закону логики они выбирались - тоже. Чем больше ныряешь в омут, тем чернее становятся воды. Бесстрашие, сила и стремление к победе перемешивались в тугой клубок с ненавистью, подлостью и главным - положением в обществе. Ради того, чтобы низвергнуть другого и занять его место, любой Дом пойдет на все возможные жертвы. Жрицы изощряются, радуя Ллос своим фанатизмом, своей слепой яростью, порой абсурдной с позиций здравого смысла. Если уничтожить сильный Дом и поставить другой - не пошатнет ли это и так хрупкое равновесие? Это тоже самое, что менять неравные фигуры, чтобы избежать шаха, и получить мат. Любой плетет интриги, как паук свои сети, убивая кинжалами, ядами, слухами. Если этим вдохновлялась Ллос, то сейчас у нее было бы много пищи.
- Пройдемте за мной, - провожатый, посланный Оракулом, склоняется едва ли не до земли. Он не смеет смотреть в глаза. Ибо я не равная ему, и он не мой сын или отец семейства, которому было бы это дозволено в порядке исключения. Не смотреть в глаза. Это правило вбивали в головы змеиными плетями и заклинаниями, сдиравшими кожу и заставлявшими мышцы содрогаться в болезненных спазмах. Ты достоин видеть лишь пыль под ногами. Так обучали жрицы молодых мужчин в храмах. Ты достоин видит лишь то, чем являешься. Тленом, который завтра развеет ветер или поглотит жар алтаря Паучьей Королевы. - Госпожа Ясэира просит чувствовать себя, как дома, - слегка дрогнувшая рука отодвинула прозрачный полог, приоткрывая покои Оракула. Теплая гамма цветов - от золотистого до насыщенного красного, пропитала воздух покоем и сладко-тягучей негой. Владелица покоев оказалась такой же яркой и светлой, как распустившийся на подоконнике цветок. Парадокс. Цветок в мире, лишенном солнца. Лучистые карие глаза, глубокие и немного печальные, с янтарем вкрапления вокруг радужки, кожа цвета топленного молока и медового оттенка волосы, свободным водопадом струившиеся по шелку одеяния.
- Я польщена подобным вниманием со стороны Ее Мудрейшества Вестницы, - произнесла Оракул, ее тихий голос, мягкий, словно бархат, с приятной хрипотцой, согревающий и умиротворяющий, прозвучал переливом по погруженным в слабый свет магических кристаллов покоям.
- Мне не важно, как ты меня назовешь, - жестом указываю на место рядом с собой. Хотя я и гость Оракула, она выжидающе смотрела на меня, чуть прищурив глаза. Осторожность никогда не бывает лишней, особенно явно это понимаешь, прожив и главное выжив хотя бы один день в мрачном Подземье. - Для тебя, Оракул, я Кимэйра. Если я скажу, что мне есть дело до того, как меня зовут здесь, это будет ложью. Но если я возражу, что мне плевать, как это говорят, я тоже солгу тебе. Ты же видишь это, правда?
- Я не отвечу, что только это, иначе это будет ложью, - улыбается Оракул, лаская ткань кончиками пальцев.
- Считаешь мою политику нецелесообразной? - скрещиваю руки на груди и замечаю, как в глазах Ясэиры мелькают бесенята. Если она с Земли, то классическую позу защиты просчитала на раз.
- Ммм....- протянула Оракул, чуть склонив голову на бок, от чего медные кудряшки защекотали воротник кремового платья. В то время, как официальная мода предпочитала темные цвета, и обязательно в узор должен входить паук. - По всем пунктам.
- Что ты видела, Ясэира? - расслаблено откидываюсь на спинку кресла, для видимости того, что я совершенно спокойна. - Кампанию ждет провал? Мне не следует начинать с дворфов? И повести отряды на поверхность? Подданные алчут крови, как хищники, почуявшие добычу, их энергию разрушения надо направить в иное русло, чем нападки друг на друга.
- Кампанию ждет провал, если ты не перестанешь гоняться за миражами, закрывая глаза на реальность.
- Что ты...
- Ты знаешь, что. И когда, кроме понимания, к тебе придет осознание того, что неизбежное не отодвинуть на дальнюю полку, не должно быть слишком поздно, - Оракул коснулась губ подушечкой указательного пальца и посмотрела на меня.
- Хм...- я поднялась, ощутив, как прохладный шелк коснулся кожи, - значит, кампанию останавливать нет смысла. Благодарю, Ясэира, я узнала все, что хотела узнать.
И даже больше.
- Я в этом не сомневаюсь, - ответил мне переливчатый смех Оракула. И сбивчивое дыхание, уже отголоском. Не зря мне показалось, что я видела провожатого раньше. Хм, если верить слухам, у Ясэиры медовой свой персональный гарем. Что не удивительно для Подземья. Удивительно то, что никто из ее любовников не пытался ее убить.
- Моя леди желает, чтобы ее сопровождали?
Скептически приподнимаю бровь. Я не звала его сюда. И в планы не посвящала. Но он узнал. Как? Смотрит в глаза с вызовом, впрочем, как всегда. Вместо того, чтобы смиренно изучать рисунок узоров на полу. Стоит здесь вместо того, чтобы ждать приказа.
- Она желает, чтобы ей не действовали на нервы! - сворачиваю в коридор, сожалея, что не взяла плеть. С каким удовольствием я бы приложила по спине зарвавшегося Советника. Но вместо этого приходилось сжимать пальцы в кулаки, чтобы не сорваться и не выдать, что меня задевают поступки моего главного противника. - Отряд, посланный в пещеры, вернулся?
- Не в полном составе, моя леди.
Зло шиплю сквозь зубы. Он не имеет права идти рядом со мной, словно соревнуясь, он, проклятье демонов Аббиса, должен плестись сзади, опустив очи к полу и не поднимать их выше уровня подошвы моих сапог.
- Мне нужно знать все! До мельчайших подробностей. Вплоть до цвета гальки на берегу подземных озер.
Самым простым способом выплеснуть злобу жителей Подземья было натравить их на народы Поверхности, в основном, светлых эльфов, от агрессии которых, как вдалбливали в головы учеников Академии, и спустились под землю темные дровы. Но рискованно. Я слишком мало знаю о том, что творится наверху. Отдельные вылазки отдельных Домов как проверка доблести и выслуга перед Паучьей Королевой были приемлемы, но не масштабная война. Матери Домов начнут сомневаться в моей власти, если не проявить того, чего они ждут. Демоны Аббиса ждут рек крови, Матери того же, чтобы захлестнуться в экстазе слияния со своим кровожадным божеством. Которого, по сути, не было больше. А я, чтобы выжить, должна поставить на колени народы, отвоевавшие свою если не независимость, то автономию. Иначе нельзя.