Фандом: Bleach
Название: Принимая тьму
Жанр: джен, а с остальным сложно. Драма, ангст сонгфик, и кажется, немного мистики примешалось... но в этом не уверена.
Персонажи: Шунсуй Кёраку, Джуширо Укитаке
Рейтинг: G
Размер: 888 слов вместе с эпиграфом
О чем: последний разговор Кёраку и Укитаке
Таймлайн: постканон, во флэшбеках ориентируйтесь на 605 главу манги и где-то в неопределенном прошлом.
Предупреждения: во флэшбеках повествование от первого лица и Кёраку, и Укитаке, смерть персонажа (так положено писать... хотя все и так знают)
Пояснение: В эпиграфе использованы цитаты из песни Ольги J. Волоцкой - Море
Ветер стряхнет с лепестков сны о прошлом
Ляжет в ладони, сквозь пальцы пройдет
Ветер расскажет, что было и есть… Теплый ветер играл листвой уже краснеющих кленов. Возле могильного камня сидел мужчина. Видно было, что он здесь уже давно — опущенные плечи, руки растерянно мнут край розового кимоно, и тишина такая неловкая, как будто ее боязно спугнуть… Солнце как будто противоречило всему — и месту, и настроению, и время от времени застенчиво скрывалось за облаками, чтобы не мешать своим жизнерадостным видом этой скорбной беседе.
- Джуширо, если бы я знал… Нет, я знал, просто я дурак, — капитан Кёраку горько ухмыляется. - Но ты же понимаешь, да? Только не рассказываешь мне…
Просто я плавлю в себе, я плавлю в себя
Невозможную горечь в крови
Правда, так проще, чем что-то сказать… Но иногда лучше знать заранее. Как давно это было! Тогда мы разговаривали, как обычно, я крутил в руках пиалу с сакэ, а ты другую — с чаем, долго не решался но допив чай, заговорил - осторожно подбирая слова. Сердце кольнуло, но это ничего. Я ставлю пиалу на стол, ты тоже.
- Вот теперь ты знаешь все, - и я вижу облегчение на твоем лице, улыбаюсь и сжимаю твою руку.
- Это же ты, - я улыбаюсь снова и наливаю тебе сакэ. - Какая разница, подумай, сколько мы уже знаем друг друга? - но ты только опускаешь взгляд и наполняешь мою пиалу.
...Разрушенные улицы Сейрейтея, воздух, пахнущий дымом. Ты еще тогда сказал, что все можно отстроить. А по сути - что долг превыше всего, ткнул меня носом в мои же обязанности. Ками, ну только ты так мог — с этой невинной улыбочкой и смущенным видом объяснить все так, что я не знал, куда деваться. И это я! Наш последний разговор…
- Камикаке, - говоришь ты, а я читаю во взгляде: «Раны, полученные за других, не болят. Это великая честь».
- И то верно, — мой голос звучит глухо и безжизненно, и думаю: «Ну вот обязательно тебе геройствовать, как же я буду без тебя, дурак!». В ответном взгляде читаю уверенное «будешь, куда денешься». Ты молча уходишь, и я вижу длинную тень, похожую на огромный глаз.
- Значит, оно удалось, — выдыхаю я. У меня есть долг. У тебя — тоже. Сейчас мы не принадлежим себе, и счастье, что ты не видишь моего взгляда, а когда я еще увижу тебя…
Часто мне снится последним кошмаром
То, что никто никуда не придет
И гореть небесам моим взглядом пустым – я так жив ***
Осенний воздух пахнет прелой листвой, чуть-чуть корицей и совсем немного — холодом. Солнце отдает дань скорби и скрывается за тучами окончательно. Кажется, скоро будет дождь. Сколько еще невысказанных слов, и на душе так горько, но деваться некуда. Кёраку знал, что такой исход возможен, и что его друг…
- Джуширо, хочешь, я буду здесь жить? - голос звучит тоскливо, хорошо, что никто не слышит. - Останусь, буду как пес, сидеть здесь?
...Легкий стук пиалы с чаем о поверхность стола, затем еще одной пиалы — с сакэ, вздох, изучающий взгляд — впервые без лукавого огонька. Допиваю горьковатый чай.
- Вот так все и было, - я заканчиваю этот трудный, тяжелый разговор. Ну что ты теперь скажешь, Шунсуй, когда знаешь, что я могу умереть в любую минуту? Нет, не так — что во мне живет не только какая-то там болезнь, но и… Да я сам не решаюсь произносить это имя слишком часто, хоть именно ему я обязан жизнью. Я не стал объяснять, каково было родителям, как они метались, пытаясь мне помочь хоть как-нибудь, как им было тогда тяжело, но знаю, что ты принял. Принял меня как есть — с этой тьмой внутри, с моими проблемами, не оттолкнул, только взгляд на секунду стал другим — настороженным. Но уже совсем скоро мы пили сакэ и смеялись как ни в чем ни бывало, а мне стало спокойно от того, что кто-то знает, как все на самом деле, а не просто видит эти приступы кашля. Знает — и принимает. С огнем, обжигающим легкие после каждого приступа, с тьмой, готовой забрать назад подаренную мне жизнь в любой момент — как есть. И это хорошо.
….Я говорю весело, но это напускное — потому что никто не знает, что я собираюсь сделать. Кроме Шунсуя. Мне спокойно, как никогда. Я вглядываюсь в твое лицо, стараясь запомнить каждую черточку, улыбку, взгляд — притворно веселый. Шучу в ответ, и вижу, как ты меняешься, становясь виноватым — не таким я хочу тебя видеть, но выбора нет.
- Камикаке, - коротко объясняю я, и ты понимаешь.
- И то верно, - слышу в ответ совершенно безжизненным голосом. Мне некогда, и я ухожу, запомнив твой грустный и потерянный взгляд, а ты запомнишь только черную тень. Еще одну тень в дополнение к твоим.
Просто так много сдержать, так долго молчать
Прикрывая улыбкой печаль…
Проще, привычнее, словно печать ***
Ветер становится сильнее, как будто гонит прочь. Несказанные слова застревают в горле, вырываясь кратким всхлипом — и непонятно, смех это или плач. На землю падают первые капли дождя, тяжелые, как слезы. Невыплаканные тогда — и так и невыплаканные сейчас. Тогда — потому что на войне не до слез, сейчас — потому что в них нет смысла. Дождь как будто все понимает и шумит, сильно, как будто смывая печаль, и слова становятся ненужными. Пора уходить. Кёраку встает, долго-долго смотрит на камень.
- Пока, Джуширо. Я приду еще. Каждый день буду приходить. И сакэ такое невкусное, когда рядом нет тебя, веришь ли, нет ли… - капитан невесело улыбается. Сморозил глупость, хотя хотел сказать совсем не это, но стоит ли еще говорить... Он медленно идет к выходу с кладбища.
...Теплый ласковый ветер касается его лица, как будто гладит рукой. Теплый — посреди этого дождя и холода. Кёраку вздрагивает и улыбается, теперь уже как раньше, загадочно. Только во взгляде читается поселившаяся там затаенная тьма.
Ветер, пламя и волны - они сохранят то, что знал
Раз слова не слышны, снова горек мой чай…
И дышать я опять разучился 
Вс 19 Мар 2017, 01:28
Оно самое
